не соскользни!
Девочка начала взбираться, пока не достигла выхода, прикрытого чугунной крышкой. Осталось сдвинуть её.
– Тяжёлая, – пробормотала Лиза. – И скользкая, как улитка.
– Прости, милая, но тебе придётся научиться.
Девочка упёрлась головой и попыталась приподнять крышку. И та поддалась, дневной свет проник в колодец. Наконец отверстие позволило Лизе вылезти наружу.
Девочка оказалась во дворе. На неё глядели двенадцать окон и дверь запасного выхода.
Рядом с люком стоял легковой автомобиль «Шевроле» тёмно-голубого цвета, чьё правое переднее колесо срочно нуждалось в подкачке. В левом верхнем углу лобового стекла хозяин машины наклеил цветной стикер с изображением британской короны.
– Стоянка автомобилей!
– Это «шевроле» Билла Розетти. Директор разрешает ему оставлять машину на ночь, дал ключ от ворот.
Лиза повернулась к призраку.
– Слушай, я не спросила: тебе можно появляться на улице? Солнечный или лунный свет тебе не повредит?
– Я не вампир! Скажу правду: на солнце меня плохо видно. Но хорошо слышно!
Девочка принялась закрывать лаз.
– Позволь помочь! – произнёс Джон Харди.
– Я справлюсь…
Лиза ловко поставила чугунную крышку на место, будто занималась этим ежедневно.
Призрак вытаращил глаза.
– Ты такая сильная! – уважительно заметил он.
– Я спортсменка. Всё, я пошла…
– Я буду скучать!
Весь оставшийся день призрак в нетерпении носился по музею. Посетителей не было, а время тянулось долго. Несколько раз проходил Уолтер.
– Зданию нужно обновление, – бурчал мужчина. – До каких пор можно заделывать дыры? Замазываешь, а они появляются вновь, как тараканы из пакета с сахаром. Я спрашиваю, когда выделят деньги на нормальный ремонт, а мне отвечают, что нужно подождать. Музей рухнет, и туристы будут приходить на развалины.
Призрак стоял в стороне и смотрел, как работает мастер. Какое-никакое развлечение.
Лиза пришла, когда стемнело. Она воспользовалась подземным ходом, на этот раз девочка действовала уверенно.
– Всё спокойно? Сегодня грабителей не будет?
– Окна закрыты, так что муха не залетит. Как дела?
– Я успела на вторую половину третьего урока. Шла математика, и мы проходили новую тему. Так что всё хорошо.
Девочка и призрак уселись на кровать с пурпурным покрывалом.
– Я так рад нашей встрече, – Джон Харди снова вернулся к щенячьим нежностям. – Ты вдохнула в меня жизнь! Это волшебство!
– А что, если тебе стать горожанином?
– Это как?! – вытаращил глаза призрак.
– Предстань перед людьми, объясни, что никому не желаешь зла, хочешь дружить и приносить пользу.
– Что ты! – воскликнул Джон Харди. – Я боюсь думать об этом, хотя хочу жить среди людей.
– Если поразмышляем, – произнесла Лиза. – то придёт полезная мысль. А как ты разбогател.
– Я был назначен наместником Ост-Индской компании в индийском штате, и входил в число акционеров. За год в Индии возможно сколотить огромное состояние.
Девочка повела носом.
– Пахнет дымом.
– Я не чувствую. – Мы, бестелесные существа, не владеем обонянием, только видим и слышим. Да ещё болтаем. А как сильно пахнет?
– Чувствительно.
– Я посмотрю, что происходит… – сказал призрак.
Он вернулся через полминуты.
– Горит с четырёх сторон, это поджог.
– А где пламя?
– В подвале. В отдушины напихали ваты, дощатых обрезков и подожгли.
Вскоре по залу начали медленно расползаться белые облачка. Лиза торопливо набрала номер 112, а когда на том конце ответили, она выпалила в трубку:
– Горит городской музей! Это поджог!
Внезапно девочка начала кашлять.
– Что с тобой?
– Я не могу дышать!
– Быстро уходи! Поднимайся на второй этаж!
Лиза сделала шаг к лестнице, но внезапно упала на пол. Дым заполнял помещение.
Джон Харди склонился над девочкой и отчаянно пытался придумать, как ей помочь, но ничего не приходило в голову.
– Милая! Посмотри на меня, я прошу тебя! Я не переживу, если ты покинешь меня. Что я говорю!
Лизу продолжал душить жестокий кашель. Призрак беспомощно оглянулся.
– Что делать?!
Он уставился на окна, там гулял свежий воздух, полный жизни и свободы.
– Я спасу тебя!
Джон Харди выпрямился, направил руки на окна, нахмурился и надул щёки.
Оконные стёкла с оглушительным треском вылетели из рам, и осколки посыпались на тротуар. Ночной воздух ворвался в помещение, а дым начал выходить наружу. Призрак вернулся к девочке. Он протянул к ней руки, силой воли поднял захлёбывающуюся от кашля Лизу, вынес на улицу и бережно опустил на землю.
Девочка резко вдохнула и задышала часто-часто. Джон Харди снова склонился над ней.
– Больно…
– Что?
– Грудь сжимает тисками… Я забыла сказать, что у меня астма. Никто об этом не знает, и не должен! Приступ закончится. Никому не говори, что у меня…
– Кому? Быстрее вставай и беги! Нельзя, чтобы тебя видели!
– Куда мне бежать?
– Домой.
Девочка поднялась на ноги и пошла прочь. Потом она обернулась и тяжело дыша произнесла:
– Я вернусь.
«Упрямая», – покачал головой Джон Харди: «Милая Лиза!»
Приехали три пожарных расчёта. Укротители огня развернули шланги.
Директор Питерсон с замиранием в сердце смотрел на борьбу с пожаром. Теперь он не жаловался на то, что его подняли с постели среди ночи.
Когда пламя потушили, командир расчёта подошёл к директору.
– Мы вовремя приехали, господин Питерсон, – сказал он. – Музею ничего не угрожает, огонь не успел дойти до внутренних помещений.
Машины разъехались, а Питерсон остался в окружении зевак, они собрались посмотреть на пожар. Джон Харди мрачно наблюдал за толпой бездельников и ворчал:
«Жалкие людишки! Вам бы понравился другой сценарий – здание в огне, языки пламени жгут небо, окна взрываются с оглушительным грохотом, куски стен вываливаются и рушатся на асфальт, и всё это заканчивается печальным видом руин и струйками дыма, как на горящих торфяниках. А вместе с домом исчезаю я, но никто из вас этого не заметит, потому что вы не знаете, как я был одинок, как сбылась моя мечта – обрести друга и как горько мне будет потерять его!»
Облегчив таким образом душу, призрак принялся подслушивать директора.
– Интересно, кому надо делать поджог, – ворчал Питерсон. – Голову оторвать за такое!
– Прекрасно вас понимаю, – произнёс человек в костюме с галстуком. Он держал в руке чёрный портфель.
– А вы кто такой?
– А я тот, кто будет вести дело о поджоге, меня зовут Уильям Харрис, – произнёс Чёрный Портфель и вытащил тёмно-серую книжечку. – И начнём с вас, господин директор.
– А я при чём? – возмутился Питерсон. – Вы считаете, что это моих рук дело?
– Выясним, – кивнул человек в чёрном. – Завтра утром я приду к вам в гости.
– Встретимся в кабинете и спокойно поговорим.
– Последний вопрос, – произнёс Харрис, – вы кого-нибудь подозреваете?
– Нет.
– У вас впереди ночь, чтобы подумать.
На следующий день музей закрыли для посещения, Уолтер закрывал окна фанерными листами.
Утром пришёл Харрис, чтобы осмотреть залы
