уйдет лишь к тому, кто сам имеет хоть каплю силы. Значит, у той ведьмы был и свой дар. И им она может пользоваться долго, пока в ней не проснется зло, приобретенное в ту ночь. Более того, ее могли не только учить в обители. Девочку могли отдать в обучение и одной из колдуний в городе.
— Но Алида и Ардэна не берут учениц, — напомнил Идэн.
— А Катарина брала, — возразил Гилл.
Охотник непонимающе нахмурился.
— В городе есть еще целительница?
— Была, — ответил за кузнеца Стефан. — Померла совсем недавно. Но у нее учились многие.
— Мы были ее ученицами, — подтвердила Умила. — И другие.
— Но с вами она не делилась даром, — это был не вопрос, Лисса прекрасно знала ответ.
Обе девушки только кивнули ей.
— Но с той девочкой она могла и поделиться, — продолжила целительница. — Так у меня была моя магия, но перед своей смертью моя мать передала мне и свою. От учителя дар часто переходит ученику. Та, кого мы ищем, могла долго пользоваться светлой магией. Всей, что была ей дана. И никто бы ничего не заметил.
— Дар будет обычным, пока его носитель сам не выберет зло, — твердо заявил Ройс. — Но кто сказал, что экзекутор не мог подозревать что-то? Возможно, обида на него была сильнее. Если он проводил несколько испытаний для нее. Если он предполагал наличие зла. Боль простить трудно.
— Значит, — размышлял дальше Стефан. — В ребенке в этот раз Валий мог и не заметить злой магии. Но теперь она проявилась. И экзекутор погиб. Как и Мадина.
— Да, — подтвердил Идэн. — Но теперь ваша очередь. Только вы сможете мне помочь понять, что могли сделать той ведьме портной, жестянщик и тот, кто погиб вчера. Я думаю, Гай видел в ту ночь этого ребенка, кто получил дар Джул. Потому тоже теперь мертв.
— Ошибаешься, — возразил ему Стефан. — Гай пришел только к утру. Не знаю, почему она решила ему мстить.
— А Жан? — спросил Идэн.
— Он был здесь, — подтвердил старейшина. — Но… как и многие другие. Не знаю, чем она выделили его из других.
— Так и тот, кто погиб вчера? — уже смирившись с поражением, охотник говорил уже с явным сомнением.
— Франц был каменщиком, — стал объяснять Стефан. — Работал вместе со мной когда-то и с твоим отцом. Но да! В этот раз ты прав. Я помню, в ту ночь, Франц первым вбежал сюда, в твой двор. По сути, он тогда и нашел тебя и ее.
Старейшина указал на Лиссу.
— Значит, все же он тоже имеет отношение к тем событиям, — хоть какая-то уверенность в своей правоте вернулась к охотнику. — Но не я и не Лисса убиваем сейчас людей. Вспомни все. Может этот человек говорил что-то или видел лишнее?
— Что-то было, — неуверенно согласился старейшина. — Могло быть… Но тогда случилось столько всего! Да и тут столько народу побывало в ту ночь…
— Пятнадцать лет прошло, — невесело усмехнулся Гилл. — Упомнить каждую мелочь?
— Не каждый год у вас такое в городе случается! — резко возразил Ройс.
— Нет, ты точно слишком горяч для охотника, — усмехнулся Стефан. — Но оно, конечно, да. Не каждый. Тогда…
Он на миг замолчал, собираясь с мыслями.
— Ведьма охотилась уже две недели, — стал рассказывать старейшина. — Люди боялись, стало совсем неспокойно. Конечно, уже была отправлена весточка в ваш Орден. Но ждать было уже невозможно. Тогда я поговорил со своими. С каменщиками, с кем работал. Решили идти сами против нее. За два дня до этого всего ведьма…Джул…она посетила два дома. На той улице, что вела к колодцу, вдоль Стены. Забрала двоих детей, убила взрослых. Я ходил и смотрел, считал все. Получалось, что, скорее всего, она и дальше будет собирать детей вдоль Стены. Решили встать группами на каждом перекрестке. На той улице. И ждать ее. Накинуться гурьбой. Многие собрались. Пришел отец Гилла, Жан и другие, кто тоже хотел ее остановить. Был, кстати, с нами отец Ивоны и боевая такая баба. Она пострадала тогда, но ее выходили. Да! Точно! Она позже родила еще девочку. Хлою. Да вот роды не пережила сама. Ты прав точно, Идэн. Не знаю я кто ведьма, но она точно знала всех, кто был с нами в ту ночь.
— Отец пришел в норму, — взял слово Гилл. — Насколько мог. Сюда не придет. Все еще стыдится тебе в глаза смотреть, Идэн. Не верит, что ты весьма здоров и явно не страдаешь став охотником. Так вот он помнит все хорошо. Как и сказал Стефан, собрались группами. Детей и женщин оставили в больших домах под присмотром. Отец шел с Томом и Жаном. Пока собирались, было уже совсем темно. Шли медленно, обыскивали каждый дом и двор. Потом услышали крик. В том доме, что третий от колодца.
— Мой дом, — сказала твердо Верина. — Я уже говорила, о самой ведьме помню мало. Но до того, как она меня околдовала… Мать встретила ее у ворот. Сторожила там. Меня закрыла в доме. Я смотрела в окно. Боялась. За нее. Было совсем темно, и мама разожгла костер прямо во дворе. Чтобы точно увидеть ведьму, если что. И когда она вошла в ворота, мать пырнула ее в живот мясницким ножом. Сразу. Но ведьма будто и не почувствовала. Вытянула руку и только коснулась мамы…
На последнем слове, ее голос дрогнул. Женщина на миг замолкла, быстро вытерла глаза.
— Я так хорошо видела все в свете костра…, — смогла продолжать она. — Мама начала падать. Ведьма наклонилась и…она выдрала сердце у мамы из груди. Просто…Рукой…Я закричала и закрыла глаза руками. А потом она уже была в доме. Помню лишь ее лицо. Страшно. Мне долго оно снилось после. Мадина сидела со мной ночами, когда я видела это во сне снова и снова. Как погибла мама и как… ведьма забрала меня.
— Отец тоже это говорил, — мягко и с явным сожалением сказал Гилл. — Они опоздали. Но как услышали крик, побежали на помощь. Там ближе были еще люди. Они встретили ведьму, когда она вышла со двора Верины. Там погибло двое. Она же просто раскидала их! И до кого касалась, падали замертво. Пока отец со своими спешили на помощь, ведьма зашла в следующий двор.
— Я тоже хорошо помню ее лицо, — призналась Умила. — Мама спрятала меня в подпол. Задвинула сверху сундуком. Я не знаю, как она умерла. Я только помню страшный грохот над головой, а потом яркий свет, когда она сорвала люк. И ее лицо. А еще много крови на ее одежде.
— Там погиб Том, — сказал кузнец. —
