в конце улицы или крепостная стена, тянущаяся через футбольное поле.
В приближающихся сумерках она напоминала мрачный гриб, волей случая или чьего-то эксперимента выросший на фасаде. Высотой до третьего этажа, чуть сужающаяся кверху, с многоугольной плоской крышей, покрытой чем-то вроде рубероида. По кирпичам — снизу подмокшим и темным, а сверху облупленным и желтоватым — тянулись белые цифры: от нуля до девяти, по одной на каждый.
Бесконечный числовой код покрывал круглую стену пестрящим узором.
«Инвентарный номер», — подумала я в шутку, но отчего-то даже не улыбнулась. Может, виной всему была особенная, будто затаившаяся в ожидании дворовая тишина, но от странной постройки будто веяло угрюмой серьезностью.
Скользнув по башне рассеянным взглядом, опередившая нас Маргарита, уже где-то разжившаяся большой кастрюлей, уверенно зашагала к пристройке возле нее, вытащила из кармана ключи на тяжелой связке, отперла замок. Нырнула в полумрак за дверью, но почти сразу вернулась со стопкой железных и пластиковых мисок.
Мы подошли ближе. Ярик кашлянул, привлекая ее внимание:
— Познакомить вас?
— Познакомь. Лишним не будет.
— Тогда вот — наши будущие… эм-м… — Ярик запнулся, будто разом забыл оба имени и теперь раздумывал, каким словом точнее охарактеризовать нас с Васей. — В общем, наши. В любом смысле. Необученные, но… перспективные. Марго. Василий.
— Ясно, — безучастно пожала Маргарита плечами и принялась большой ложкой раскладывать вязкую кашу по одноразовым тарелкам и мискам. Всего их набралось около дюжины.
Ярик засопел. Я почувствовала напряжение. Не такой Маргарита запомнилась мне за время короткой беседы в стенах церкви.
— И это все? Просто «ясно»? — уточнил он.
— Если я не отвечаю бурными эмоциями, это не значит, что я ничего не чувствую, — не оборачиваясь, ответила Маргарита, явно привычными движениями расставляя лотки с едой вдоль стены на одинаковом расстоянии друг от друга.
— Иногда так не подумаешь, — хмыкнул Ярослав. — Мы тут полгорода облазили. Марго с Изнанки вернули. Ключи эти, блин, искали!.. Чтобы что?! Чтобы… «ясно»?
Мне стало неловко. Я украдкой глянула на Васю: понимает ли хотя бы он, что за сцена перед нами разыгрывается?
— Вот именно, — негромко сказала Маргарита, распрямляясь и отряхивая руки от случайно прилипших к пальцам гречневых зерен. — Чтобы «что»? — Она шагнула к нему и, несмотря на маленький рост, внезапно показалась гораздо крепче и уверенней, чем Ярик. — Ты меня даже не предупредил. Вообще ни о чем не подумал!..
— Хорош. — Он в одночасье сдулся, даже отступил на полшага. — Хватит, мам. Не тот возраст.
— Ты один теперь! — злым укором бросила Маргарита, всучила ему пустую кастрюлю и порывисто шагнула в сторону подворотни в дальнем конце двора. — Кыс-кыс-кыс… Кушать, ребятки!
Меня пробрало волной колких мурашек.
Мама?
Так вот оно что…
«Я видела вашего сына! Он жив!» — хотела крикнуть я, но вовремя прикусила язык. Жив ли?.. Он ли это вообще? И есть ли хоть какой-то шанс, что наши родные вернутся целыми и невредимыми?..
Ярик канул за дверь пристройки. Послышался металлический грохот брошенной пустой кастрюли. Я посмотрела на Васю и по взгляду поняла, что он подумал о том же. Отрицательно качнул головой: не надо.
Да, лучше дождаться Лёню. Он что-нибудь решит… Нет — мы решим. Когда узнаем, оправдались наши догадки или нет.
Ног коснулось что-то мягкое, и я невольно ойкнула. Отпрянула. Но то оказался всего лишь кот — рыжий, матерый, преисполненный чувством собственной неотразимости. Кончик высоко поднятого хвоста чуть покачивался. Вот он-то и коснулся меня.
Не удостоив нас даже взглядом, кот прошелся вдоль мисок, выбрал одну и принялся неторопливо есть. Услышав тонкое мяуканье сзади, я обернулась. С разных концов двора к нам бодро семенили кошки и выбирали себе местечко за импровизированным столом.
— Картина маслом, — сказала я, сообразив, что напряженное молчание затянулось.
— Все включено, — поддержал Вася несколько неловко.
Возле Ярика крутился крапчатый шоколадный зверь: непохожий на остальных, холеный, с нагло блестящими глазищами баловень. Выгнув спину, он принялся с урчанием тереться об его ноги, и Ярослав наконец растаял.
— У-у, зверюга! — ласково проговорил он, присел и стал чесать кота за ухом. Урчание сделалось громким, раскатистым, точно морской прибой.
— К тебе все звери так? — несколько ревниво осведомился Вася.
— И даже наша такса. А это тот еще цербер! Уж поверь.
Вернулась растерянная Маргарита:
— Феликс куда-то пропал.
— Кто?
У меня беспокойно екнуло в груди. И тут же отпустило.
— Кот. Трехцветный. Красивый. Раньше всегда приходил. Три дня уже не появляется.
— Загулял опять, — отозвался Ярик. — Что ему сделается? — Он задрал рукав и демонстративно поглядел на часы. — Кстати, о загулявших. Ну и где товарищ Скворцов? — произнес он таким тоном, будто мы с Васей лично где-то потеряли лаборанта и не дали ему добраться сюда. — Он сказал, чтоб без него никаких к вам вопросов. Веселый был и злой как черт! Значит, что-то нарыл. Будем надеяться, хорошее…
— Маргарита. — Я тихонько тронула работницу музея за плечо. — Вы меня помните?
Она задумчиво посмотрела на меня:
— Ты — та девочка, у которой пропала сестра?
— Да, — тихо ответила я, снова подумав о Василиске.
— Так вы знакомы? — насторожился Ярик.
— Она ломилась к нам в лабораторию. Несколько дней назад. Искала пропавшую сестру.
— Почему вы мне не сказали? Еще врали про заброшенное здание и просевшую крышу!..
— Для всех флигель так и выглядит. — Казалось, Маргарита оправдывается. — Просто есть отвод глаз, а есть полог иллюзии. Магия Перепутья. Только медиум и может ее различить. Я еще тогда подумала, что надо обратить на тебя внимание.
— Выходит, не зря рвалась? — съехидничал Ярослав, отряхивая с брючин кошачью шерсть.
Хранительница, впрочем, не придала этому значения:
— Вообще ничего не бывает зря — все есть Божий промысел. Да и плох тот храм, в котором мало прихожан. Раньше не было Института, только отдельные семьи знающих следили за границей между Перепутьем и нашим миром. Затем аптекарь Пель объединил их в Управление. Город ответил благодарностью: стали появляться люди со способностями, которые помогали защищать его. Сенсоры. Мы все.
— Получить способности, чтобы ими почти не пользоваться. Читается в этом некая двойная мораль, не находишь?
Не знаю насчет двойной морали, но вялые, давно тлеющие между Маргаритой и Яриком несогласия в определенно важных для обоих вопросах читались вполне четко.
Я решила отвлечь их:
— Комната внизу. Это и вправду лаборатория вашего, не сочтите за пренебрежение, великого алхимика? Как-то мелковато.
Маргарита понимающе усмехнулась и топнула ногой:
— Настоящая лаборатория Вильгельма Пеля сейчас находится ровно под нами.
— Под землей? — ахнула я.
— На границе миров, — поправила Маргарита. — Об этом, естественно, не рассказывают на экскурсиях, но Пель посвятил полжизни поиску Ключа, который объединил бы наш мир и потустороннюю Изнанку. Но когда его задумка с Ключом-от-каждой-двери обернулась крахом, Вильгельм Пель пошел другим путем — попытался создать философский камень. Задумка понятная и, в общем-то, благородная. Бессмертие всему живому, и пусть Перепутье подавится. Кто знает, — Маргарита вздохнула, — может, и не было никаких ключей.
— Были, — несмело возразила я. — Один ключ был у меня, а потом рассыпался в прах… Когда я вернула мальчика с Перепутья. — И вдруг осеклась. — Ключ! — догадалась я, разворачиваясь к Ярославу. Тот продолжал невозмутимо гладить кота. — Это ты вернул мне ключ. Там, в клубе. Незаметно сунул в карман во дворе.
— Твоя горячая речь в машине меня убедила. Решил немного помочь. Хоть один не трусливый поступок, правда? — поддел он.
— Зря я тогда…
— Проехали, — поспешно добавил он. — Тем более где бы мы все были без твоего ключа?..
— Ты мог хотя бы сказать!
Маргарита улыбнулась, но все-таки не сдержала смешок:
— Говорить словами через рот вообще не его сильная черта. Ох и повезет кому-то… Веселая будет парочка.
— Мам!..
— Не надо мне тут свое «мам».
— Они заперли души детей в кукол, — сказала я, возвращая разговор в прежнее русло, — с помощью ваших ключей. Может быть, эта штука одноразовая, поэтому сломалась и исчезла, когда мы выбрались в наш мир.
— Знаешь, — задумчиво сказала Маргарита, — есть такая интересная мысль: «Вы когда-нибудь видели, как танцуют пылинки в солнечном свете? Как они сияют, точно крупицы золота? Быть
