крошево. Рядом казалась вторая рука, и наружу выбрался человек в длинном, в пол, темном плаще и широкополой шляпе. Лицо пришлого скрывала маска из мешковины. Но отчего-то я точно знал, что гость прекрасно видел через ткань. Он осмотрелся, взглянул на меня и коснулся кончиками пальцев полей шляпы в приветствии.
Я кивнул в ответ и покосился на ржавую железную цепь, намотанную на поясе душелова. На конце ее был огромный железный крюк. Не все призраки после смерти желали уходить добровольно. Видимо, когда какой-нибудь ретивый пытался сбежать, в ход шла эта цепь.
Душелов уставился на стоящих у стола призраков. И поманил их к себе.
Троица переглянулась. И послушно направилась к порталу. Уже у непроглядной ямы призрак, который встречал меня, обернулся и произнес:
— Ну, бывай, мастер адвокат. Авось свидимся. И спасибо тебе за пацана того и за нас. Хороший ты парень, хоть и аристократ.
Я только кивнул, и призрак последним прыгнул в черный круг. А следом за ним шагнул в провал и душелов. Правда перед этим все же внимательно посмотрел на меня, словно пытался запомнить. И портал закрылся. Мы остались в гараже вдвоем со слугой. Иней со стен исчезал буквально на глазах. А время снова набрало обычный ход.
Фома вздрогнул и замотал головой, словно отгоняя морок. Удивлённо взглянул на меня и прохрипел:
— Что произошло, вашество?
— Перевозчик забрал призраков, — ответил я.
Слуга не стал задавать вопросов по поводу перехода духов в другой мир. Просто задумчиво посмотрел на пол, где не было ни следа от черного портала. Даже царапин от пальцев духолова на бетоне не осталось.
В кармане зазвонил телефон, и от резкого звука, который разнесся в тишине пустого гаража, мы вздрогнули. Я вынул аппарат из кармана и взглянул на дисплей, на котором высвечивался номер Беловой. Нажал на кнопку приема.
— Чехов, ты труп обратно подкинул? — послышался в динамике приглушенный голос девушки. — Мне бригаду на место преступления отправить надо.
— Да, все нормально, — ответил я.
— Отлично. Отпечатки сотри, чтобы бригада ненужных пальчиков не нашла.
Я улыбнулся:
— Сделаю, мастер жандарм. Что со Степаном?
— Постановление уже отправлено в острог. Так что скоро он будет на свободе, — едва слышно прошептала Алиса. — А теперь все. Давай, быстро вали оттуда.
Девушка сбросила вызов. Я убрал телефон в карман и произнес, обращаясь к Фоме:
— Ну, на сегодня дела закончены. Пора домой.
Когда мы направились к машине, я увидел тени собак, которые держались на безопасном расстоянии. Также из тьмы выплыл призрак, который пронесся мимо меня, размахивая руками. На повороте он подлетел в воздух и упал навзничь на раскрошенный асфальт. Потом испарился, чтобы вновь оказаться поодаль и рвануть мимо меня. Похоже бедолагу сбил автомобиль на том самом повороте. Теперь он обречен повторять свой последний путь раз за разом.
— Что-то не так? — осведомился Фома и подозрительно глянул в темноту.
Собаки тотчас ретировались и рванули прочь.
* * *
В особняк мы прибыли уже ночью. Слуга высадил меня у двери жилого крыла и уехал парковать машину. Я же поднялся по крыльцу, отпер замок и вошёл в дом.
— Где пропадал? — послышался в темноте голос Виноградовой.
Я прошел в гостиную, сел в кресло и односложно ответил:
— Дела.
— Дела у твоего отца, — хихикнула в ответ призрак. — А у тебя так. Делишки.
Я открыл было рот, чтобы возразить, но передумал вступать в спор. Призрак же подлетел ко мне и села в кресло напротив:
— Иришка приезжала. Искала тебя. Ждала. Но не нашла. И поэтому оставила записку на столе в кухне.
— И что она написала? — нехотя уточнил я.
— Павел Филиппович, вы говорите обидные вещи, — фыркнула призрак. — Думаешь, я стала бы читать письмо, которое адресовано не мне?
— Уверен, — ответил я.
Женщина вздохнула:
— Ладно. Ты угадал. Я случайно увидела, что написано в записке. Ужин в духовке. Приду завтра утром для готовки завтрака.
Я только кивнул.
— А ещё, мне кажется, девочка была очень расстроена, что не увиделась с котом, — продолжила призрак.
— Каким? — не понял я.
— Ну как «каким»? — женщина, казалось, даже удивилась моему вопросу. — Нашим домашним котом — Фомой.
— Думаю, завтра у нее появится такая возможность, — ответил я, решив не спорить. — А сейчас не могли бы вы подать ужин.
— Ты что, человек, с ума сошел? — возмутилась призрак. — Я тебе не прислуга.
Я вздохнул и с неохотой встал с кресла. И призрак произнесла:
— Ладно. Так и быть. Добрая я сегодня.
— Спасибо вам большое, — поблагодарил я Любовь Федоровну, но она не ответила. Молча поднялась на ноги и улетела в сторону кухни. А вскоре там послышался звон посуды.
Вернулась она через пять минут, держа перед собой поднос.
— Вот, — она поставила тарелки передо мной. — Прошу. Приятного аппетита.
— Благодарю.
Дважды просить меня не пришлось. И я, забыв о приличиях, жадно набросился на еду, с удовольствием отметив, что готовила Иришка очень вкусно. Любовь Федоровна же молчала. Просто села в кресло, наблюдая, как я поглощаю пищу.
— Ты прямо как дикое животное, Павел Филиппович, — отметила она, когда с едой было покончено.
— Простите, — с деланным сожалением ответил я и отставил в сторону тарелку. — Где мои манеры.
— Вот и я про то, — вздохнув, согласилась призрак. Поставила пустую посуду на поднос и удалилась на кухню. Я же откинулся на спинку кресла.
В кармане зазвонил телефон и я чертыхнулся. Кому неймется среди ночи? Вытащил аппарат, взглянул на экран, на котором высвечивался номер Васильева, о котором я уже успел забыть. Нажал на кнопку приёма вызова и поднес трубку к уху:
— У аппарата.
— Павел Филиппович, надеюсь, я вас не разбудил, — послышался в динамике возбуждённый голос главы адвокатской палаты. — Мне только что звонил Степан. Он уже дома. Его доставили из лазарета прямо домой на воронке. И я даже не знаю, как выразить вам мою благодарность.
Я улыбнулся:
— Что вы, Дамир Васильевич. Это моя работа. Надеюсь, с ним все нормально.
— Со Степаном все хорошо. Если вы не против, я хотел бы завтра посетить ваш кабинет, — продолжил мужчина.
— Конечно, — ответил я. — Если не затруднит, буду ждать вас после полудня. Утром у меня запись.
— Растете, — похвалил меня мужчина и я не решился сказать, что это клиенты, которых перенесли с сегодняшнего дня.
Любовь Федоровна вошла в гостиную и поставила передо мной заварочный чайник и чашку. Я благодарно кивнул призраку и произнес:
— А сейчас, если у вас нет ничего срочного, я хотел бы отправиться отдыхать. У меня сегодня было много дел.
— Да, конечно, — спохватился глава адвокатской палаты. — До завтра, Павел Филиппович. Ещё раз большое спасибо.
— До завтра, — ответил я и нажал на отбой вызова.
Налил в кружку чай, сделал глоток и довольно улыбнулся. Дело Васильева было закрыто.
Утро началось с приглушенного женского голоса за дверью комнаты. Этот назойливый звук настойчиво проникал в разум, прогоняя остатки чуткого сна. Я с неохотой открыл глаза, взял со стола телефон. Вздохнул. До звонка будильника было ещё полчаса. Встал с кровати и побрел в ванну. А затем быстро оделся и вышел из комнаты. И как только я приоткрыл дверь, как ноздри удали едва заметный запах табачного дыма. Удивительное дело! Кто же решил курить в доме?
Ответ на вопрос я нашел в гостиной. У открытого окна сидела в кресле Виноградова. Она задумчиво смотрела на набережную невидящими глазами, напевала какой-то незатейливый мотив и время от времени подносила к губам мундштук с дымящейся в нем папиросой. Она казалась почти живой. Женщина перестала быть прозрачной. Ее волосы растрепались, словно прическу не могли удержать несколько длинных шпилек. На маленьком столике перед хозяйкой дома стояла тяжелая хрустальная пепельница, в которой лежало несколько тонких папиросных окурков.
— А что у нас здесь происходит? — спросил я.
Любовь Федоровна вздрогнула, словно бы очнувшись от глубокого транса. Обернулась ко мне и рассеянно уточнила:
— Что?
Затем ее мутный взгляд прояснился, и Любовь Федоровна нахмурилась.
— Я немного… задумалась, — она взмахнула рукой, и дым завертелся воронкой, направившись в окно.
— Так вот зачем вы проветриваете комнаты, — догадался я.
— Иногда, — не стала спорить Виноградова. — Я все привожу в порядок и не вижу проблем в своей маленькой слабости.
— Не знал, что вы курите.
— Был такой грешок при жизни, — она пожала плечами. — И иногда я позволяю себе папироску-другую. Меня это успокаивает.
— Вы нервничаете? — уточнил я. Прошел в комнату, и занял второе кресло рядом с призрачной дамой.
— Знаешь, Павел… — женщина поднесла ко рту мундштук и втянула в несуществующие легкие дым.
Тот причудливым образом завернулся в узел
