Господа не сговариваясь направились к пирсу. Причем краснолицый про себя отметил, что сегодня в порту непривычно мало народа. Несколько грузчиков и пара матросов. Нет суеты, нет бранных выкриков пьяного быдла, даже чайки не появлялись над морем.
Корабль под названием «Тихоходный» причалил на своем месте, деревянная доска глухо ударилась о камни. Навстречу мужчинам должен был выйти непременно капитан корабля, но в непроглядной вате тумана копошилось несколько проворных фигур.
– Что за бардак? – промямлил краснолицый, почувствовав неладное.
– Именем закона вы арестованы! – прогремел зычный бас.
– Они захватили «Тихоходный», – с отчаянием понял второй экстремист. Обычно суровый и молчаливый, теперь он выглядел растерянным.
Агенты тайной полиции в белых одеяниях, подпоясанные кушаками, окружили преступников и через несколько секунд уже надевали цепи на запястья господ.
– Уберите руки! Живые тени расправятся с вами! Салией будет править Нецис! Вы ничего не знаете! – вопил краснолицый мужчина и попытался лягнуть одного из законников, но сразу получил звонкую оплеуху, от которой с головы задержанного слетел цилиндр. Темные вьющиеся волосы упали на плечи.
Пока второго господина уводили, законник еще раз ударил крикливого преступника, поднял его подбородок и заглянул в глаза.
– Живые тени? – хохотнул он. – Всех ваших дружков мы перебили, чучело. Строил из себя важную шишку, носил дорогую одежду и стриг волосы в самой лучшей цирюльне Гросс-Грейва, а теперь будешь жрать помои в тесной камере. Уж это я тебе могу обещать!
– Это все сон... Этого не может быть... – бормотал спятивший от горя экстремист.
Законник улыбнулся.
– Уведите его.
Командир операции стоял позади остальных, наблюдая, как его ребята конвоируют пойманных людей. Привычным жестом поправив очки на переносице, он неторопливо двинулся следом.
Когда туман рассеялся, начальник порта ступил на палубу «Тихоходного». Его заранее предупредили о готовящейся операции и велели по окончании ее распорядиться кораблем на свое усмотрение. Изучая судно, недоумевающий начальник порта спустился в трюм, где обнаружил только рассыпанный по полу пепел...
Череда арестов затронула Гешле. В столице Большой Земли произошли сразу четыре операции в одно и то же время. Самое большое гнездо экстремистов оказалось в недрах трущобного района, но уйти от буквы закона не смог никто. Живых теней с вертикальными зрачками изрешетили пулями на месте, а остальными злодеями пополнили пустующие тюрьмы. Террористом оказался распорядитель военного склада на севере столицы, который вел опись оружия. Именно через его махинации с документами живые тени и получали качественное армейское вооружение современного образца. Ни производители винтовок, ни поставщики не были в курсе происходящего.
После истории с Lux Veritatis силы законников действовали быстро и точно, ударяя в самые уязвимые места террористической ячейки. В свое время сектантов истребили не полностью, и они нашли нового покровителя в лице ректора университета Марбурга, однако новую угрозу для спокойствия Салии вырезали сталью и порохом, отсекли, будто пораженную гангреной конечность.
Далее Квинн, Труви и Дарк, Чеви, Клос, южный берег озера Лич... Планомерно и расчетливо... Планомерно и расчетливо... Для зачистки подключили все возможные элитные отряды и наемников.
К третьей неделе июля террористическая организация, созданная Эдвином Гарлоу, больше не существовала.
Серая пятнистая лошадь брела по главному тракту. С неба накрапывал мелкий дождик, так что всадник надвинул капюшон до самых бровей и склонил голову, спасаясь от назойливых неприятных капель. Этим всадником был я.
После успешного курса реабилитации, я покинул госпиталь Лапеража, разослав весточку о своем выздоровлении и скором прибытии. Сообщение получили ребята из ордена, Кир и Мадлен. Не хотелось, чтобы студентка и молодой некромант волновались обо мне зазря. Далее я прибыл на дирижабле в Пейши, там купил лошадь и теперь направлялся прямиком к университетскому городку.
Конец второго месяца лета выдался крайне дождливым. На пути к Марбургу тянулись бесконечные поля, встречались крохотные деревни и хутора. Я продолжал свой путь. Дождь закончился, но черные тучи не спешили расходиться. Купленная в Лапераже одежда промокла насквозь и прилипала к коже. Кожаный плащ пропитался дождевыми каплями, камзол слегка истрепался.
В ту минуту я думал о Гренне. В меру трусливый и несамостоятельный агент ордена покончил с собой той памятной декабрьской ночью в штаб-квартире на улице Бедных Маринистов. Зачем он это сделал и почему не пристрелил меня? Неужели мне удалось достучаться до его совести и чувства долга? Не без этого. Но, скорее всего, Гренн просто осознавал, что живые тени уберут его при первой же возможности, а Папа отправит на плаху за предательство, потому и выбрал этот сомнительный путь. О, Хранитель! Вставить себе в рот заряженный пистолет и выстрелить! На такое способен точно не каждый! Наверное, Гренн решил, что все время его учили как жить и что делать, помыкали, командовали и запугивали, а смерть – это нечто личное, и предатель захотел сделать все по-своему... Хотя бы в последние минуты своей жизни Гренн поступил правильно, не разрядив в меня обойму пистолета. Тем более зная о истинной опасности, нависшей над Салией – злобном демоне по имени Нецис, а также о настоящем могуществе ректора, предатель решил не связывать и вышел из игры жутковатым способом.
Когда вдали показался Марбург, выглянуло солнце. Я вскрикнул от переизбытка чувств и ударил пятками по бокам пятнистой лошади, чтобы та с ленивой ходьбы перешла на бег. Всадник ворвался в университетский городок, точно сошедший со страниц красивой легенды. Стража без колебаний пропустила незнакомца, дети махали руками, привлекая мое внимание, и заливисто смеялись. Я улыбался им, обгонял телеги и экипажи, торопился изо всех сил к Храмовой площади, где была назначена встреча с агентом ордена.
Наконец-то, Марбург стал таким, каким я и хотел его видеть с того самого момента, когда только впервые прибыл сюда на поезде. Живой, радостный, беззаботный, веселый, искрометный, добрый и славный городок. Он стал даже лучше. Тогда Марбург уже охватили волнения, достаточно вспомнить инцидент на вокзале, когда шамол поцапался с местными властями, но сейчас тревоги и опасения в прошлом. Когда мы с близнецами пересекали Пейши, добираясь до станции дирижаблей, чтобы отбыть к Архейскому архипелагу, я думал о том, что хочу видеть Марбург иным, не запуганным кровожадными экстремистами. Это сбылось.
Я пересекал знакомые улицы, затем остановился на обширной площади, где когда-то отмечал Праздник Духов с Мадлен. Часы на высокой башне отбивали третий час дня. Я приехал вовремя и даже не опоздал! Спешился с лошади, оставив ее изучать яблони с розовыми сочными плодами. Я разглядел агента среди немногочисленных горожан и пошел ей на встречу, не обращая внимание на энергичное хрумканье за спиной. Это лопались и пережевывались яблоки моей бодрой лошадкой.
– Здравствуй, дорогой, – лучезарно улыбнулась Велма и обняла меня.
Выглядела женщина превосходно, особенно учитывая, что она недавно перенесла тяжелое пулевое ранение. Каштановые волосы как всегда убраны в строгий клубок, на лице румянец, глаза сияют от счастья.
– Приветствую, – ошарашено протянул я, припомнив угрозу Эдвина разделаться с близнецами «В тихом омуте», – ты жива?
– Как видишь, – рассмеялась она.
На моем же лице не было и тени улыбки.
– Ректор сказал, что убьет тебя и брата.
– У него это не получилось. Впрочем, если хочешь взглянуть на последствия попытки террористов отправить нас на тот свет, достаточно прогуляться до Района Бедняков, где отстраивается новая таверна Вольфганта Шпритца.
– Ясно, – кивнул я. – А где Мадлен? Я хотел бы с ней увидеться!
Великаны из банды Хоккгейн пообещали вывести студентку невредимой из раздираемого битвами университета. Они должны были сдержать слово!
