они умирали, в том и оставались все свое дальнейшее бесконечное существование. Сделать вещь призрачной никто не мог, поэтому рынок привиденческих вещей был очень ограничен, и стоили все эти предметы запредельно дорого.
А я могла взять на свету вещь, уйти с ней в тень – и она тут же становилась призрачной. А если я ее вдруг выпускала из рук – она такие свойства теряла.
И вот, наступил день икс, Шелдона ждали после обеда. Елена, вновь облаченная в свой невообразимый прикид, с десятисантиметровыми каблуками, разрезом до бедра, и рыжей прядью, спадавшей на глаз, прогуливалась по фойе гостиницы. Я была наверху, в своей комнате, шторы были плотно задернуты, в руках у меня была коробка.
– Нет! Нет! здесь нет никакой Анны-Марии, такая у нас не работает, не звоните больше сюда! – гневно закричал администратор в трубку телефона.
Это был условный сигнал от Патрика. Шелдон выехал.
50.
Это была развязка, момент напряжения чувств, и сжатых в пружину нервов – но только для меня и Елены. Для остальных появление Рори Шелдона было чуть ли не праздником, к этому событию готовились заранее, вся гостиница была вычищена до блеска, из недавно еще безмолвного ресторана неслась музыка, и бархатный, с хрипотцей голос певицы старательно выводил «leave with me and be my love». Нарядный персонал нервно, и, вместе с тем, приподнято сновал туда-сюда, небольшая группка посвященных собралась в холле, чтобы своими глазами узреть явление этого местного солнца.
Я тоже готовилась его узреть. Сунув свою прозрачную голову в пол, я краем глаза наблюдала, как высокая, квадратная фигура Шелдона затеняет собой стеклянные двери входа. Секунда – и он был уже внутри, администратор лично вышел приветствовать его, и, расстилаясь, сыпал торопливыми, льстивыми словами. Шелдон на него не глядел. Он шел вперед. Один шаг, второй, третий…
И тут был мой час Х, мой выход, момент, когда моя способность превращать предметы в призрачные, была нужна как никогда. У меня в руках был короб, небольшой, двадцать на двадцать сантиметров – если вам нужны такие подробности, – он был прозрачный и бестелесный как и я. И в тот момент, когда Шелдон сделал третий шаг, я решительно сунула эту вещь через потолочное перекрытие, перевернула, и отпустила.
Я его отпустила – и он сделался видимым, осязаемым, он, и все что в нем было, обрели материальную сущность, обрели плоть. Короб падал вниз, крышка его слетела, а из нутра его дождем сыпались жирные откормленные, частично собранные, а частично выращенные мной, тараканы.
Что тут началось! Во мне, очевидно, был еще жив ребенок-хулиган, потому что вид визжащих, и прыгающих на месте гостей меня внезапно развеселил, а когда солидный и устрашающий Шелдон с руганью и воплями принялся рвать на себе ворот рубашки, пытаясь вытряхнуть оттуда насекомых – это был прямо пик наслаждения.
Но предаваться ему времени у меня не было. Усилием воли собрав лицо в серьезную морду, нацепив на шею цепочку из проявляющего металла, я четким шагом покинула свой номер, и спустилась вниз. Шелдон все еще был там, он все еще вертелся на месте, и все его охранники были при нем – включая и тех, кто должен был сторожить хранилище. Вся это кодла отчаянно ругалась, администратор уже получил пару зуботычин, лакеи носились по ковру, пытаясь смести всю ползучую живность, а гости продолжали визжать.
– Мне нужно положить кое-какие ценности в ячейку хранения, – произнесла Елена, кутая свое набеленное лицо в густой мех манто.
Нам предстояло ограбить это хранилище – и Елена держалась в разы увереннее, чем на днях, соблазняя Нефедова. Глаза ее так и сверкали.
– Подождите несколько минут, – вежливо попросил охранник.
– Но мне это срочно нужно, – произнесла Елена низким голосом, и охранник, поколебавшись, отпер решетку хранилища и пропустил нас внутрь.
– Ваша ячейка номер… – начал было он, и тут же запнулся, потому что в руках у Елены сверкнул крохотный пистолет.
– Грабят! – завопил нерастерявшийся охранник, но крик его потонул в общем гомоне, все еще шедшем из холла.
– Я это возьму, – произнесла Елена, вытаскивая ключ из пальцев охранника, в то время как я застегнула на его запястьях наручники.
Они были сделаны из проявляющего металла, чтобы я могла ими пользоваться, но и обычного человека они держали надежно. Заковав ему руки, я сделал то же и с ногами, а, чтобы он не упал, мы посадили его на стул. И дальше был один из самых сложных пунктов нашего плана. Ячеек было много. Какая из них принадлежала Нефедову?
– Которая из ячеек принадлежит Нефедову? – спросила я мужчину.
– Я не скажу, – мотнул головой он.
Но Елена за его спиной уже действовала. Сравнив имеющиеся у нас ключи с ключом охранника, она моментально прикинула, что к ячейке подходит всего один. При этом, как известно было, Нефедов вывез с собой несколько сумок разных ценностей, а так, как ключ был один, то значит и ячейка была одна. И, достаточно крупная, чтобы вместить все Нефедовские богатства. Большие ячейки располагались по низу, их было восемь.
– Так какая из них, – произнесла Елена, разворачивая охранника лицом к ячейкам, – принадлежит графу Нефедову?
– Не скажу, – сказал он, нервно покусывая пересохшие губы.
– Она где-то внизу, – сказала Елена, мастерски изображая голосом торжество – она где-то внизу, вы вниз посмотрели!
– Я не смотрел! – воскликнул охранник, и взгляд его непроизвольно дернулся вправо.
– Значит, где-то справа, – удовлетворенно произнесла Елена.
– Я ничего не скажу!
Мы начали с крайней
– Давай на раз два три, – сказала мне Елена, протягивая ключ. – Раз! Два! Три!
Дрожащими руками я повернула свой ключ, а Елена одновременно свой – и тут же все взвыло, сирена громогласно оповестила всю гостиницу что в хранилище воры. Ячейка не открылась, это была не та.
– Быстрее!
Терять уже было нечего, на лестнице уже грохотали шаги, а мы с Еленой совали ключи в другую ячейку. Не следующую, а, почему-то, через одну – и попали в точку. В полутемном нутре ее лежала она, та самая «плакетка» укрепив на которую бриллиант, Нефедов хотел уничтожить Еленину книгу. А сама Елена, не разбирая, что там еще есть, уже пихала все содержимое в холщевый мешок.
– Ложись! – крикнула она как раз в тот момент, когда люди Шелдона добрались до запертой решетки хранилища, и принялись сквозь нее стрелять.
Но ложиться надо было не только по этой причине, а еще и потому, что мы готовили взрыв. Толстая стена хранилища выходила в сад. Специально огороженный сад, в котором никогда не бывало людей. И не вся стена, а только самый верх ее, ведь большая часть хранилища была под землей.
– Ложись!
И вместе с выстрелами раздался грохот падающего тела – Елена пнула ногой стул с охранником, и он тоже упал, а в
