Отвечая, от даже не отвлекся от писанины. Надеялся, что разговор будет коротким.
Но я его разочаровала, присев напротив.
– Конечно, вы так считаете. Но советник…
– Но твой обожаемый советник зацепился за первую же возможность отправить сюда своих людей. Надеется что-нибудь вынюхать.
– Его интересует поимка по-настоящему опасного человека.
В ответ отец презрительно фыркнул, что на него вообще не похоже. Это его так упоминание Стрейта взбесило? Даже лист под рукой смялся. Зато он наконец отложил писанину и взглянул на меня.
– Столица сотворила с тобой худшее, – выдал он с отвращением. – Ты перестала быть леди. Похожа на подавальщицу из трактира с дурной репутацией. Я надеялся, на тебе женится хотя бы этот глупый шалопай Ароктийский, но теперь вижу: этому не бывать. Вряд ли его семья примет трактирщицу.
– Самое грустное – когда-то ваши слова имели значение, отец.
– А сейчас?
– А сейчас я – чуть больше, чем просто фамилия. Как и Мартин.
– И поэтому вы оба понадобились советнику Дэнверу Стрейту? Не будь наивной, Таната. Ты – это твое имя, оно всегда значит больше всего остального. Без имени твой обожаемый советник на тебя бы не посмотрел.
– Тогда любая семья примет меня-трактирщицу, я полагаю. На этом я бы хотела оставить разговоры о моем будущем и поговорить о семейном. Вильмар мертв и я почти уверена, это дело рук одной из сестер.
Отец вновь принялся комкать бумагу. Он и без меня догадывался обо всем.
– И что? – наконец медленно ответил он. – Сдашь сестриц советнику? А потом? Выйдешь замуж за него самого, я полагаю? В этом его план? А племянников-наследников куда денете?
Разговоры о замужестве мне ой как нравились, но это уже какой-то перебор. Мне только советника в женихах и не хватало. И почему-то отцовское предположение не разозлило, а наоборот, вызвало улыбку.
Но Тирриус Альмар воспринял мою радость по-своему.
– А я знал, что не за красивые глаза Стрейт держит тебя рядом с собой. Как только услышал о твоей «работе», сразу понял: стоит готовиться к визиту. Тальмарин слишком ценен, чтобы принадлежать одной семье, и мы веками охраняли эту ценность вместе. До одной паршивой овцы, которая сбежала. Зря я тебя отпустил тогда, зря не вернул обратно и не запер в башне навечно. Не предвидел последствий.
– Ваша главная ошибка – выбрать Вильмара и дать ему нашу фамилию. Не скинуть его со скалы, видя, как он обращается с Тал – еще одна ошибка. Вы сами создали пропасть под своими ногами, отец. И сейчас делаете только хуже.
– До сих пор утверждаешь, что вернулась домой без умысла? – зло усмехнулся отец.
– Я здесь, чтобы поймать…
– Опасного человека, я помню. Скажи мне, дочь: разве он где-то здесь, в замке? Помнится, вы прибыли сюда, утверждая, что этот опасный человек похитил Вильмара и собирается причинить вред семье. Теперь ты заявляешь, что пропажа Вильмара – дело рук одной из твоих сестер, но не торопишься на выход. Ловить своего опасного человека. Ты здесь, продолжаешь вынюхивать. И делаешь это с подачи своего советника. И я терплю, потому что не хочу давать ему лишних поводов пригнать сюда еще больше людей. А твоей наглости хватило, чтобы заявиться ко мне и жаловаться на охрану.
Наверное, у нас никогда не получится нормально поговорить.
У отца свое видение ситуации, и с его стороны все складывается не в мою пользу. Блудная дочь спуталась с амбициозным советником, про которого тоже ходит немало слухов, вроде того, где король Фарам – лишь пешка в умелых руках Стрейта. А тальмарин всегда был желанным для короны, потенциал его велик, если думать об одних только порталах, но они – лишь вершина горы.
Как только я обвиню одну из сестер, а то и вовсе обеих (учитывая, как активно Тэл хотела подружиться со мной, удивляться не стоит), у семьи начнутся проблемы. Теоретически. Обычно никто бы не полез в чужие дела, но тальмарин все меняет. В его свете убийство Вильмара имеет значение, потому что это хороший шанс заставить род Альмар делиться с короной больше. И отец вполне может считать меня предательницей, которая собралась выйти замуж за советника, да хоть за самого короля! На его месте я могла подумать так же.
– Я не могу отвечать за мысли советника, отец, – наконец произнесла я. – Но я обещаю: если у него и есть подобного рода планы, им не суждено сбыться. В конце концов, вы правы: у вас есть внуки. И вы сами еще молоды. Даже дед…
– Давно ты видела деда, Таната? – неожиданно холодно спросил Тирриус.
– Нет, мы разговаривали на днях.
– Что ж, боюсь, это была твоя последняя с ним беседа.
– О чем вы говорите?
– Мне доложили, что он не ночевал в замке. Такое с ним случалось… примерно никогда, так что вряд ли мои тревоги о нем можно считать беспочвенными. Твоя охрана останется. Что-то не нравится – забирай дружков и проваливайте. До встречи на ужине, дочь.
Теперь разговор точно окончен. Меня обдало льдом отцовских эмоций, плохой знак. Когда он бесился и мял бумагу, он готов был говорить. А теперь мне ничего от него не добиться. Где-то я взяла неверный тон.
– Надеюсь, вы одумаетесь и позже мы сможем все обсудить, – сказала я, поднимаясь.
Боюсь, происходит что-то такое, чего я не в силах понять. Тальмарин, Адам, Алекс и даже советник Стрейт… неужели они могут быть частицами одной загадки? В семье определенно что-то происходит, дед…
Дед не ночевал в замке.
Он каждый год посещал бал на озере Талль.
ГЛАВА 17. Ледяной лабиринт
Мое предположение насчет озера оказалось верным – дед направлялся туда перед исчезновением. Конечно, мы поспешили на поиски.
Днем на озере Талль вместо бала раскинулась ярмарка. Кругом палатки и люди, и все те же ледяные скульптуры. Только ночью они смотрелись волшебно, как творения магов, а днем пугали холодностью и отстраненностью. Ледяные глыбы с темным нутром. Совсем как Алекс.
Думая об этом, я покосилась на Психа. В нем ничего не изменилось: все та же легкая улыбка с намеком на превосходство и пронзительный взгляд черных глаз. Если глаза – зеркало души, то у Алекса с ней негусто… и это очередной обман, у него даже глаза лгуны. И зачем он здесь, с нами?
Мартин хмуро огляделся.
– Надо разделиться, – предложил он. – Я возьму на себя поиск следов, одна из горничных нашла старый платок с кровью старика, это должно помочь в заклинании.
– А мы опросим народ на ярмарке, наверняка бо́льшая часть присутствующих
