и там, шагах в тридцати отсюда, второй выход из него.
– Вот ты где, – Швецов топнул ногой по земле. – Надежно тебя определили, ничего не скажешь. Ну что, давайте, копайте.
– Чего? – переспросил Сашок. – Мы?
– А кто? Я место, где клад зарыт, нашел. Как он свет увидит, вторую часть уговора выполню, сделаю так, что он нашим станет. У Сашки своя задача, он нас защитит от стража, который клад бережет. Все остальное ваше. Или вы думаете, что для получения доли вам достаточно предоставить нам лес? Так в нем уже есть хозяин, и это не вы. Копайте, копайте. Отрабатывайте свою треть.
– Чего раньше не сказал? – заметил Ратмир. – Мы бы хоть лопаты взяли. А так теперь придется лапами рыть.
Воздух там, где он стоял, задрожал, и я впервые в жизни увидел, как человек перекидывается в волка. Ничего жутко-голливудского, вроде разрывания одежды и истошного воя, в этом не было, он превратился в зверя как-то… Буднично, что ли?
Никогда бы не подумал, но два волка, оказывается, могут если не заменить экскаватор, то уж точно с ним посоперничать. Ратмир и присоединившийся к нему Сашок невероятно шустро выкопали приличных размеров яму теми самыми лапами, которые были упомянуты. Я бы и с лопатой так быстро не управился.
А потом они, как видно, докопались до цели, то есть до клада Волчьего Пастыря. Никакого скрежета когтями по сундуку я не услышал, зато Сашок в какой-то момент издал такой стон, что стало ясно – ему очень, очень больно.
Но оно и понятно – когда в тебя запускает руку призрак, тут поневоле взвоешь. А самое страшное, что ты его не видишь.
И вот с чего я решил, что колдунья Клавдия была немолода? Вовсе нет. Похоже, при жизни она была довольно интересной женщиной средних лет, далекой от поры увядания. Правда, сейчас она, конечно, выглядела сильно не ахти, и черноты внутри нее хватало. Тут, видно, одно на другое наложилось – и природная склонность к недобрым делам, и осознание того, что ее убил тот, с кем она была близка, и осознание собственной беспомощности. Да и атмосфера этого гиблого места свою роль сыграла.
– Отпусти его, – велел я, спрыгивая в яму и доставая нож из ножен. – Слышишь меня? Отпусти, и получишь свободу. Даю слово Ходящего близ Смерти.
Ничего мне Клавдия не ответила, лишь зубы оскалила да вторую руку в Сашка запустила, отчего тот, чуя погибель, заныл тоненько, как плачущий ребенок.
– Жанна, не стоим! – гаркнул я. – Тащите его наверх! Там ее власти нет.
Мои подручные мигом поняли, что от них требуется, скользнули в яму и сдернули дергающееся тело волка с рук Клавдии, как мясо с шампура, а после вытащили его наверх. Бедный оборотень только тихонько подвывал от страха и непонимания происходящего.
– Еще раз предлагаю – разойдемся миром, – предложил я призраку, который резко развернулся ко мне и теперь недобро сверлил меня своими глазами, до краев наполненными мертвящей чернотой. – Того, кто тебя сюда заточил, давно нет на свете, отомстить ему не получится. Давай я помогу тебе просто уйти. Это хорошее предложение, Клавдия. Выгодное. Да, там, куда ты попадешь, хорошего ждать не приходится, но это лучше, чем веками сидеть в этом овраге и копить злобу. Тем более что выбора у тебя нет, не будет никаких веков, все закончится здесь и сейчас. Ты слышала, кто я, значит, все понимаешь, верно?
Я был уверен в том, что и на этот раз ничего у меня не получится, что не захочет эта душа доброй волей покинуть опостылевший ей свет. И главное, вот какой ей смысл за нежизнь цепляться? Ладно тот же Рагулин, у него была цель, он берег свое добро. Да, прекрасно понимая, что ему от него пользы нет и не будет, но это какая-никакая, но цель. Все же свое, не чужое. А тут-то в чем изюм?
Но нет, Клавдия, дослушав меня, на секунду застыла, после перестала скалить зубы, а следом за тем протянула ко мне свои руки, как бы говоря: «Делай свое дело, ведьмак. Я согласна». Причем я сразу понял – это не ловушка, не способ добраться до моего горла. Она на самом деле хочет уйти. Это был правильный выбор. Жалко только, что такие, как она, редко слушают голос оставшегося у них разума.
А перед тем как Клавдия навсегда исчезла из этого мира, чернота внутри нее стала не такой непроглядной. Надеюсь, это говорит о том, что все-таки каждый из нас имеет свой шанс на прощение. Пусть мизерный, но имеет.
– И что, Дормидонт, ты до сих пор считаешь, что его работа не стоит трети клада? – сказал Швецов, когда я выбрался из ямы и начал отряхивать джинсы. – А?
– Стоит, – выдохнул Сашок, уже снова принявший человеческий облик и массировавший грудь. – Как по мне.
– Твоя очередь, Хранитель, – недовольно сдвинул брови вожак стаи. – Делай свою работу.
Швецов иронично на него глянул и спрыгнул в яму.
И, как водится, в тот момент, когда он выволок из земли небольшой сундучок, у меня в кармане закурлыкал смартфон.
– Да елки-палки, – достал я его с твердой уверенностью в том, что сейчас сброшу вызов, но, глянув на экран, все же решил на него ответить: – Александр, слушаю вас. Только говорите быстро!
– Ираклия Чхирхаву через два дня доставят в Москву, – безразлично, словно робот, произнес помощник Носова. – У вас будут сутки, чтобы сделать то, ради чего его сюда привезут. На следующий день он должен вернуться обратно в колонию.
– Прекрасная новость! – обрадовался я, глядя на то, как Швецов спрыгивает в яму. – Порадовали! Спасибо!
– Сразу предупреждаю, я лично стану сопровождать Чхирхаву все то время, пока он находится в столице, – добавил Александр. – Илья Николаевич отдал мне распоряжение лично проследить за его безопасностью.
– Он так переживает за жизнь этого человека? Он для него так важен? Я чего-то не знаю?
– Если он умрет, то у Ильи Николаевича могут возникнуть определенные проблемы, – пояснил помощник Носова. – Он лично улаживал этот вопрос, потому и претензии выставят именно к нему. А рядом с вами, тезка, люди мрут как мухи.
– Не все, – добавил чуть обиды в голос я. – Некоторые, наоборот, выздоравливают.
– Не суть, – оборвал меня Александр. – Просто имейте в виду, никаких «выйди на минутку» или «оставьте нас ненадолго» я слушать не стану. Предупреждаю сейчас, в моменте, чтобы после недопонимания не случилось.
– Хорошо, – согласился я. – Вы сказали – я услышал. Нет так нет. Тогда, как узник в Москву прибудет, меня наберите. И сразу можете ориентироваться на то, что он понадобится мне вечером, в районе часов девяти-десяти. Куда его доставить, я вам скажу.
Интересно, он уже знает, как я его людей в кювет определил? Хотя о чем я? Конечно, знает.
– Гляди, гляди, хозяин, – подергал меня за штанину Родька. – Клад!
И верно, Швецов тем временем выковырял из плотной глинистой земли совсем небольшой сундучок и присел около него на корточки.
– А сейчас нельзя мне точный адрес назвать? – спросил Александр. – Хотелось бы изучить это место.
– Сейчас нельзя, – ответил я. – Сам пока не в курсе. Все, извините, времени совсем нет. Спасибо за информацию!
Я убрал смартфон в карман и с интересом стал наблюдать за происходящим. Не знаю почему, но казалось, что сейчас произойдет что-то эдакое, необычное, до того мной невиданное.
Но нет. Ничего особенного не случилось. Просто в какой-то момент Валера поднял голову вверх, словно провожая кого-то взглядом, после отряхнул джинсы от налипшей на них земли, ухватил сундучок за кольцо, приделанное к крышке, и буднично произнес:
– Вот и все. Саш, дай руку, я выберусь отсюда.
Когда он оказался наверху, Дормидонт тоном, который кроме как приказным назвать было нельзя, произнес:
– Ты мне добро отдай. Наше оно.
– Наше, – согласился с ним Валера. – Общее. До той поры, пока не поделим.
– А до того пусть оно у меня побудет, – потребовал старик. – Так правильно.
– Что, кто-то может на нас напасть и найденное отобрать? – показно удивился Валера, перехватив сундучок
