сердцу.
– Да как «не принимай»?! Они меня выгнали. Они выгнали… меня! – задохнулся Евгений.
Бендер облизнул губы и закурил.
– Чем ты вообще хочешь заниматься в этом мире? – Прищурившись, он пытливо взглянул на Онегина.
– А можно как-то получать деньги и не работать? – с надеждой спросил дворянин.
– Сожалею, но нет, – усмехнулся Остап. – Конечно, если ты не миловидная барышня-содержанка. Хотя, они тоже работают… только… иначе… просто подумай, чем ты хотел бы заниматься и что бы у тебя могло получиться.
– У меня нет времени думать, – неестественно спокойным голосом сообщил Евгений. – Мэл выгнала меня из дома.
– Прям выгнала? – усомнился Бендер.
– Да. И теперь у меня нет денег и крова над головой, – безнадёжно закончил Онегин.
Остап почесал затылок и посмотрел на раскинувшиеся над головой заснеженные ветки растущего рядом с домом клена. Сказал:
– Давай-ка пока сделаем так: ты съездишь к Мэл, соберёшь вещи и приедешь ко мне, хорошо? С жильём что-нибудь придумаем, я сейчас позвоню остальным, и мы решим, у кого ты будешь жить. А деньги, ну, держи.
Онегин посмотрел на маленькую пачку купюр, которую ему протягивал Бендер.
– Это на расходы сейчас и на первое время. Сегодня пришла надбавка за проект, могу себе позволить помощь нуждающимся. Так что давай, мигом туда и обратно. Я пока что-нибудь приготовлю. С Мэл потом поговорим.
***
Евгений согласился. Однако пока он шёл от дома Бендера до метро, его обуяла злость. Прежде всего на самого себя. Где это видано, чтобы дворянин становился нуждающимся, принимал подачки… Вызывал жалость?.. Нет, ну, то есть, видано, конечно, собственный Женин отец под конец жизни совсем разорился, но Евгений всегда со свойственным юности оптимизмом полагал, что его минует чаша сия. И вот… Он испытывал прямо-таки чудовищное чувство омерзения к самому себе. С такими мыслями он доехал до кольца, а потом подчинился спонтанному порыву немедленно выйти из метро и пройтись пешком. В таком состоянии он не мог поехать к Мэл: они бы наверняка опять поругались, а девочка, при всех её недостатках, не заслуживала подобного.
Русская душа требовала немедленного успокоения, и Стрелок направился к первому попавшемуся на глаза заведению с вывеской «бар».
Войдя внутрь, Онегин сел за барную стойку. Всё, чего ему хотелось сейчас, – это напиться. К несчастью для Евгения, он попал в один из тех московских баров, в которых бармены всегда знают, как раскошелить клиента, при этом напоив его самым палёным алкоголем.
Спустя три бокала красного к Евгению подсела симпатичная, хоть и несколько вызывающе одетая девушка и попыталась, как это нынче говорят, «развести» дворянина на бесплатную выпивку. Естественно, наивный и уже основательно принявший герой «развёлся» на все деньги, выданные ему Бендером.
Когда наличность закончилась, флиртующая особа тут же поняла, что ловить больше нечего, и уже через несколько минут вернулась к стойке не одна, а с мужчиной. Она закатила истерику, красочно живописуя своему спутнику, что, мол, этот вот фрик до неё домогался, а сама она белая и пушистая. Евгений опешил от таких новостей, но голова его уже раскалывалась от дрянного вина, и было сложно сосредоточиться на восприятии действительности.
А вот реакция мужика не заставила себя ждать: Женя был схвачен за грудки и сразу получил апперкот. То ли благодаря выпитому, то ли благодаря удаче Онегин потерял сознание после первого же удара и двух следующих даже не почувствовал.
Тело его было вынесено спутником девицы и барменом через задний вход и выброшено прямиком в сугроб. Предварительно же эти достойные люди обшарили Онегинские карманы и избавили его от всех сколько-нибудь ценных вещей, начиная от золотых карманных часов и заканчивая батистовым платком с монограммой.
Схема «развод на лоха» работала безотказно.
***
Молодой мужчина с тёмными вьющимися волосами вышел с Павелецкого вокзала, размышляя, как он хочет сегодня добраться до дома: на такси или пешком. Вечер был прохладным, однако романтика настоящей русской зимы с пушистым снегом, медленно падающим крупными хлопьями, этой тихой ночью перевесил чашу весов в пользу прогулки.
В Мюнхене, откуда он только что вернулся, снега ещё не было. Город вовсю готовился к Рождеству с этими яркими ярмарками и фестивалями игрушек. Люди, счастливые люди пили на улицах глинтвейн и грог, а в воздухе на огромных готических площадях пахло приправами и имбирными пирогами.
Его поражало, с каким размахом люди отмечают рождение их Бога, и с каким размахом они же отмечали его смерть и последующее воскресение. Может быть, людям не нужен был их Бог? Может быть, людям просто нужны были поводы для праздников?
Его младшенький братец не согласился бы ни с одним из этих предположений; впрочем, брата не было в этом городе, а Бог равнодушно смотрел на предновогоднюю Москву.
Мужчина прошёл уже два квартала, понял, что подмёрз, и решил сократить путь. Он свернул в переулок, ускорил шаг. И тут его быстро вышвырнуло из тяжких мыслей: краем глаза он заметил на земле кровь, а неподалеку человека, который бездыханно лежал в сугробе. Мужчина, скорее всего, так и прошел бы мимо, если бы не почувствовал слабую вибрацию, исходившую из его перстня. Это была печатка с кусочком жемчуга вместо камня и надписью на внутренней стороне обода: «Если бога нет, всё дозволено».
Иван знал, что его перстень реагировал так отнюдь не на обычных людей. Кольцо безошибочно указывало на книжных героев, волею судеб заброшенных в этот мир. И что с ними делать, решал он сам. И только он.
Мужчина присел на корточки и осмотрел бессознательное тело: естественно, документов при нём не оказалось, а вот лицо было похоже на помятый вишневый штрудель.
Не такого завершения своего отпуска он хотел, но выбирать не приходилось…
Иван вызвал такси. Подъехавший через несколько минут водитель, естественно, запротестовал. Тогда мужчина достал из кармана то, что в нашей стране, да и почти во всём мире, способно решить большинство проблем: небольшую пачку оранжевых купюр, – и сунул водителю. Возражения тут же закончились, а водитель улыбчиво помог загрузить бездыханного Онегина в салон.
Машина приехала на Кутузовский проспект. Иван не без помощи водителя втащил Евгения в квартиру и закрыл дверь.
Бендер совсем не следил за временем, так он увлёкся обсуждением по скайпу расследования дела о погибшем мальчике, превращённом в адскую гончую.
– Итак, что нам удалось узнать? Ну, родители ребёнка обвинили интернет и японские мультики. А ещё опасные группы вконтакта, «Синего кита» и чего только не, – начал Остап.
– А на самом деле? – деловито поинтересовался Чичиков.
– А на самом деле всё
