поверьте мне, будут учтены на слушанье дела.
— Слушанье? — хмурится Карина. — Суд? Вы думаете, что я доживу до суда?!
Истеричный смех звучит жутко, кажется, мы загнали крысу в угол… Жди беды.
Похоже это понимает и друид. От его расслабленности не остается и следа. Миг, и он перетекает в странную стойку, вычурный жест рукой, и я впервые становлюсь свидетельницей такого волшебства.
Одаренных мало. ОЧЕНЬ мало. Намного меньше, чем Двуликих или, тем более, людей. Зато каждый из них вещь в себе. Рассказывают о них разное, но проявления магии редко можно увидеть. Чаще всего это амулеты, такие как у меня. Или другие зачарованные вещички, даже целые здания, но вот файерболами или чем-то таким маги пуляться не любят. То ли это не так просто, то ли еще по каким причинам. Поэтому к тому, что произошло дальше я была неподготовлена, впрочем, как и Карина с Региной, что намного важнее.
Паркет в холе встает на дыбы. Вот так и сразу. Мертвое, разрезанное, отполированное дерево вдруг оживает, прорастая острыми побегами, стремительно набирающими мощь. Карина вскрикивает, мечется, пытается убраться из зоны поражения, позабыв про пистолет. Секунда, и крепкие жгуты оплетают ноги двух незваных гостий, роняя их на пол. Зеленый хлыст с размаху бьет «тетю» по руке, выбивая оружие. Не успеваю я моргнуть, как обе женщины надежно обездвижены, лежат зелеными коконами, радуют молчанием и красивыми листочками.
— Так-то лучше, — хмыкает Конрад, вновь расслабляясь, вот только больше никто не обманется этой ленивой позой.
— Леся! — объятья Андрея как нельзя кстати, и я позволяю себе, наконец-то, выдохнуть. — Ты цела? Не пострадала? Все хорошо, милая, все уже хорошо…
Знаю. Не может быть плохо, если тебя обнимают самые нежные руки в целом свете. Прижимаюсь еще плотнее, а потом задираю голову, требуя то, что и так мне принадлежит. Ликан охотно целует, выпуская на волю страсть, тревогу, всю мешанину чувств. Они такие крепкие, такие пьянящие, эти чувства, что я и вовсе забываю о том, где мы, кто рядом. Имеют значение только его жаркие губы, его наглый язык. Все остальное может катиться к черту.
— Кхм, детки, это, конечно же, важно, но может все же подождете? Совсем чуть-чуть, обещаю, — ехидная подколка друида отрезвляет всего на секунду, но этого хватает, чтобы прийти в себя.
Из волчьей груди раздается недовольный рык, сам он покачивается, едва держась на ногах.
— Андрей! — это уже я вскрикиваю, вдруг замечая в каком он состоянии. — Твою мать, да что же это!
— Мать не трогай, — бурчит мой Альфа, прикрывая глаза. — Все нормально, Леся, просто немного потрепали…
— Немного?! — возмущаюсь. — Да у тебя ребра сломаны!
— Откуда ты… Были сломаны, сейчас только ушибы остались.
Про ребра я наобум сказала и попала в точку.
— Кто-р-р-р?! — мой рык мог бы и с Андреевым посоперничать.
Любимые шоколадные глаза чуть округляются, в радужке появляется больше золота. Рядом раздается смешок друида, но мне не до него. Поворачиваю голову, только когда он отвечает на мой вопрос вместо застывшего ликана.
— «Освобождение». Идиоты малолетние, решили, что лучше всех все знают… — Конрад качает головой, — чуть не наломали дров. Молоко на губах не обсохло, а туда же — править миром.
Друид ворчит, как старик и это наводит на мысль — или характер еще тот, или он, действительно, очень стар. Совмещение вариантов тоже не исключено.
— Вы их поймали?
— Кого поймали, кого положили, — безразлично пожимает плечами Конрад, словно и не о ценных жизнях собратьев говорит. — Дуралеи сунулись на руины Лаборатории, там мы их и скрутили.
— Лаборатория! — вскрикиваю, вспоминая, что должна им очень многое рассказать. — Тетя… то есть, Карина, она там такое разработала! Она мне сама призналась!
Один из зеленых свертков на полу дергается, но друид цикает, новые лианы добавляются к кокону и женщина опять затихает.
— Да? — заинтересовано задирает бровь рыжий. — Ну-ка, выкладывая, может, наконец, разберемся что почем…
— Конрад, ты мне друг, но я не постесняюсь двинуть, — Андрей задвигает меня за спину, — делить внимание Леси с кем-либо еще в ближайшие сутки я не намерен.
Мне нравится его настрой. Очень нравится. Прижимаюсь лицом между лопаток, счастливо вдыхая родной аромат.
— Хм, пусть будет трое суток, — устанавливает новый срок разбора полетов мой волк. — Пошел вон. И мусор забери с собой.
Не похоже, чтобы Конрад сильно расстроился или обиделся на грубость ликаны, так как довольно лыбится, а потом и вовсе заливисто смеется.
— Ладно-ладно, ни буду отвлекать от… семейных дел. Побежали, родимые.
И «родимые» побежали. Коконы отрастили ложноножки и споро засеменили за своим хозяином. Н-да, страшная сила природы… Особенно, когда у зелени такой «пастух».
Вырваться из жадных объятий Андрея удалось нескоро. Несмотря на многочисленные синяки, с которыми пока не справлялась легендарная регенерация Альфы, мой волчара был очень… деятельным, а я не особо сопротивлялась. Можно было бы все свалить на проснувшуюся волчицу, но это было бы откровенным лукавством. Купались в счастье мы обе, обе довольно щурились после каждого захода, обе провокационно изгибались, стоило показаться, что ликан как-то долго не пристает.
Мы спешили любить, то ли наверстывая упущенное время, то ли радуясь тому, что живы и опасности позади. Хотя нет-нет, но определенные не отвеченные вопросы все же всплывали в недолгие периоды покая.
Прерваться нам пришлось, ожидаемо, из-за голода. Причем я даже не знаю, чей желудок возмущался громче — мой или Андрея. Так или иначе, но из постели пришлось выбираться и даже готовить какой-никакой ужин. Особыми кулинарными способностями я похвастаться не могла, но на то, чтобы сварить макарон меня хватило, а волчара жестом фокусника достав банку соуса болоньезе решил вопрос полностью.
Красное вино, разлитое по высоким бокалам. Белая скатерть на столике возле камина. Свечи. Все это откуда-то нашлось в закромах загородного дома, что на секунду вызвало вспышку ревности, но Андрей не дал мне и слова сказать:
— Все новое. Покупалось примерно для такого случая.
— Какого? — спросила, уже понимая ответ.
— Когда ты согласишься на свидание со мной.
— Так у нас свидание?
— А ты думала? — подмигнул волчара, ставя передо мной тарелку с ароматным блюдом.
На удивление, консервированный соус оказался совсем неплох, а макароны удалось не переварить. Вино и вовсе — выше всяких похвал. Вот только…
— Не одета я для свидания, — посетовала, оглядывая свой скромный наряд — его майку, заменившую мне короткое платье.
— По мне, так ты слишком одета, — и фирменный взгляд Топольского, от которого девушки должны выпрыгивать из трусиков.
Ну, я как бы уже… но не помогает. Зато ревность опять подняла голову, подзадоренная волчицей. Она у
