— Это чердак. Точнее, его часть.
— И куда нам теперь? — глупо спросил я.
Она окинула меня быстрым взглядом, словно засомневалась вдруг в моей умственной состоятельности. Впрочем, реакция частичного ступора была, если подумать, вполне естественной для человека, который совсем недавно просто шел по улице, не подозревая, что еще немного, и на него обрушится целый вихрь странных и страшных событий.
Должно быть, женщина это сообразила, потому что все-таки выдала короткий ответ:
— Наверх.
Потом развернулась и занялась чердачным окном, у которого, как я только сейчас разглядел, стояла.
Тут до меня дошло, что слабый шорох, который слышался уже некоторое время — это звук дождя, неустанно, хоть и мягко, барабанящего по кровельному железу.
С окном она разобралась быстро. Наверное, все здесь было у нее хорошо отлажено, и это соображение, в который уже раз, заставило меня задаться все теми же бесплодными вопросами: кто она такая? Почему прячется ото всех? Почему на нее ведется охота?
И, конечно, самый главный вопрос: каким боком все это касается нашего задания?
Обернувшись, она подозвала меня кивком головы. Я подошел.
— Сейчас выходим наружу.
Свет погас. Окно распахнулось, окатив меня волной свежего влажного воздуха.
Небо над городом, несмотря на низкие тучи, было светлым — отчасти от заката, доживающего последние минуты, но в основном от искусственного освещения. Все-таки это была центральная часть города, и подсветки на улицах здесь хватало.
Вслед за женщиной я вылез на крышу и сразу же, поскользнувшись на мокром асфальте, упал на четвереньки и едва не уехал вниз — туда, где за краем кровли начиналась чернота двора. Если бы она не схватила меня за руку, я, наверное, так бы и покатился до самого края. И еще этот дурацкий меч. В очередной раз, съехав с плеча, он едва не покинул меня.
— Давай-ка сюда.
Она втащила меня на козырек над окном, и, убедившись, что я пристроился на нем достаточно устойчиво, спустилась вниз. Что-то там стукнуло — похожу, она закрывала окно, — а потом она вдруг оказалась уже выше меня, на перегибе крыше, который показался мне коньком.
— Давай руку.
Я молча повиновался, и она втащила меня наверх.
Оказалось, что это вовсе не конек, крыша была гораздо шире, чем мне представилось, просто теперь, с этой линии перегиба, ее наклон стал гораздо меньше.
— А теперь быстро за мной.
Мы почти побежали по железной плоскости. Это было не трудно, поскольку угол наклона здесь, наверху, едва ли достигал тридцати градусов. Несмотря на дождь, мои кроссовки при таком наклоне ничуть не скользили.
Женщина перемещалась практически бесшумно. Я, естественно, старался делать то же самое, но у меня это получалось заметно хуже. Они даже обернулась и сердито шепнула мне:
— Тише!
Пожалуй, я и мог бы производить меньше шума, но решил, что это ни к чему: это было бы демонстрацией уж очень специфической подготовки, которой у меня, по легенде, вроде бы быть не должно. Я был мастером боевых искусств, но отнюдь не каким-нибудь ниндзя или даже вором-домушником.
В итоге ей пришлось несколько снизить скорость. Но все равно мы довольно быстро прошли всю крышу и уперлись в новую кирпичную стену.
Меня это начинало утомлять — если, конечно, можно так сказать о человеке, едва стоявшем на ногах от усталости. К чему эти блуждания по крышам? Тем более что внизу, во дворе, рано или поздно появится милиция.
Как бы подтверждая мои опасения, оперативная связь донесла до меня голос Стаса.
Глава 11. Убежище
1
— Кэп, вижу прохожего.
— Он пытается проникнуть во двор?
— Пытался, с того входа, где патрульный «Уазик».
— Он может быть нашим клиентом?
— По виду этого не скажешь. Он наткнулся на тела и отошел на тротуар. Сейчас разговаривает по мобильному телефону. Судя по жестам — о том, что видел.
— А как второй вход?
— Я контролирую его визуально. Никто не входил, и никто не выходил.
— Как взломщики?
— Еще не очухались.
— А здесь двое с битами начинают приходить в себя.
— Кэп, тебе надо отходить.
— Знаю, Стась. Но время еще есть. Думаю, успею это сделать.
— Только будь осторожней. Там ведь где-то бригадир с пушкой.
— Может, и не один, Стась. В этом-то все и дело.
Женщина с легкостью запрыгнула на гребень стены. Протянула мне руку.
— Давай, быстрей!
Я постарался все-таки забраться сам, чтобы не давать новую пищу своему комплексу неполноценности. Это мне удалось, но лишь отчасти: последний метр она все-таки протащила меня чуть ли не по воздуху, схватив за шиворот. Я невольно порадовался, что Капитан со Стасом не видят этого.
За стеной оказался новый крутой подъем, а когда мы его преодолели, за очередным псевдоконьком открылась новая плоскость пологого ската.
Колени мои заметно дрожали, поэтому ничего удивительного не было в том, что я споткнулся на ровном месте и брякнулся на четвереньки.
Она обернулась с досадой.
— Господи! Ты что, ходить разучился?
Я с трудом поднялся на ноги. Внезапно мне стало наплевать на мое задание и на этот пресловутый контакт с «объектом». Мне захотелось повернуться и уйти. Наверное, внизу я так бы и сделал, но здесь, на крыше, и идти-то было некуда. Я просто выпрямился и смотрел на нее с безмолвной злобой.
Рассеянный свет позволял неплохо видеть предметы на два-три метра вперед. Она заметила мое состояние, и тут же досада на ее лице уступила место огорчению.
— Прости. Не обижайся. Я просто… Мне просто страшно.
Мое раздражение как рукой сняло. Я видел, что это так и есть. Она боялась. Она была растеряна и не знала, что ей делать дальше. Она просто стремилась как можно быстрее оказаться в убежище, которое считала надежным. А может, она так и не считала, а просто это было единственное место, в котором она могла спрятаться.
— Куда мы идем? — спросил я хриплым шепотом.
— Это уже рядом. Мы почти пришли.
— Ты что, хочешь отсидеться на крыше?
Она пожала плечами.
— А что, у тебя есть другие предложения?
Предложений у меня не было, но возражения были.
— Там ведь, — я кивнул в черный провал двора, который мы теперь обходили с другой стороны, — скоро появится милиция.
— И что?
— Они могут проверить все чердаки.
Она улыбнулась и широким жестом обвела пространство сбоку от себя.
— Ты представляешь, сколько здесь разных помещений?
Я посмотрел, куда она указывала. Нагромождение темных крыш на фоне светлого неба. Да, проверить чердаки в целом квартале представлялось практически неразрешимой задачей. Во всяком случае, для одной ночи.
Но одновременно я осознал, что мы-то сами сейчас можем быть заметны для постороннего наблюдателя. Правда, чтобы увидеть нас, он должен находиться или на одной из этих крыш, или на достаточно большом расстоянии, с которого просматривается верх зданий.
А если у него прибор ночного видения?
Мне стало неуютно.
— Пойдем быстрее, — прошептал я. — Нас здесь могут увидеть.
— Это маловероятно, — рассудительно сказала она. — Но в принципе я согласна: стоять здесь не стоит.
И мы снова пошли вперед. Скоро двор, где произошла схватка, остался позади. Мы прошли по этой крыше, должно быть, половину квартала, когда из тусклой темноты надвинулась очередная стена.
На этот раз она была так высока, что, даже вытянув руки вверх, невозможно было дотронуться до ее края.
Женщина быстро огляделась по сторонам и в ответ на мой вопросительный взгляд коротко шепнула.
— Почти пришли.
После этого она взяла меня за руку и повела, как ребенка, уже смышленого, но еще неумелого, вверх по скату.
В самой верхней точке она опять огляделась и привлекла меня к себе, словно для поцелуя или, в крайнем случае, дружеского объятия. Но ни того, ни другого не последовало. Вместо этого она указала рукой вверх.
