внутри призрачного тела, а потом выскользнул наружу и поплыл на улицу.
— Когда я была жива, то не вела робкую скучную жизнь. Я была той, к чьему мнению прислушивались. Той, кому хотели нравиться. Мне поставляли эти папиросы, когда против империи ввели санкции. Из-за кордона не привозили ничего. Но мне приносили к порогу все, что я любила. И отличные духи, и бутылки с хорошим вином, и шелковые платья, и кружевное белье. Я не нуждалась ни в чем. Этот мундштук мне изготовил ювелир в подарок. Ему я помогала добывать лом драгоценных металлов и камни по сходной цене. Паренек меня боготворил.
Я поразился тому, как ловко курила призрачная дама. Кольца дыма скользили под потолком и выбирались наружу, словно по проложенной дорожке.
— В моих ломбардах всегда толпились несчастные, которые готовы были продать семейные драгоценности за пару купюр. Смута многих сделала нищими, а других — богатыми. Я помню вчерашних важных дам, которые морщили нос в моем присутствии. Но когда пришли темные времена, они же приползали к порогу этого дома и умоляли помочь им. Некоторые приносили своих детей…
— Зачем? — отчего-то шепотом спросил я.
— Чтобы получить денег, — равнодушно ответила женщина.
— А куда этих детей…
— Я не покупала детей. И не продавала их, — Любовь Федоровна посмотрела на меня с мрачной кривой усмешкой. — Быть может, душа у меня и темная, но не подлая.
Мне нечего было сказать, и я молчал, ожидая продолжения. Точно зная, что Виноградова хочет выговориться.
— Мне много раз предлагали руку и сердце, — произнесла женщина. — Разные были мужчины. Но не из простых. Никто бы из обычных не решился подступиться к самой Виноградовой, — женщина покосилась на меня, словно проверяя, не стану ли я ухмыляться. — Хотя однажды был странный тип, который приехал на тройке лошадей. Карета была восхитительная. И цветов много. Красные розы, от которых у меня оскомина до сей поры.
— Важный был господин?
— Глупый, — отмахнулась Любовь Федоровна. — Никто бы в здравом уме не стал в открытую свататься ко мне.
— Вы красивая женщина, — возразил я.
— Ты чем слушал, Чехов? — улыбнулась собеседница. — Я не законопослушная подданая империи. Я из тех, кого уважали, но не звали в гостиные приличных домов. Со мной здоровались украдкой, если встречались в светлое время суток. Но чаще отворачивались, притворяясь, что не замечают. А вот вечером, в тенях, эти же самые аристократы целовали мне руку и просили об услугах.
— Дела, — я пожал плечами, не зная, что сказать.
— Тому бедолаге быстро пояснили, кто такая Виноградова. Парень не поверил.
— И что было дальше?
— Проверил. И убедился, — мрачно сообщила женщина и затушила бесполезную папиросу. — А потом решил меня спасти.
— От чего?
— От мира, — она грустно покачала головой и произнесла с неизъяснимой тоской. — Наивный дуралей. Он решил, что я принцесса, которую надо вырвать из лап дракона. Вытащить из вражеского замка.
— Не удалось? — мягко уточнил я.
— Он не знал, что я сама дракон. И замок принадлежит мне, — Любовь Федоровна вынула из пачки очередную папиросу.
Задумчиво размяла ее тонкими пальцами, словно решая, стоит ли зажигать ее.
— Что с ним случилось? — спросил я, когда пауза затянулась.
— С кем? — Любовь Федоровна будто очнулась ото сна и заозиралась.
— С тем, кто приезжал к вам на карете, — напомнил я.
— Родион был молод, богат, наивен и горяч. Сочетание качеств, от которых у юных дев кружится голова. Вот только я не была юной. И уж точно не собиралась влюбляться.
— Получилось? — задал я новый вопрос, беспокоясь, что Виноградова вновь забудется.
— Теперь я в этом не уверена, — собеседница отбросила бесполезную пачку. — Тогда мне казалось, что сердце мое каменное. И я легко обвела вокруг пальца Родиона.
— Что вы сделали? — мне вдруг подумалось, что я напрасно копаюсь в прошлом и стоит закрыть эту дверь.
Кажется, Виноградова тоже была не рада моему любопытству. Но все же она вздохнула и привычным движением поправила прядь волос, скрывающую рану на лбу. А потом заговорила:
— Я его погубила. Мальчик влюбился в монстра. И сам стал тем, от кого собирался меня спасать.
— И как вам это удалось?
— Без особого труда, — хозяйка дома поднялась на ноги и поправила призрачное платье, которое ненадолго показалось мне и впрямь настоящим. — Как женщина может погубить мужчину? Отравить его безответной любовью. А потом добить романом с другим мужчиной.
— Вы нашли себе поклонника?
— Мне не нужен был поклонник, Павел. Мне понадобилось, чтобы об этом узнал Родион. И когда эта информация дошла до его ушей, мальчик обезумел. Наделал глупостей. И… погиб.
Призрак подошла к подоконнику и обратила мое внимание на горшок с розами, который до того был прикрыт шторой.
— Ты решил подарить мне цветы, — она грустно улыбнулась. — Те, которые дарил мне Родион, стали дикими. Именно они переродились в шиповник под окнами дома. Но каким-то странным образом они сделались светлее. Будто вся кровь, которая хранится в красных розах вытекла в землю. Или в бетон…
Женщина тряхнула головой и на мгновенье рана на ее лбу открылась.
— Зачем вы курите? — решил я сменить тему. — Ведь не ощущаете запаха табака. Или вкуса дыма.
— Я помню его. Этого порой хватает.
Мне показалось, что женщина говорит не о папиросах. Она задумчиво гладила розовые лепестки цветов, которые под ее прикосновениями покачивались и, кажется, светлели.
В дверь позвонили. Я посмотрел на часы, поняв, что сейчас еще слишком рано для посетителей.
— Скорее всего, это Дарья, — пояснила Любовь Федоровна.
И точно. С делами последних дней я совсем забыл про то, что на днях у меня была назначена встреча по поводу покупки дома. Я с неохотой поднялся с кресла и направился к выходу.
— Вашество, к вам гости, — сообщил Фома, когда я спустился на первый этаж.
В холле стояла Дарья и при моем появлении виновато развела в стороны руки:
— Доброе утро, Павел Филиппович. Простите, что я так рано. Не хотела вас беспокоить, но…
— Оставьте, — отмахнулся я и пригласил владелицу дома внутрь. — Хорошо, что пришли пораньше. Я как раз не спал и Любовь Федоровна…
Девушка побледнела при упоминании призрака и заозиралась. За ее спиной показался Матвей и смущенно поздоровался со мной.
— Вы уж простите, ваша светлость, — парень коротко поклонился. — Я решил помочь тяжесть эту тащить. Да и Дарья говорила, что вы хотите купить у нее дом.
— Все так, — кивнул я. — И часть будет отдана наличными. Хорошо, что ты решил проводить сестру.
— Не верил, что кто-то поможет нам избавиться от этого дома. И от тетушки, — парень просиял, а потом охнул.
Я видел, что Любовь Федоровна отвесила ему подзатыльник. Но Матвей лишь ощутил удар. И теперь озирался по сторонам в поисках источника удара. А затем вдруг понял. И побледнел:
— Она здесь? — ошарашенно и почему-то понизив голос уточнил он. — Прямо сейчас? Днем?
— Этот мальчишка всегда был дурачком, — заявила Виноградова. — Не удивлюсь, если моя сестра пару раз уронила его головой вниз. Потому он и ведет себя как…
— Призраки могут появляться в любое время суток, — ответил я, перебивая пояснения Любовь Федоровны. — Ночью их проще услышать, потому что в темноте люди не шумят.
— О как. Спасибо, Павел Филиппович, буду знать, — парень прошел в приемную, поставил сейф на пол и произнес. — Вот он.
— Как попросить ее о помощи? — пролепетала Дарья. — Или сначала заключим сделку?
— Любовь Федоровна все сделает без условий, — пояснил было я, но призрачная дама меня перебила:
— Еще чего! — возмутилась она. — Условие есть. Если она не продаст мне… то есть нам дом, я устрою ей сладкую жизнь.
Я спрятал улыбку за ладонью.
— Я договорюсь с другими призраками… — разорялась Виноградова, — и они не дадут этой девке покоя, пока она не вернется и не будет ползать передо мной на коленях и умолять меня забрать мой дом! Мой дом!
— Мы хотим продать этот дом, — заявил Матвей, сам не понимая, что этим прервал начавшуюся истерику своей почившей тетки. — И продать его вам. И деньги вы предлагаете приличные. Не как те мошенники, которые приходили к сестре.
— Тоже их видели? — насторожился я.
Виноградова тем временем стала прозрачной и воздух в комнате качнулся.
— Они опять приходили. Но теперь уже ко мне в бар, — парень нахмурился. — Сразу видно, что люди они нехорошие. Мутные какие-то. И ждать добра от них не стоит.
В этот момент замок сейфа щелкнул и диск на нем крутанулся. Все присутствующие повернули головы в сторону металлической коробки
