интересуют его хранилища. С нужными документами там тебе поможет Киса. Элен, что касается тебя и Даллахан, – хорошая работа. Как только обнаружите ещё одну жемчужину – отправляйтесь. Вы знаете, что на предстоящий призыв нам понадобится десять чистых жемчужин, а вы и за пять лет столько не насобирали. Пусть Анатоль возьмёт билет, отправь его в Краков, в одном из тамошних музеев, возможно, хранится наша жемчужина. Если это она, пусть выкупит её, мне плевать, сколько она будет стоить. И свяжись с Княжной, пусть поезжает в Витебск. Один наш тамошний знакомый хранит кусочек оправы большого рубина. Судя по описанию, это наш клиент.
– Нам связаться с кем-нибудь ещё? – предупредительно поинтересовалась Элен.
– Пока нет. Пока наблюдаем и ждём.
Девушки поклонились и вышли.
***
Вася Тёркин жил в просторной однушке на Баррикадной, в двух шагах от Московского зоопарка. Едва переступив порог, Мэл и Онегин смогли оценить почти армейские минимализм и порядок, царящие в этой квартире. Безупречную чистоту кухни нарушала лишь до краёв наполненная окурками пепельница; чистоту комнаты не нарушало ничего. Узкая односпальная кровать, одёжный шкаф и компьютерный стол робко жались по стенам, оставляя в центре большое свободное пространство. Кроме того, друзья отметили прикрученный к стене турник, аккуратно сложенные возле него гантели и ещё некоторое количество приспособлений, также, по-видимому, предназначенных для поддержания себя в идеальной физической форме.
Тёркин встретил гостей на пороге и крепко их обнял.
– Хотите чаю? – тут же предложил он.
– Да, пожалуй, – кивнули те.
Василий разлил чай в старые советские стаканы, которые теперь можно встретить разве что в поездах дальнего следования, и сообщил:
– Если вы не против, я послушаю вас, не отвлекаясь от тренировок.
Друзья переместились в комнату. На паркете лежал секундомер. Тёркин включил его и начал отжиматься на кулаках.
– Меня напрягает ситуация с Печориным. Вы все решили довериться ему и принять в команду. Стоит ли? – с ходу взял быка за рога Онегин.
– Вы пытаетесь во всём искать беды, – меланхолично заметил Вася.
– Это перестраховка, – поддержала Евгения Мэл.
– Ты же читал книгу! Печорин не может быть положительным персонажем. Зуб даю, он всё ещё связан с Барыней, – не унимался Женя, который уже успел приобщиться к «Герою нашего времени» и был поражён до глубины души безнравственностью центрального персонажа.
– Даже если и так, подтверждений этому нет, – спокойно ответил солдат.
– Вася, смотри: вот то, что ты весь такой правильный, и Маргарита, и Бендер, даже в какой-то мере Женя, – это понятно, но в литературе существует понятие «антигерой». Например, Печорин и Базаров, – не отступала Мэл.
– Женя не антигерой, – возразил Тёркин.
– Спасибо, что заметил, – поблагодарил Онегин.
– Я не о тебе, – качнул головой Вася.
– Ты хочешь сказать, что Базаров тоже призван? – вытаращилась Мэл.
– Да. Я уже рассказывал тебе об этом. Если мне не изменяет память, он появился здесь около десяти лет назад.
– И где он сейчас?
– В Санкт-Петербурге, в составе Ангелов Невы.
Онегин смотрел на них, явно ничего не понимая.
– Базаров? – растерянно переспросил он.
– Я попробую объяснить, – Маша прикусила губу. – Евгений Базаров, персонаж «Отцов и детей», мрачный типчик, истеричка, топит за то, что ни во что не верит.
– И чем он славен? – скептически вскинул брови Евгений.
– Ну, он понаехал к другу в гости, там поругался с его дядей и батей, потом попытался крутить роман, потом влюбился, потом стрелялся на дуэли, потом порезался и умер.
– Крутить роман? С дядей? Или с батей? – не понял Онегин.
– Тьфу, – только и ответила Мэл.
Онегин рассмеялся.
– Скучная его жизнь, – подвёл итог дворянин.
Тёркин вновь нажал на кнопку секундомера и стал отжиматься теперь уже на пальцах. Так же спокойно, как ни в чём не бывало.
– Отнюдь, – заметил он. – С Евгением приятно иметь дело, а его сила поистине колоссальна.
– Что за сила? – заинтересовалась Мэл.
– Нигилизм. Женя может управлять временем, и, если он искренне не верит в произошедшее, это событие словно перематывается назад и начинается заново.
– Ух ты! То есть, если Женя не поверит, например, в чью-то смерть, этот человек останется жив? – Глаза девочки восторженно округлились.
– Именно, – подтвердил Тёркин.
Онегин фыркнул. Он не верил, что даже в этом мире можно победить смерть. Смерть, как и удача, натура страстная и переменчивая, никогда не знаешь, какую выходку она выкинет. И кого выберет своей дланью.
Секундомер вновь запищал, и Тёркин стал отжиматься уже на одной руке. Онегин смотрел на это с удивлением: дворянин не обладал такой силой, да и вообще вряд ли смог бы отжаться даже один раз.
– Чего притихли? – спустя пару минут молчания, поинтересовался Василий.
– И ты не устаешь? – ошарашенно проговорила девочка.
– Пока нет.
– И тебе не больно?
– А должно? Мэл, ты задаешь много вопросов. А в твоём возрасте было бы неплохо просто заниматься физкультурой, – весело посоветовал Тёркин.
– Я не люблю это всё… Бегать, там, отжиматься… Я же девочка, – передёрнула плечиком Мэл.
– Да, но ты позиционируешь себя как бунтарка, делаешь вид, что тебе никто не указ и ты самостоятельна и сильна… Хэй, давай, падай рядом! И вон, Женя, давай тоже. Так веселее.
– Ну уж нет, – категорически отказался дворянин. А вот девочка выглядела задумчивой.
Секундомер противно запищал. Тёркин перестал отжиматься и сел на пол.
– У тебя есть хоть какой-то план? Где искать ещё жемчужины? И кого ты хотел бы призвать? – спросила Мэл.
– Лично я никого призывать не хочу. И не позволил бы никому испортить ещё одну жизнь, – твёрдо ответил Тёркин.
Мэл всё же сняла кофту и села на пол рядом с Тёркиным.
– Ну, ладно. Допустим, давай я попробую. Что мне за это будет? – капризно сказала она.
– Например, ты быстрее будешь убегать от неприятностей? – Тёркин засмеялся. – Всё просто: ты делаешь столько отжиманий, сколько сможешь, за сорок пять секунд, потом сорок пять секунд отдыхаешь, и так для начала раз пять.
– А потом?
– А потом ты отжимаешься на кулаках.
– А потом?
– На пальцах.
– А есть какой-то предел?
– Угу. Отжиматься от воздуха я так и не научился.
Тёркин ловко встал на обе руки свечкой. Мэл закряхтела. Вновь запищал секундомер, и, к всеобщему удивлению, Вася стал отжиматься в таком положении на одной руке.
– Да ты не человек! – поперхнулся Онегин.
– Спину ровнее, – как ни в чём не бывало обратился солдат к Мэл.
Девочка крякнула, хрюкнула и упала на пол после третьей попытки. Начала тяжело дышать. Сорок пять секунд спустя Тёркин принял горизонтальное положение и сказал:
– М-да, ребята, с вами каши не сваришь.
– Ничего другого тоже, – закатывая глаза, ответила Мэл. – Этот готовить умеет так
