взгляд на Васю. Затем снова на меня. Присвистнул.
— Твоя?.. Резвый, — бросил он с полным одобрением и даже немного с завистью. — Походу, колдун тебе не сильно нужен.
Окинув меня любопытно-оценивающим взглядом с ног до головы, незнакомец затушил бычок сигареты о край урны, изобразил галантный поклон и шагнул в сторону.
— Ну, не буду вам мешать, — сказал он и скрылся за дверью кафе, вновь выпуская на улицу запах свежей выпечки и котлет.
Я не стала уточнять, кем приходился Васе незнакомец, а сразу взяла быка за рога:
— Помнишь, ты рассказывал, мол, манекен в мастерской кукол призывал тебя торопиться? Ну? Черная вода. Где камень.
Вася кивнул, постепенно вникая в мои слова.
— Он сказал «еще один ключ». Так? Что, если так он призывал найти еще один ключ? Последний? Потому что один был у меня, а еще два украли из тайника балерины?..
— К чему ты клонишь? — растерянно проговорил Вася. Я практически слышала, как шевелятся шестеренки в его голове. — Что…
— Да! Теперь манекен помог мне сбежать вместе с куклой-мальчиком. Потому что напал на блондина. Вась… — Я понизила голос почти до шепота. — Ты уверен, что именно он был Мастером кукол?.. А пропавший брат Ярика — ты знаешь, как он выглядит?
Вася помедлил, а затем помотал головой.
— Вот и я не знаю.
Секунд десять Вася смотрел на меня непонимающе. Потом глаза его округлились и буквально, как говорят, полезли на лоб. Он затряс телефоном.
— Переселение Духов в живое существо. Надя только что звонила мне и рассказывала про то же самое. У нее там грибы, ну… из которых лезла чернота. И разумная плесень на Дворцовой. — Вася сбился и ахнул. — Помнишь? В лаборатории. Лёня сказал, что звездная плесень начала вести себя как-то непонятно. Нападать на людей и в общем быть какой-то… разумной.
— Значит, Духом была не кукла, — как бы подводя черту под всем нашим разговором, глухо произнесла я. — В куклах были души пропавших детей.
Вася уже доставал телефон и набирал кому-то. Лёне, наверное. Пару гудков спустя я услышала знакомый прохладно-сдержанный голос в трубке:
— Слушаю.
Вася вкратце пересказал суть нашего диалога. Сами мы к тому моменту почти бежали к метро, на ходу пытаясь попасть в рукава курток. Благо до ближайшей станции оказалось рукой подать.
Запыхавшись, нырнули в распахнутые двери, пробили карточки в турникетах и запрыгнули на уходящие вглубь земли ступени эскалатора. Я запоздало ощутила подкативший к горлу страх. Опять под землю.
— Грифоны… А, черт, еще недостаточно темно. Где вы? В метро? Хвоста никакого нет?.. Ну хорошо. Дуйте сюда, адрес я скину. Только умоляю: будьте осторожны.
Инструктаж лаборанта мы слушали уже на станции. Возле безлюдной платформы ждал, приветливо распахнув двери, старенький зеленый поезд.
— Хорошо. — Вася нажал на отбой, сунул мобильник в карман и подхватил меня под руку. — Быстрей!
Стоило нам заскочить в полупустой последний вагон, как двери захлопнулись. Я машинально подняла глаза к схеме станций. И оцепенела в нехорошем предчувствии.
— Ва-а-ась…
Он вскинул голову. Над дверями вместо плана зеленой линии метро тянулась почему-то вереница «синих» названий.
— Как мы так перепутали, интересно?.. Но ничего, сейчас на «Горьковской» выйдем и вернемся.
Я не успела ответить.
Бархатный мужской голос произнес из динамика:
— Осторожно. Следующая станция «Проспект Просвещения»…
ГЛАВА 19 Аптека трех колдунов
…Давеча вбегает он ко мне в полном волнении чувств. Смотрю: лица на человеке нет. Спрашиваю: «Что случилось?», а Дмитрий Иваныч мне: «Очевидно, я увидел во сне таблицу, в которой элементы были расположены по мере необходимости. Я проснулся и сразу же записал данные на листе бумаги и снова заснул. И только в одном месте потребовалась затем правка!» «Вы станете великим химиком», — заметил я, а он ответил: «Отчасти потому, что ваша знаменитая Башня — истинное чудо света, друг мой!..»
Воспоминания В. В. Пеля о Д. И. Менделееве, дневниковые записи за 1869 г., «Музей-аптека доктора Пеля и сыновей», ответственная Хранительница М. Л. Давыдова
Часть 1. Марго
— Я такое уже видел, — встревоженно пояснил Вася. — Во сне. Дважды. Нужно выбираться.
Он вдавил кнопку вызова машиниста.
— В смысле «выбираться»? — не поняла я. — Ты на ходу собрался выпрыгивать?
Вася не ответил. В динамике хрустнуло, на панели громкой связи загорелась оранжевая лампочка. Скучный мужской голос произнес:
— Слушаю. Говорите после сигнала.
Лампочка погасла. Вместо нее вспыхнула соседняя — зеленая.
— Вы можете остановить поезд и открыть двери? Пожалуйста. Здесь… сумку зажевало.
Послышались неразборчивые звуки и хруст помех в эфире. Затем индикатор мигнул и потух. Насовсем. Поезд дернулся, чуть замедлил ход, но не остановился. Вася ткнул кнопку еще раз. Затем, подождав, еще. Безрезультатно.
— Может, сломалось? — предположила я.
Мы непонимающе переглянулись. И только теперь со страхом заметили: других пассажиров в вагоне нет. Мы совершенно одни.
Судя по лязганью, скрежету и ритмичному грохоту, в тоннеле творилось что-то неправильное.
— Эй! — Вася принялся колотить руками и ногами в дверь.
Неожиданно снова мигнули, сменяя друг друга, цвета на панели.
— Успокойтесь! Поезд в пути. Подождите до следующей станции. — И машинист отключился.
Я перевела взгляд на стекло.
Снаружи, смешиваясь в темно-коричневый с черными разводами мрак, мелькали стены тоннеля. Поезд несся, набирая опасную скорость. Пол заходил ходуном. Вагонные лампы замигали, у одной лопнуло и разлетелось в разные стороны стекло.
Я невольно вскрикнула и прикрыла рукой голову.
— На пол, — коротко приказал Вася. Вагон закачало в лихорадочной тряске.
— Ну уж нет! — разозлилась я и что было сил вцепилась в поручень, лишь бы удержаться на ногах. — Им только этого и надо!
Рядом взорвалась вторая лампа. Оставшийся в поезде свет замигал. От скрежета рельс и грохота металла заложило уши.
— Что! Ты! Будешь! Делать!
С новой вспышкой я различила искаженное от ужаса лицо Васи. Он почти сполз на пол и теперь держался за край сиденья. Ответить я не успела — свет погас окончательно. Времени явно оставалось мало.
«Ну же, Марго!»
Я перехватила поручень одной рукой и зашарила по стене рядом с дверьми.
Стоп-кран. Серый металлический короб, красная надпись и задранный кверху рычаг с перекрученной проволокой и пломбой. Обычно их размещают повыше — только бы не попадались на глаза и не давали соблазна всяким горе-шутникам. А с моим-то ростом только повыше, да…
Вагон тряхнуло. Я невольно взвизгнула.
— Марго? — Едва различимый в шуме Васин голос.
— Здесь!
Наконец пальцы нащупали холодное. Злосчастный рычаг. Наконец-то! Я примерилась. Схватила и приготовилась дергать.
Вдруг лампочка на панели связи коротко мигнула мне в лицо и загорелась оранжевым. Заглушая даже пронзительный скрежет, раздался низкий, вибрирующий вой — будто что-то огромное, жуткое, раздираемое древней яростью рвалось из самых недр земли, сминая пространство.
Я вжала ухо в плечо и зажмурилась. На миг показалось, барабанные перепонки вот-вот треснут от напора.
«Ну уж нет», — стиснула я зубы. Потянулась и рванула стоп-кран.
…Я ожидала рывка, искрящихся тормозов, удара, но неожиданно воцарилась мертвая тишина. Пол перестал трястись. Ход вагона замедлился. В тоннеле замелькали, возвещая о приближении к станции, огни. Не спеша, друг за другом, проклюнулись из небытия привычные звуки. Вспыхнуло освещение.
Мы с Васей изумленно переглянулись. Он поднялся, отряхивая брючины. Стекол на полу не было. Лампы как ни в чем не бывало светили ровным молочным светом.
Не успели мы обменяться и парой слов, голос из динамика буднично объявил:
— «Василеостровская».
Поезд плавно затормозил.
— То есть мы сели на правильную ветку? — наконец выдавила я хрипловато. Кажется, сорвала голос.
— Сейчас проверим.
Все еще полотняно-бледный, Вася взял меня за руку, крепко сжал ладонь и шумно втянул носом воздух. С небольшим рассинхроном двери вагона и самой станции разъехались, мы шагнули на платформу.
Наружу выбирались бегом. Вечерняя толпа на эскалаторе шарахалась и вжималась в поручни, недовольно покрикивая вслед. Что сил мы не рассчитали, я поняла лишь наверху, когда вылетели из распашных дверей на улицу, жаркие, всклокоченные, и, тяжело дыша, остановились.
Уперев ладони в колени, я согнулась пополам, пытаясь прийти в себя. Легкие горели, кровь пульсировала в висках.
С левой стороны тянулся знакомый проспект, сменяли цвет светофоры на перекрестке. Рядом хлопали двери входа в метро. Внизу, возле ступеней, играл нечто унылое уличный музыкант с неопрятной седой бородой.
