тебе это или нет». К тому же было слишком жарко, чтобы спорить. И если Майк ее не отвезет, кому-то придется приехать с фермы, чтобы ее забрать, а это не совсем справедливо. Раз он уже знает о вервольфах, какой вред причинит его появление, если Генри будет в надежно запертой комнате?
– Итак, – Селуччи завел двигатель и включил кондиционер на полную мощность, – каковы шансы, что твой мохнатый друг снова попытается вцепиться мне в горло?
– Зависит от обстоятельств. Каковы шансы, что ты собираешься вести себя как осел?
Он нахмурился.
– Разве я так себя вел?
Вики покачала головой. Как раз когда решаешь, что у него нет никаких положительных качеств…
– Ну, – сказала она вслух, – ты бросил вызов авторитету Стюарта в его собственном доме.
– Я был слегка расстроен. Вервольфы для меня внове. Я был не в себе.
– Ты как раз определенно был самим собой, – поправила Вики с улыбкой. – Но я думаю, что теперь, когда страсти улеглись, Стюарт сможет держать себя в узде.
Они остановились позавтракать в отеле у дороги. За едой Вики разрешила Селуччи вытягивать из нее подробности дела, и официантке, которая ставила тарелки на стол, чуть не сделалось дурно, когда Вики вдруг воскликнула:
– Это был чертовски удачный выстрел – разнести ему голову с такого расстояния!
Если Селуччи и заметил, что его собеседница уклончиво описала участие в деле Генри, он об этом не упомянул – непонятно, из чувства такта или из благоразумия.
– Ты же понимаешь, что стрелков двое? – спросил Селуччи, разминая остатки картофельных оладий в оставшемся на тарелке желтке. – Один с дробовиком, а другой с винтовкой?
Вики покачала головой, с излишней силой поставив на стол пустую кофейную кружку.
– Я так не думаю. Судя по всему, орудовал один человек. Знаю-знаю, – она подняла руку, останавливая возражения, – в Генри стреляли дважды. – В разговоре она сильно преуменьшила серьезность ранений Фицроя. – Но один человек может управиться с двумя пушками, и до сих пор нет никаких свидетельств, что есть второй игрок.
Селуччи фыркнул.
– Улик слишком мало, вот и все.
– Но следы, дерево, тип выстрела – все указывает на единственную одержимую личность. Я думаю, он… – Вики развела руками, когда брови Селуччи поползли вверх, – или она просто держала дробовик под рукой на случай, если кто-нибудь подойдет на выстрел.
– Как подошел твой дружок-писака.
По тону Селуччи было совершенно ясно, что он думает и о Генри, и о том, что этот самый Генри бродит по лесу, изображая великого детектива.
– Фицрой может сам о себе позаботиться.
– О, это ясно как божий день. – Майкл встал и бросил двадцатку на стол. – Вот почему он и получил пулю. Даже две. И все же я поражен, что ты позволила дилетанту шляться по лесу ночью, несмотря на опасность.
– Я тогда не знала о дробовике, – запротестовала она – и тут же пожалела, что не может взять свои слова обратно.
Они вышли из кафе, и Вики, садясь в машину, пробормотала:
– Генри взрослый человек и не нуждается в моем дозволении.
– Вот так сюрприз.
– Я не собираюсь обсуждать это с тобой.
– Разве я сказал, что хочу это обсуждать? – Селуччи вырулил со стоянки и направился на север. – Ты связалась со стаей вервольфов, Вики. По сравнению с ними организованная преступность кажется почти ручной.
– Генри не замешан в организованной преступности.
– Хорошо. Отлично. Значит, то, в чем он там замешан, кажется почти ручным.
Вики поправила очки и чуть ниже сползла на сиденье.
«Только и знает, что твердить свое», – подумала она.
Выражение лица Селуччи было ей знакомо. Глядя на его крепко сжатые челюсти, она понимала, что, хотя Майк временно отвлекся на вервольфов, это не ослабило его подозрений относительно Генри.
«Отлично. Генри справится. Наверняка за четыреста с лишним лет его подозревают не в первый раз».
Хотя Вики не собиралась попадать под перекрестный огонь, она была готова в случае необходимости столкнуть этих двоих лбами.
Видя, что Селуччи скоро выедет на Хайбери-авеню, она сказала:
– Послушай, если ты собираешься здесь болтаться, ты можешь принести кое-какую пользу.
Он подозрительно нахмурил брови.
– Какую именно?
– Поверни направо. Ты заглянешь в полицию провинции Онтарио.
Надо отдать должное его сообразительности – он сразу понял причину просьбы.
– У тебя нет списка регистрации огнестрельного оружия, не так ли? Почему, черт возьми?
– Ну… – Вики пощелкала решеткой кондиционера. – У меня с ними вышло небольшое недопонимание.
Она терпеть не могла в этом признаваться, зная, что Селуччи сделает из мухи слона. Но он проворчал только:
– Можно было догадаться… – и, к ее удивлению, замолчал.
Двадцать минут спустя, выйдя из участка, Майкл воздал себе за молчание.
– «Небольшое недопонимание?» – Захлопнув дверцу машины, он обернулся и свирепо посмотрел на пассажирку. – Вики, ты, возможно, раз и навсегда уничтожила все наши шансы на сотрудничество с местными силами правопорядка. Что, черт возьми, ты им такое сказала?
Она объяснила.
Селуччи покачал головой.
– Я поражен, что дежурный сержант позволил тебе выйти из участка живой.
– Насколько я понимаю, ты не получил список.
– В точку, Шерлок! Зато я получил полный короб наставлений о надлежащей полицейской процедуре.
– Черт возьми! Мне нужен список.
– Надо было думать об этом до того, как ты ляпнула что-то о его матери. – Селуччи остановил машину у выезда со стоянки. – В какую сторону?
– Налево. – Вики подождала, пока он минует поворот и вольется в поток машин, и только тогда добавила: – Я хочу, чтобы ты взял список в Ассоциации молодых христиан.
– С ними ты тоже повздорила?
Вики решила, что с учетом случившегося это законный вопрос.
– Нет, но я не имею права просить у них список, а у них нет причин его давать. А ты полицейский. – Она ткнула Селуччи в бицепс. – Хорошие люди – а в этой организации работают хорошие люди – привыкли доверять полиции. Если ты попросишь у них первенца, они тебе его вручат.
– Хочешь, чтобы я ради тебя солгал?
Вики улыбнулась, показав зубы.
– Ты всегда хвастаешься, как прекрасно умеешь это делать.
Хорошие люди в Ассоциации оказались всецело готовы к сотрудничеству, как и предполагала Вики, и вскоре Селуччи, сев в машину, бросил ей на колени список членов клуба фотографов.
– Что-нибудь еще? – ворчливо спросил он, заводя двигатель.
– Ну, ты сам решил тут остаться, – заметила Вики, просматривая список в поисках знакомых имен. Знакомых она не нашла, поэтому аккуратно сложила его и спрятала в сумку. – На сегодня все. Поехали на ферму, мне отчаянно нужно переодеться.
Хотя Вики приняла чудесный долгий душ в ванной комнате мотеля, она все еще была в весьма несвежих вчерашних шортах и рубашке.
– А я-то думал, чем так пахнет.
– Отвали, Селуччи. Ты уверен, что сможешь найти дорогу из города?
Он мог. Хотя для этого ему пришлось вернуться к полицейскому участку.
Некоторое время они ехали молча, Вики почти дремала, глядя на проплывающие мимо поля и деревья, деревья и поля и…
Внезапно она выпрямилась.
– По-моему, ты пропустил поворот.
– О чем ты?
– Я не помню, чтобы раньше видела здесь разрушенную школу.
– Только потому, что ты ее не видела…
– Послушай, я уже трижды ездила этой дорогой.
И, прежде чем Селуччи смог ответить, Вики добавила:
– Дважды при свете дня, когда я могла ее разглядеть. Думаю, ты пропустил поворот.
– Возможно, ты права, – признал он, осматривая поля в поисках ориентиров. – Развернемся сейчас или свернем на восток на ближайшей развилке?
– Ну, окружные дороги обычно прокладывают по простой схеме, сеткой. Если мы при первой же возможности поедем на юг, все будет в порядке.
– Значит, сверну на ближайшую дорогу на восток.
Вики сползла на сиденье и уперлась коленями в приборную доску. Они оба знали, что разумнее развернуться прямо сейчас и поискать нужный перекресток, но впервые за несколько дней Вики чувствовала себя комфортно и расслабленно и сомневалась, что несколько лишних минут что-то изменят.
Она понимала Майка Селуччи. Он явился, чтобы стать олицетворением естественного перед лицом сверхъестественного, а значит, с ним она могла расслабиться так, как не могла ни с Генри, ни с вервольфами. Если они поедут обратно, передышка закончится намного раньше.
Вики не осмеливалась гадать, по каким причинам Селуччи поехал
