ремонта дороги. И как стричь коту когти; по лицу и тону рассказчика было понятно, что нелегко.
– Извините, пожалуйста, – сказала Джини так звонко, словно это было собрание Дедов Морозов, и ей предстояло прочитать им стишок. – Скажите, отсюда до моря доехать – это сколько времени примерно займёт?
Была готова, что ей ответят: «Часа четыре, не меньше», – ну или сколько там гнать по трассе до Клайпеды, и оттуда ещё на косу паромом, к ближайшему из морей. Но один из таксистов неуверенно сказал: «Да минут за пятнадцать можно», – а второй поправил: «Скорее всё-таки двадцать, про светофоры не забывай».
Джини ушам не поверила. Но всё равно спросила:
– А сколько стоит съездить туда и обратно? И если там примерно пятнадцать минут подождать?
Таксисты посмотрели на неё с интересом. А один, сидевший в машине, сказал:
– По счётчику около тридцати евро. Если подходит, садитесь. Сейчас моя очередь. Я вас отвезу.
Джини хотела спросить: «А вы карты берёте?» – то есть, на самом деле, она хотела грохнуться в обморок и одновременно с воплями убежать, но вместо этого просто села в машину рядом с водителем, хотя раньше в такси всегда садилась назад. Попросила:
– К любому ближайшему пляжу, или, например, променаду. Не знаю, как оно устроено тут у вас.
– Сделаем, – кивнул таксист, выруливая с парковки. – И потом обратно сюда?
Джини кивнула. Сказала, ощущая необходимость как-то объяснить свой эксцентричный заказ:
– Я здесь проездом. И у меня на прогулку всего один час.
– Впервые в Вильнюсе? – спросил таксист.
Джини неопределённо пожала плечами и одновременно кивнула. Типа – извините, так получилось. Не признаваться же: «В этом вашем Вильнюсе – в третий, но город совсем не знаю, я сюда только в супермаркет хожу».
– Тогда не буду вас отвлекать разговорами, – улыбнулся водитель. – В окно смотрите. Вам повезло, всю главную красоту увидите, маршрут у нас очень удачный. Экскурсионный автобус по городу ездит примерно так.
Джини и без его уговоров прилипла к окну. И к лобовому стеклу она тоже прилипла. И даже отчасти к тому окну, которое рядом с водителем, потому что левую сторону улицы тоже хочется как следует разглядеть. Хотя, по идее, когда обратно поедем, она как раз будет справа, – думала Джини, но это были теоретические рассуждения, не влиявшие на её поведение. Когда толком не веришь в происходящее, поверить в его логическое развитие ещё трудней.
Впрочем, город за окном был знакомый. Такой, каким его помнила Джини, или почти такой, трудно сказать, потому что будь ты хоть трижды художник с хорошей зрительной памятью, невозможно помнить и узнавать все детали, тем более, с непривычного ракурса. С сидения автомобиля Джини город давно не видела, она почти не ездила на такси. То есть, раньше-то как раз очень часто, но в основном одним и тем же маршрутом, в аэропорт и обратно, когда уезжала-приезжала сама, или встречала учеников и гостей. А теперь стало не надо, даже не из экономии, просто в центре всё близко. И одна из немногих радостей, которую пока не отняло познавшее жгучую сладость запретов правительство – ходить пешком.
Но в целом, Вильнюс за окнами такси был нормальный, обычный. Никаких пирамид и хрустальных дворцов. Только деревья в багрянце и золоте. И тротуары усыпаны жёлтой и алой листвой.
Сказала водителю:
– Такая осень красивая!
И он подтвердил:
– Да, осень у нас что надо. Правда за столько лет мы уже привыкли, не обращаем внимания. Но в последнее время ходят упорные слухи, что может быть скоро у нас начнётся июнь. Было бы здорово. Я по лету соскучился. Оно здесь в последний раз наступало, когда я подростком был. На всю жизнь запомнилось! У нас в июне цветут акации с липами. И небо ночью не чёрное, а бирюзовое. Прозрачное, как морская вода.
Июнь у них значит скоро начнётся, – восхищённо подумала Джини. – А что, нормально. После октября – в самый раз.
Тем временем проехали мимо Кафедры и дальше через Майронё, свернули в Старый Город, по Субачюс к Ратуше, оттуда по Стиклю и Швенто Казимеро в сторону Пилимо, понятный маршрут, но вместо Пилимо вдруг почему-то оказались в Ужуписе, который на самом деле совсем в другой стороне. При этом Ужупис был точно таким, каким его помнила Джини, даже лавки и кафе те же самые, куда она иногда заходила. По Полоцко, мимо Бернардинского кладбища выехали на кольцо, оттуда свернули на съезд в направлении парка Бельмонтас, где водяные мельницы, водопады и чёрные лебеди в пруду у ресторана живут круглый год. Джини раньше часто возила туда учеников, поэтому хорошо знала окрестности и дорогу. И вот тут-то различия проявились в полную силу. Никакого тебе Бельмонтаса, просто очень зелёный, а сейчас золотой район, красивые малоэтажные новостройки постепенно сменились частными домами, роскошными и ветхими, вперемешку; Джини смотрела во все глаза. Наконец сказала:
– Шикарное место!
– Шикарное, – согласился таксист. – Самый дорогой район в городе, потому что приморский. И одновременно босяцкий, ровно по той же причине: здесь живут рыбаки.
– Рыбаки, – повторила Джини.
– Рыбаки, – с удовольствием подтвердил таксист. И похвастался: – У меня тоже здесь дом. На участке, который мне достался от деда. Мой дед был рыбаком.
Буквально минуту спустя въехали на большую автомобильную парковку, почти пустую, окружённую соснами с трёх сторон. Таксист остановился на самом дальнем краю, гордо сказал:
– Всего за четверть часа добрались. Со светофорами всю дорогу везло.
– Это что, мы уже приехали к морю? – недоверчиво спросила Джини, оглядываясь по сторонам.
– Ну да. Просто дальше надо пешком. Сразу за деревьями пляж, за минуту дойдёте. Сколько вас ждать? Вы говорили, пятнадцать минут?
– Максимум, двадцать, – кивнула Джини. – Только не уезжайте, пожалуйста. Я тут без вас пропаду!
– Да я сам без вас пропаду, – рассмеялся таксист. – Здесь пассажиров сейчас не дождёшься. Местные все с машинами, а народ гуляет на дальних пляжах, где конечная остановка автобуса и променад. Кофейни, магазины, карусели и бары – всё, за чем люди осенью ходят на пляж.
Джини вышла из такси и неуверенно сунулась в заросли, которые казались такими густыми, что не пройти. Но в подлеске была протоптана извилистая тропинка. И идти оказалось недалеко. Сделав буквально пару десятков шагов, Джини увидела в просвете между стволами светлый песок и по-южному яркую бирюзовую воду. А самое главное – услышала шум прибоя. Шумит, как же оно шумит! Сказала вслух, практически голосом Юджина-Диоскура: «Рили моречко, бля».
Пока бежала к воде, набрала полные ботинки песка и заранее радовалась доказательству – завтра с утра, когда
