врачом — моя вина.
— Это да. А вот что он у вас тут делал?
— Ну… Мне уже успели сообщить, что ваш врач собирался мне ставить палки в колёса — конкретно — написать на меня донос или анонимку о том, что я употребляю наркотики и всё такое… Знаете, учитывая, что я таки траванулась этим наркотическим веществом, что распыляло это существо, у вашего врача были все шансы на успех… Ну, конечно, если бы он нашёл это вещество у меня в аптечке.
Иннокентий вздохнул.
— Да уж. Боюсь, что у вашего начальства о моём поселении создастся не самое хорошее впечатление.
— Всё нормально, — отрезала Елена. — Я сейчас займусь работой над этим щупальцем. Можно попросить у вас об одолжении?
— Каком?
— Пусть Серафим принесёт мне обед, сюда боюсь, что я буду очень плотно занята. А когда Бобров придёт в себя, то известите меня — я хочу с ним поговорить.
* * *
«Черновик записи вскрытия «Объекта Келе».
Вскрытие проводилось силами старшего лейтенанта Елены Сиротиной.
Объект представляет собой кусок щупальца некоего существа, которое местный народ называет келе — многорукое привидение-людоед, что часто нападает не только на людей, но и на животных. Объект был получен во время предположительной гибели келе — он взорвался, по непонятной причине напав на склад взрывчатки — это щупальце всё, что удалось разыскать после взрыва.
Сам объект является щупальцем, длинной в метр сорок восемь сантиметров (плюс-минус семь миллиметров). Вес — три килограмма.
Несмотря на то, что щупальце было оторвано при взрыве, оно до сих пор сохраняет подвижность — при его препарировании оно то и дело сокращалось — посему пришлось принять меры для ограничения его движений (прибить гвоздями к столешнице стола).
Кожа щупальца чёрная. Так же она покрыта огромным количеством каких-то малиновых точек. Не могу точно сказать, что это такое, но предполагаю, что эти точки имеют какое-то отношение к уникальной системе маскировки этого существа — оно становится фактически невидимым. Хотя, как я думаю, речь идёт не о прозрачности, а о цветомаскировке — существо не становится прозрачным, а просто принимает окраску окружающего мира, причём настолько точно, что без труда дублирует даже предметы, стоящие позади него. Поэтому предположительно это — хроматорфы, клетки кожи, отвечающие за изменение цвета у головоногих.
Щупальца имеют внутреннюю часть, усеянную очень острыми зубчиками, причём количество этих зубчиков, в каждом щупальце, невероятно огромное — больше пары сотен. Они все образуют довольно странный и запутанный ротовой аппарат, который в прямом смысле слова стёсывает с костей мясо, шерсть и раздирает внутренние органы и даже выскребает кости.
Судя по тому, что я наблюдала — келе просто опутывает свою добычу щупальцами и, стискивая их, «соскребает» с добычи шерсть, кожу, мясо и внутренности, оставляя только голый скелет. Такой способ питания в высшей мере странный, поскольку полученная таким образом пищевая масса уходит в тело по пищевым трубкам — хорошо различимым внутри щупальца сосудам, которые выполняют одну роль — транспортировки уже переработанной пищи в организм. Такой метод питания совершенно уникален — что-то подобное можно увидеть только у осьминогов, с их пищеводами, что пронзают головной мозг. Но даже у осьминогов нет ничего подобного связанного с такой уникальной системой питания — пищеводы эволюционировали в подобие вен, и растянулись на всё тело!
В этом щупальце один пищевод, соединённый с присосками-челюстями системой сфинктеров, благодаря которой перерабатываемая щупальцами пища поступает в него безостановочным потоком и проталкивается вглубь организма.
Абсолютно не представляю, для чего нужен такой метод первичной переработки пищи — фактически функции первичной обработки пищи переданы конечностям.
Нервное волокно поражает своими размерами и сложностью — даже при помощи того инструмента, которым я располагаю (экипировка уровня В-3), можно сделать вывод, что оно в три раза больше, чем у человека. Те нервные волокна, что я смогла увидеть — они превосходят толщиной человеческие нервы. Даже с поправкой на размеры келе — он величиной со средний танк, его нервная система в несколько раз развитее, чем у человека.
Несомненно, это следствие его невероятной маскировки и странного способа питания — только это может объяснить наличие такого необычного нервного волокна — у этого существа есть нужда в крайне быстрой регулировке движения своего щупальца, питания и изменения цвета. Без малейших сомнений — именно необходимость этой координации столь разномастных требований — пищеварения, маскировки и движения, заставила келе развить нервную систему до высот, что в несколько раз превосходит нашу — человеческую.
Из наблюдений — келе был неуязвим для охотничьих боеприпасов — «Егерь» не сумел его остановить или ранить — заряды «Вьюги» просто отрикошетили от туши келе. Вне всякого сомнения, эти создания обладают каким-то необычным уровнем защиты. Непонятно как им удаётся отражать мощные боеприпасы, способные остановить и уничтожить даже самых крупных и тяжело бронированных животных. Однако при этом — щупальца можно разрезать самым обычным скальпелем, не прилагая усилий.
Собственно говоря, трудно понять, зачем им вообще нужна такая броня? От кого они ей защищаются?
Остальные исследования придётся отложить до того момента как появится возможность передать исследуемый объект в Биоинститут…».
Елена оторвала голову от стола и прислушалась.
Тишина. За дверями было тихо… Но ведь что-то разбудило же её?
Елена стиснула кулаки и посмотрела на часы — те показали, что времени уже много, почти половина первого ночи.
За обследованием щупальца Елена провела почти весь день, и, съев принесённый Серафимом обед, а затем — и ужин, закончила работу и сев писать черновик отчёта, рухнула на стол и просто «вырубилась». Даже её организм имел пределы своей выносливости. А в поселении, в тишине зимней ночи, в прогревшейся комнате — спалось гораздо приятнее, даже за столом.
Но что-то разбудило её… Тихий шорох? Или лязг металла?
Елена встала и посмотрела на «Вьюгу», вспомнив рассказы жителей поселения о том, что здесь надо держать ухо востро из-за животных, что могут пролезть в дом. Однако белый медведь, при всей своей тиши передвижения, мигом бы провонял воздух смрадом своей шерсти и тела — в тепле они воняют как сдохший два года назад и забытый на солнцепёке кашалот. А песец вряд ли бы смог лязгать чем-то металлическим…
Елена сделала глубокий вдох и вошла в «боевой шок» — тело окатило привычным холодком, а глаза и уши, обострившись до предела, мигом вычленили из тишины, что окружала девушку, посторонний звук.
За дверью кто-то дышал, причём очень тихо, выпуская воздух через рот, чтобы его не учуяли по сопению… Он стоял точно за дверью. И…
