отшатнулся.
Я посторонился, пропуская гостя в кабинет. И обратился к Лидии:
— Не переживайте, прием будет идти по плану. Я отпущу гостя через несколько минут.
Девушка судорожно кивнула, и я закрыл дверь. Обернулся к пациенту.
Фёдор Борисович уже сидел в кресле, откинувшись на спинку и забросив ногу на ногу.
— Итак, чем обязан? — уточнил я у гостя.
Мужчина удивленно взглянул на меня:
— Мастер Юсупов, вы слишком молоды, чтобы страдать провалами в памяти. Неужто вы могли забыть обо мне? О том, что я приговорен судом к посещению сеансов душеправа?
Я поморщился и вздохнул. Этот факт я как раз помнил. Просто думал, что после смены работы, Федор найдет себе другого душеправа. Но, видимо, у телезвезды были иные планы.
— Полагаю, вас мог бы принять Дельвинг. Он отличный специалист и способен провести вашу терапию и оформить все по высшему разряду.
— Нет уж, Василий Михайлович. Полагаю, что вы должны были предупредить меня о том, что смените работу, — с упреком возразил Фёдор. — Представляете мое удивление, когда я пришел в лекарню Дельвига, и узнал, что вы уволились? Хорошо, что ваш бывший наставник сказал, что вы устроились в фонд «Неравнодушные Сердца». Пришлось ехать сюда.
Я подумал, что мой бывший наставник вполне мог бы пойти навстречу Федору и выдать ему справку без лечения. Как и желала пациент. Но отчего-то артист заупрямился. И несмотря на уверения, что у него очень плотный график и нет свободного времени, он решил тратить его на меня. Я взглянул на висевшие на стене часы и произнёс:
— Увы, но мой сегодняшний день уже расписан. И тут я работаю с ветеранами. Запишитесь на прием в частном порядке.
Сидевший в кресле Фёдор нахмурился. Было заметно, что он собирался закатить скандал. Даже набрал воздух в грудь. Но затем осекся и спорить почему-то не стал.
— Хорошо, — ответил он и пружинисто встал с кресла. — Попытаюсь договориться с этим вашим секретарем. Если она не поджарит меня электричеством.
Признаться, такое поведение телезвезды меня удивило. У меня даже закрались сомнения, что он что-то задумал. И я даже активировал «Астрального двойника». И заметил свежее серое пятно, которое пульсировало и расползалось. Поэтому добавил:
— Запишитесь на сегодня на восемь вечера. Скажите, что это я вам предложил и она сменит гнев на милость.
Фёдор остановился у двери. Обернулся и ответил:
— Хорошо. Большое спасибо, Василий Михайлович.
Он набросил на плечи плащ, открыл дверь и вышел из кабинета. Я прислушался к происходящему в приемной, ожидая отложенного скандала. Но его не возникло. Я устроился в кресле и взял из стопки папку, готовясь к следующему приему.
* * *
Рабочий день вышел весьма насыщенным. В основном все посетители были из тринадцатого полка. И работа с их «Астральными двойниками» отчасти развеяла рассказы про культ внутри полка. И про поклонение Суворову. Потому что ни у одного из принятых мной ветеранов не было свежих пятен. И я очень сомневался, что все считали такое поведение правильным, безо всяких колебаний. Поэтому к концу дня версия что Холодова убрал Синод, немного поблекла и спустилась в списке на несколько пунктов.
Я попросил Лидию принести мне перекус в кабинет. Идти в столовую и тратить время на знакомство с коллегами совсем не хотелось. Может, в другой день я и соберусь потратить на это время. Еда оказалась странной и состояла из каши, протертых овощей без соли и специй. Но я не возражал и съел все, чтобы затем отдать посуду в приемную.
Работать с ветеранами Восстания оказалось куда тяжелее, чем с элитой аристократии, которая посещала лекарню Дельвига. В конце дня я даже подумал, что мне самому понадобиться душеправ.
Но последний пациент оказался по-настоящему тяжелым. Потому что мой любимый прием с погружением в прошлое отчего-то дал сбой. Воспоминания наслаивались друг на друга, порождая в созданном мире каких-то чудовищ, которых просто не могло существовать в реальности. Да и сама реальность искажалась, рассыпаясь на части и изменяясь, словно под влиянием чьей-то злой воли. Как мне показалось, с этой частью воспоминаний уже пытались работать другие специалисты. И им даже удалось их частично изменить. Но помогало это плохо. Этот кусок воспоминаний не изправила даже способность стирания. Поэтому пришлось взять в руки блокнот и ручку и слушать ветерана, попутно делая записи.
Но и записи не дали общей картины. Весь рассказ сводился к старым событиям времен Восстания. Когда полки отступников, объединившись, напали на Воскресенск. А вот дальше началось непонятное. Про отца-командира «Баюнов» — Минина, который получил сверхсилы и перестал быть даже похожим на человека. Про роту, в которой, бойцы могли принимать разный облик внешность и изменяли цвет силы. Про одержимых людей и прочее.
Мужчина не производил впечатление выдумщика. Он верил в то, что говорил. И от этого становилось немного не по себе.
Я даже активировал «Астрального двойника», чтобы убедиться, что человек не шутит. Но пятен на душе не было. Поэтому я отменил способность и активировал «Мастера-анатома». И сразу заметил темные пятна в голове. При беседе эти пятна пульсировали. Воспоминания причиняли ветерану боль. Это было плохо. Судя по всему, пациенту требовался надзор и медикаментозное лечение. Поэтому я выписал рецепт на препараты, которые должен был принимать ветеран строго по инструкции. В карточке же я отметил, что пациента лучше поместить в лекарский корпус, чтобы наблюдать прием лекарств.
Когда последний пациент вышел из кабинета, я облегченно вздохнул. Поставил нужные отметки в карточке, закрыл папку, положил ее в стопку и откинулся на спинку кресла. Помассировал пальцами виски, пытаясь усмирить головную боль. От выгорания уже не спасал даже энергон. Поэтому я немного подождал, а затем активировал «Всплеск эндорфинов», чтобы унять боль. И по телу теплой волной растеклась приятная эйфория.
В дверь постучали, а через секунду в кабинет заглянула Лидия:
— Василий Михайлович, на сегодня все, — сообщила она.
— Спасибо, — ответил я и кивнул на папки. — Отметки я сделал.
Девушка взглянула на меня с беспокойством. Уточнила:
— Вам плохо, мастер Юсупов?
— Голова немного болит, — произнес я. — Вернее, болела. Сейчас уже все в порядке.
Лидия облегченно вздохнула и улыбнулась.
— Я заметил, что большинство пациентов из полка «Жар-птицы», — продолжил я, и девушка кивнула:
— Остальные пытаются решить вопросы с проблемами черед полковых жрецов, которые приписаны к каждой роте. «Свора Севера» ни разу не подавала списки желающих. Во всяком случае,
