- Я не паровоз!
- Помню, ты граф.
- Именно.
- И что с этого?
- В каком смысле?
- В прямом. Смотри, вот Эдди – он охотник. Его тут все знают. И уважают. Он любого выследить может, если захочет. Он добывает мясо. И шкуры. Иногда головы. А ты граф. И что?
- Ну… - Чарльз поскреб нос, которые все продолжал облазить, обнажая один слой сгоревшей кожи за другим. А ведь и вправду. Он граф. И что? – У нас есть земли.
- Ты говорил.
- И состояние. Благодаря матушке во многом. Есть должность… она в свите императрицы состоит. Я в Совете. Правда, советник из меня не слишком-то… хороший, - он вздохнул. – Я больше собственными делами занимался, чем государственными. Управляющие, конечно, во многом жизнь облегчают, но за ними приглядывать надо.
- Эт точно, - согласилась Милисента. – Чуть отвернешься, так разом обдерут, как липку. У нас один был к Бетти устроился. Для солидности. Захотелось ей бордель сделать, чтоб не просто так, а как на Востоке. Она говорила, что на Востоке не бордели – дворцы! Правда, что ли?
- Не знаю, - Чарльз почувствовал, что краснеет. – Я как-то… не завсегдатай.
- Почему? – удивление Милисенты было вполне искренним. – Или ты… не по бабам?
- Что?!
Нет, жениться на ней было бы… было бы ошибкой. Определенно. В жены нужно искать женщин хорошо воспитанных, которые не станут предполагать подобного.
И вообще о борделях говорить.
- Ты только людям не признавайся, - Милли доверительно погладила по руке. – Не поймут. Эдди еще ничего, может, и не станет морду бить, а другие пристрелят.
- Я не… - Чарльз выдохнул. – Это не та тема, которую можно затрагивать в беседе!
- Почему?!
- Потому что это неприлично.
- Матушка тоже так говорит. И еще вздыхает, - Милли присела, вытянув одну ногу и на другую опершись. – Да только… что за ерунда получается. Все туда ходят. Ну… почти все. Судья вон наш тоже частенько заглядывает. Сама видела.
- В борделе? – уточнил Чарльз со слабой надеждой получить отрицательный ответ.
- Ага. Мы с девочками чай пили аккурат. Закрыто было. Он только когда закрыто и ходит. Чтоб, значит, не увидел никто. И пастор тоже.
Чарльз только и кивнул.
И корешок, который, оказывается, так в руке и сжимал, в рот сунул. Пожевал, уже не удивившись едкой горечи, от которой свело и язык, и губы.
- Бетти их с черного ходу встречает. А на кой? Все ж знают, - Милли пожала плечами. – И вот почему ходить в бордель можно, а говорить о нем нельзя?
- Потому что… - Чарльз, признаться, не нашелся с ответом. – Так… не принято. Молодая девушка и знать о подобных вещах не должна!
- А если знает?
- Тогда о знании своем помалкивать следует.
- Врать что ли?
- Не совсем, - Чарльз почувствовал, что вспотел, и не от жары, а от этой вот беседы. – Это не ложь! Это хорошее воспитание.
- Вот… и матушка так. Что, мол, есть хорошее воспитание. А чем оно хорошее, когда врать учит?
Чарльз выдохнул.
Похоже, педагога из него не получилось. Во всяком случае такого, который способен был бы донести до юной девицы очевидные вещи.
Или не совсем очевидные?
Главное… главное, что матушка точно не обрадуется этакой невестке. Да…
- И все-таки, - усилием воли Чарльз заставил себя вернуться к теме, которая его волновала куда больше. – Что это за место, город Мастеров?
- Ну… - Милисента потянула себя за прядку, на которую уставилась так, будто впервые видела. – Я только если по слухам. Лучше у Эдди спросить, если кто бывал там, то он.
- Бывал, - Эдди подошел, ступая мягко. – Пару раз. Не самое хорошее место.
И вздохнул.
А потом добавил:
- Глядеть придется в оба. И за тобой, и за Милли.
- За собой я как-нибудь пригляжу, - стало даже обидно. Он, Чарльз, маг и не из числа слабых. Граф, хотя, кажется, здесь это ничего не значит. Советник, что значит еще меньше.
Он служил Императору!
И воевать приходилось. А с ним, будто с ребенком малым.
- Приглядишь, - сказал Эдди ласково. Как больному, с которым спорить себе дороже. – Конечно, приглядишь… а что до города, то… тут такое дело.
Глава 27 Об обстоятельствах почти непреодолимой силы
Глава 27 Об обстоятельствах почти непреодолимой силы
Я грелась на солнышке и старалась не заснуть. Неудобно засыпать, когда вроде как беседуешь. Я знаю. Мама говорила.
И о борделях тоже.
Не в том смысле, что они есть. Это же ж совсем безголовою надо быть, чтоб не заметить очевидного. А о том, что говорить о них в обществе не принято.
Ходить туда вовсе не след. Еще ведь подумают чего. Будто про меня и так мало думают. Ну и говорят. Сплетни, они же ж такие, что мухи над дерьмом, одна пойдет, потом долгехонько роится станут. И все-то я понимала, да только выражение лица у Чарли было таким… таким… словами и не передать.
Обиженным.
И само это лицо, обгоревшее, облезлое и с шишкою, что стала наливаться характерным лиловым колером, тоже впечатляло.
Сразу видно: обживается человек. Еще немного и совсем своим станет.
- В общем, там… когда-то давно был заключен договор, - Эдди поглядел на меня строго и с упреком: мол, не доводи несчастного, ему и так тяжко. А я чего? Сижу. Травинку погрызаю. – Земли к востоку от реки Шошона отошли людям, а остальное было объявлено совокупной собственностью племен.
Чарли кивнул.
Надо же, и не удивляется, что Эдди словеса такие знает-то. Оно и правильно. Эдди у нас в законах не хуже судьи разбирается, чем последнего несказанно злит.
- Договор был скреплен силой и кровью, отчасти это и определило нынешнее положение вещей, - Эдди скрестил ноги. – Если бы не он, думаю, война продолжилась бы.
- Она и продолжится, - это уже произнесла сиу.
Не Звенящий поток, другая.
Великой матерью называть мне её не хотелось, у меня матушка одна и другой не надобно. Будет просто сиу.
- Людям снова стало тесно в их мире. Люди ищут новых земель. И думают, что здесь их много. А племен мало, - сиу опустилась на пятки.
Я тоже попробовала так сесть, но ноги через минуту заныли.
- Мы не о том. Мы о городе. Так уж вышло, что там, по ту сторону границы, есть Император и закон, который един, - Эдди на сиу не глядел, и на меня тоже, но только на свои руки. – С другой стороны – земли и племена, которые на них обретаются. И закон у каждого свой. Отчасти поэтому сложилось впечатление, что здесь, по другую сторону реки, можно делать, что захочешь.
- Нет власти Императора, - кивнул Чарли.
Понятливый.
И смешной. Забылся и снова стал кожу с шеи сколупывать.
- Именно. И все, что нельзя на востоке, можно на западе, если, конечно, сумеешь выжить. Получается не у всех. Но лет сто тому нашлись отчаянные парни, которые и основали Город Мастеров.
- И им позволили?
- Ну… вроде как кто-то из них сумел договориться с Черноногими, и те уступили землю в долг. Не задаром, само собою. После договор скрепили и другие племена. Сперва-то город строили мастера. Механикусы. Те, кто полагал, что магия не должна быть уделом избранных. И что прогресс нельзя останавливать.
Чую, мне там понравится.
- Погоди… - Чарли нахмурился. – Ты говоришь не о детях Родда?
- Какого Родда? – поинтересовалась я.
- О них самых, - кивнул Эдди.
- Эдвард Родд был магом, правда, не из числа сильных, скорее наоборот. Он и создал концепцию, согласно которой сила ограничивает технический прогресс. Он выступал за создание машин, которыми могли бы управлять простые люди. А от магов требовалось бы лишь заряжать камни, питающие эти машины. Он и изобрел накопитель Родда. Его сейчас много где используют, - Чарльз поерзал. – В принципе, у него были здравые идеи. Интересные.
- Но неудобные, - высказался Эдди. – Кто из магов захочет из вершителей судеб да в зарядчики?
- И сам Родд был личностью весьма эксцентричной. Вместо того, чтобы развивать выбранное направление, а тут он был талантлив, это признают даже те, кто категорически не поддерживает его идеи, так вот, он собрал группу людей, столь же слабо одаренных, которых начал учить. С тем, чтобы они в свою очередь учили других. А другие – прочих. Но не всех, а лишь избранных. Может, поначалу было и иначе, но очень скоро границы смылись. И ученики Родда, которые стали называть себя детьми Родда, превратились в крайне одиозную группировку. Они требовали мест в Совете, а заодно настаивали на введении ряда запретов на использование магии. Ну и многое иное.
