дверь. Я бы сам, но руки заняты.
— Это и есть ваше дельце? — подозрительно глядя на бутылку вина, спросил священник.
— Верно. Не пропадать же такому доброму напитку. Полагаю, у нашего Лорда в закромах есть ещё.
— Что же вам мешает забраться в винный погреб и опустошить его? Повозка у вас большая, полагаю, там найдется место для сотни бутылей. Просто насыпьте ему еще своего порошка и продолжайте обносить особняк.
— Мне мешают это сделать мои моральные принципы, — ощерил зубы Моравский. — Если бы не они, я бы последовал вашему совету. А эта бутыль была мне предложена как гостю, поэтому я имею на неё полное право. К слову, Лорд о ней и не вспомнит. Благодарю, отец Яков. Заприте дверь, я скоро вернусь.
Несмотря на свои заверения, профессор задержался. Священник не следил за временем, но ему показалось, что Тадеуша не было около часа. И он уже знал причину задержки. Наблюдал через окно, как тот на минуту заглянул в фургон, потом проследовал к домику садовника, пробыл там некоторое время, а после направился к месту вчерашнего ритуала. Могилку пса отсюда видно не было, и отец Яков не знал, что там происходит, но Моравский отсутствовал долго. Наконец, он заметил его: Тадеуш медленно брёл от пруда в сторону ворот. Еще раз наведался в свой фургон, что-то захватил, и, неся это что-то в руках, направился к особняку.
Священник открыл дверь, впустил профессора внутрь, успев заметить нечто странное в выражении его лица. Какую-то обеспокоенность или озабоченность.
— Идёмте, святой отец, — профессор покрутил коричневой бутылью в руках, — сделаем пробуждение нашего лорда приятным. Насколько это возможно. Ключи, пожалуйста, — протянул он руку, — нужно вернуть их на место.
* * *
Когда все приготовления были закончены, Моравский указал священнику на стул:
— Отец Яков, присядьте.
С этими словами профессор наполнил пустой бокал и придвинул его к священнику. Потом повторил эту операцию дважды: для себя и для Карпентера. Молча наблюдающий за этими действиями, отец Яков отреагировал:
— Мне кажется, я уже говорил, что не намерен пить. Мы прибыли сюда не ради попоек, профессор.
— Разве это попойка, — тот разочарованно обвел глазами пустой стол, — тем не менее, друг мой, я хочу, чтобы вы выпили. Не просто хочу, а настаиваю. А теперь пора будить нашего хозяина. Милорд, проснитесь!
Моравский пощелкал пальцами над ухом Карпентера и тот пошевелил головой, с трудом открыл один глаз и что-то пробурчал. Тадеуш разобрал два слова «изгнали» и «ублюдка».
— Милорд, уже рассвело и дела требует вашего незамедлительного вмешательства!
Карпентер начал понемногу приходить в себя: хотя его осоловелые глаза свидетельствовали о том, что соображает он с большим трудом.
— Что случилось, профессор? Признаться, я еще толком не проснулся и смутно припоминаю события вчерашнего вечера.
— Это поможет вам взбодриться, выпейте.
Лорд даже не стал спрашивать, что в бокале и залпом осушил его. Профессор последовал его примеру и пристально глядя на священника, который не притронулся к алкоголю, произнес:
— Садовник… Монти… повесился.
Отец Яков вздрогнул, опустил голову к столу и маленькими глоточками выпил бренди. Руки у него при этом тряслись. Лорд остекленевшими глазами уставился в одну точку, куда-то за спину профессора, и не произнес ни слова.
— Я решил проверить могилу пса и обнаружил Монти, висящим на дубовой ветви. Понимаю, что вам это нелегко, но прошу следовать за мной. Мне понадобится помощь, чтобы его снять.
* * *
Тело слегка раскачивалось из стороны в сторону, когда профессор и его спутники пришли в эту часть сада. Вывалившийся из ротовой полости язык распух и был облеплен мухами. Выпученные глаза безучастно смотрели вдаль.
— Как это могло произойти? — это были первые слова, сказанные Лордом после долгого молчания.
— Сложно делать какие-то выводы, — отозвался Моравский. — Одно могу сказать точно: призраки, известные под именем баргестов, способны убить человека. Вызвав остановку сердца у слабых или разодрав плоть когтями и клыками тех, кто страху не поддается. Но они определенно не вешают людей. Возможно, истощенный душевными муками садовник просто не выдержал всех этих ужасов, и убил себя. А вот и Мортимер, — стоящие не услышали, как фигура в балахоне незаметно к ним приблизилась.
Возница костлявыми руками нёс лестницу. Прислонил её к ограде и также бесшумно исчез. Священник проводил его взглядом, но так и не сумел разглядеть лицо, скрытое под капюшоном.
— Отец Яков, придержите лестницу, чтобы я не упал, — окликнул его Моравский и ловко взобрался по ступенькам. Из одного из своих бесчисленных внутренних карманов извлек перочинный ножик и начал проворно пилить веревку.
Вскоре тело несчастного с глухим звуком упало на землю. Лорд, глядя на это поморщился, но взгляда не отвёл. Подошёл ближе и промолвил:
— Мой бедный Монти. Нужно похоронить его по-человечески. Святой отец, вы не откажете в проведении обряда?
— Откажет, — ответил за него профессор, уже оказавшийся на земле рядом с телом. — Монти — самоубийца. А таким обряд не полагается, не так ли отец Яков?
— К сожалению, профессор прав, — подтвердил священник. — Если не будет доказано иного, Монти не может быть погребен по-христиански. Я не нарушу церковные законы, хотя от этого мне и горестно. Мне нужны доказательства, что он совершил это не своими руками и не по своей воле.
Отец Яков и Карпентер одновременно взглянули на Моравского. Тот, заметив на себе напряженные взоры, отрицательно покачал головой.
— В этом я не уверен. Но ради общей безопасности, настаиваю на том, чтобы тело садовника было сожжено. Таким же образом как мы поступили вчера с останками пса.
— Сначала вы отказываете в христианском погребении, а теперь предлагаете сжечь тело моего бедного слуги, словно язычника? — вспылил хозяин.
— Милорд, неужели в вас пробудилась вера? — едко подметил Моравский.
Карпентер смутился и продолжил чуть спокойнее:
— Нет, но то, что вы предлагаете, это как-то… не по-людски.
— И я согласен с мистером Карпентером, — поддержал того священник. — Мы не должны так поступать.
— Милорд, извините нас, мы с отцом Яковом должны переговорить наедине.
Моравский поманил священника рукой и направился к воротам. Служитель Господа молча шел следом. Профессор остановился подле кареты и пригласил отца Якова войти.
— К чему такие предосторожности? — удивился тот.
— Друг мой, мне необходима ваша полная поддержка, а не постоянные споры, — уклонился от ответа на заданный вопрос, Моравский. — У меня сейчас нет времени на перевод тех страниц, что я забрал. Но есть предположения, что этот ваш загадочный лорд Даркфилд, изучал не только естественные науки, и не коллекционированием бабочек здесь занимался.
Профессор помахал рукой, останавливая слова, готовые сорваться с губ священника и продолжил:
