Стук предмета, брошенного с небольшого расстояния и ударившегося о стекло, насторожил Иви. Она накинула на себя тёплый плед из акрила и осторожно приоткрыла балконную дверь. На улице расстилался густой туман, сливаясь с сырым воздухом. Солнце лениво пробивалось сквозь грозные тучи, нависшие над городом. Его холодные лучи, медленно сползая с небес, терялись на таявшем и грязном снегу.
Стук повторился. Маленький камешек, с силой ударившись о стекло, быстро покатился вниз. Иви поняла, что кто-то таким незатейливым образом пытался привлечь её внимание. Она слегка прищурилась, чтобы разглядеть хоть что-то сквозь мутную пелену. Наконец, напротив показались очертания мужского силуэта. Кажется, он держал в руках большую картонку. Хотя, нет. Наверное, это был готовый рисунок. Возможно, даже портрет. Минутку-портрет? Чей? Девушка издала звук, похожий на сдавленный смешок. Почему это обязательно должен быть портрет? Конечно, сосед, живущий напротив, о котором, надо заметить, Иви никогда раньше не слышала, увлекался живописью. Но с чего вдруг он станет рисовать портрет не знакомой ему девушки?
— Доброе утро, Мисс Хэммонд, — прокричал загадочный сосед. Из-за тумана невозможно было разглядеть его лицо, но Иви отчего-то представила, будто он мило улыбнулся одними только своими кристально-голубыми глазами. Однако нарисовав подобную картину в уме, девушка тут же встрепенулась:
— Откуда вы знаете моё имя?
— Вы же знаменитость всего Лондона. Думаю, будет не лишним сказать, что вы чуть ли не популярнее самого Премьер-министра.
Черноволосый сосед сделал несколько шагов вперёд, и контуры его силуэта приобрели более отчётливые черты.
— Только не говорите, что вы — мой преданный поклонник, — Иви не собиралась язвить, но слова сами вырвались из её уст. В последнее время она совсем перестала контролировать свой язык. Нужно немедленно взять себя в руки.
— Вы бы не обрадовались, узнав о существовании таковых, — заметил сосед. Его голубые глаза и правда улыбались и сияли. Как будто рыбки плескались в чистейшей морской воде. Девушка сильно ущипнула себя за руку, чтобы сосредоточиться на теме разговора, а не на ужасно красивых глазах незнакомца.
— А вы представиться не хотите?
— Меня зовут Хэллмет Бэнкс. Я недавно переехал в этот район. Возникли некоторые трудности. Точнее сказать, возник некоторый творческий кризис.
До этого момента девушка не видела ничего опасного в появлении дружелюбного соседа. Но человек, носящий имя, в состав которого входит слово Hell, по определению не мог сойти за доброго и порядочного и, уж тем более, честного.
— Вы, наверное, как сосед хотите попросить у меня соль или сахар, ну или ещё что-нибудь, — предположила девушка.
— Нет, я хочу показать вам это, — Хэллмет протянул руки, сжимавшие огромную картину, давая Иви возможность получше рассмотреть все детали. Девушка же ошеломлённо уставилась на холст, с трудом соображая, что происходит. Это действительно оказался портрет. Портрет Иви, стоявшей на этом самом балконе и задумчиво вглядывавшейся в звёздное небо.
— Что это значит?
— Я давно потерял вдохновение. Видимо, бытовые проблемы заставили меня забыть, что такое творчество. Но когда я несколько дней назад столкнулся с вами на улице, внутри меня что-то щёлкнуло. Я решил, немедленно отправлюсь домой и нарисую эту девушку.
Иви слегка смутилась. Её одолевало желание поподробнее расспросить художника о причинах его нескрываемого восхищения её персоной, но вместе с тем она никак не могла отделаться от чувства тревоги. Пока девушка гадала, как ей лучше отреагировать на подаренную картину, Хэллмет, пожелав ей удачного дня, скрылся в стенах своей небольшой квартиры.
На работе Иви никак не могла выкинуть из головы утреннее происшествие. С одной стороны, никто никогда не рисовал её портретов, и всё это казалось таким прекрасным, что на мгновения девушка воображала себя музой, вдохновлявшей сотни гениев творчества. И это могли быть не только художники, но и музыканты, и артисты, и писатели, и даже циркачи. Хотя циркачей Иви всегда недолюбливала. А, может, ей просто никогда не нравился цирк и всё, что с ним связано. Особенно преступники, которые, нацепив маску Вэ или нарядившись в такие безвкусные лохмотья, что окружающие при их появлении повергались в модный шок, терроризировали целый город своими гнусными шуточками. Иви тяжело вздохнула: вот так вот плавно думы, проникнутые слабыми просветами положительных эмоций, внезапно изменили русло и потекли в невесёлом направлении, прибившись к берегу под названием Double V. В последний раз в качестве точки отсчёта он прислал ей единицу, но сам давно уже не маячил у неё перед глазами и не устраивал никаких спектаклей с плохим концом. Значит ли это, что W передумал продолжать Революцию или же, наоборот, стремился оттянуть время, чтобы получше к ней подготовиться? Словно он готовился к шоу, которое будут транслировать во всех уголках земного шара. Тогда почему злодей выбрал именно Иви в качестве своего основного гостя и подельника? Конечно, связь с Вэ и причастие к взрыву парламента сыграли свою роль в этом деле, но…
После дня тостов Чарльз из противного и упрямого зазнайки превратился в внимательного и дружелюбного юношу. Однако Иви, не успевшая привыкнуть к перемене его характера, по-прежнему удивлялась, стоило ей получить очередное бумажное послание от него. Вот и сейчас, заметив отстранённость девушки, Чарльз поспешил передать ей клочок бумаги с надписью:
Твой телефон мигает уже полчаса. Так и зарядка может сесть. Ты не собираешься посмотреть, что за сообщение тебе пришло?
Иви долго пялилась на кривые буквы, как будто они были написаны на непонятном языке. Она до сих пор оставалась в глубоких недрах раздумий, поэтому смысл написанного не сразу нашёл дорогу к её затуманенному рассудку. Однако через несколько секунд он прояснился, и девушка потянулась к телефону. В этот миг её сковал ужас, смешавшийся с предчувствием чего-то плохого. И действительно: кто, как ни Double V, мог отправить ей сообщение в такой скучный день. Благодаря его наглости в копилку таинственных загадок, которые Иви не сумела разгадать, отправится ещё и это. А именно, число восемь. Восьмёрка и единица. Единица и восьмёрка. Чем могут быть связаны эти два натуральных числа? Ну, все знают, что они взаимнопростые. Делятся на самих себя. Их среднее арифметическое составляет 4,5. Больше из математики Иви ничего не помнит.
Кто-то толкнул девушку в бок. Застигнутая врасплох, она вскрикнула и уже собиралась нанести ответный удар обидчику, но стоило ей поднять глаза, как она увидела Чарльза, нервно размахивавшего руками. Из-за его спины показался комиссар одного из отделений Лондонской полиции.
— Доминик? Что ты тут делаешь?
— Мне нужно срочно с тобой поговорить, — твёрдо заявил новоиспечённый комиссар. Его грозно сдвинутые брови придавали ему суровый вид. Даже слишком суровый. Доминик явно был чем-то обеспокоен.
— Хорошо, — согласилась девушка. Она ждала, что Доминик немедленно приступит к разъяснению ситуации, но он не издал ни звука. Комиссар бросил мимолётный взгляд на Чарльза, давая понять, что им следует говорить наедине.
— Ему уйти?
— Конечно. Он нем, но не глух.
Иви взглянула на юношу, вложив в свой взгляд неимоверную дозу мольбы. К счастью, Чарльза не нужно было просить дважды, и он спешно направился на кухню, плотно закрыв за собой дверь.
— Итак? — начала девушка: ей не терпелось узнать, что же заставило Доминика бросить все дела и примчаться в особняк самого Премьер-министра.
— Помнишь психиатра, к которому мне пришлось отвести тебя, чтобы угомонить Грэтхема?
— Да…
— Он пропал около двух месяцев назад.
— И что? — Иви произнесла это самым безразличным тоном, на который только была способна. Если Доминик узнает, что Виктор был братом Вэ, всё станет ещё более запутанным.
— Он до сих пор не нашёлся. Но это не самое главное.
— Что же может быть важнее?
— Мы кое-что обнаружили в его кабинете — тайный ход, ведущий в Галерею теней. Ты ничего не хочешь объяснить?
