Величественные разноцветные реки текли вверх — к сверкающим кронам, вниз, к уходящим в Ничто, в Великое Неназываемое, корням.
Он смотрел откуда-то со стороны, запрокидывал голову, и над ней тоже плавно качались сияющие, полные галактик кроны.
От этого зрелища восторженно замирало сердце и хотелось плакать.
Меж вселенских крон вилась пушистая золотая нить, соединявшая Древа Мирозданий.
Она казалась тонкой, изящной, но, вот, картина качнулась, изменилась точка зрения, и золотая нить превратилась во вселенскую Реку Рек, состоящую из звездных скоплений, каждое из которых было наполнено разумом столь древним, что человеческий мозг был не в состоянии осознать глубину этой древности.
— Это и есть Звездный Тракт, — услышал Иван мягкий голос.
Говорил Якут, но голос был глубже, сильнее… полнее, чем обычно.
И сам Якут казался более плотным и живым, чем обычно.
Он улыбнулся.
— Да, Вань, тут все полнее, глубже и осмысленнее. И, ярче, особенно, поначалу.
Столько вопросов…
— Ты, это… Якут. Не уходи, — говорить было трудно, — не виделись давно, так и не поговорили толком. — Иван откашлялся. — Да и девка эта твоя. Переживает.
— Поговорим, Вань. Поговорим, — хлопнул его по предплечью Якут.
Они сидели у костра. Иван на большом гладком, отполированном ветрами, солнцем и снегом бревне, Якут на корточках у костра. Держал в руках древнюю алюминиевую кружку, пил что-то ароматное.
Пахло травами, водой, летом.
Покоем.
Спокойным счастливым детством, которого у Ивана не было, но очень хотелось.
— Давай, поговорим, — сказал Якут, — спрашивай…
И они говорили.
Над ними качали кронами Древа Мирозданий и, сияя, текла река Звездного Тракта.
Иван попробовал осознать, что каждая искра света — это гигантские скопления Разумных Миров, и от этого осознания у него закружилась голова.
Якут говорил — неторопливо, подбирая слова, объясняя.
Вокруг костра в звездной тьме танцевали духи и существа других Явей, но Иван не тревожился. Этой ночью не могло случиться ничего плохого.
— Они древние очень, Вань. Уже сами не помнят. Может, когда-то такими как мы были. Ну, кто-то из них точно. Чем старше становились, тем интереснее им было жить и мыслить. И созидать. Вот, они и создавали Мироздания.
— Это… Боги? — Иван сполз на теплую землю, оперся спиной о бревно и запрокинул голову. Было очень уютно сидеть здесь и смотреть на покачивающиеся Вселенные.
— Хочешь, богами назови, — пожал плечами Якут, — хочешь — Старшими Разумами. Не в названии дело, хотя, я их Звездным Трактом назвал и мне нравится.
— И, они нас создали?
— Нет. Они не создают разум. Лишь миры, в которых он может появиться. И наблюдают. Я, почему сказал, что кто-то из Старших Разумов на нас был похож. Мы, люди, одни из немногих Молодых Разумных, кто может их воспринимать и, вообще, понимать, что такое возможно.
— Как ты это узнал? — оперся на локоть Иван.
— Долго живу, далеко хожу. Со многими знаком, — Якут подкинул в костер полешко. Тихо защёлкали искры, взлетели, закружились в воздухе.
Пахнуло сгорающими в костре вместе с полешком травами. От этого запаха сладко щемило сердце.
— Так ты и Ниула? — кажется, он не произнес это вслух, только подумал.
— Что? Мы — посланники Звёздного Тракта? Не-е-ет, — от души рассмеялся Шаман, — Но мы за ним наблюдали.
Он оборвал смех,
— И должны были помочь, если сможем. Но эта роль досталась вам. Тебе и Стасу.
— Столяров, — Иван не спрашивал, утверждал.
Вопросов становилось все больше, все выше взлетали искры костра, все быстрее и исступленнее танцевали духи. Иван понял, что не говорит. Молчит и Якут. Они открыли друг другу сознания.
Якут уже не отвечал. Он показывал.
Там, высоко, где соприкасаются кронами Вселенные, Старшие Сущности обнаружили новый Разум. Юный, мятущийся, еще почти ничего не понимающий, но очень мощный.
И один из Старших воплотил частичку себя в Наблюдателя. Того, кто станет их глазами и ушами. И сообщит, когда Младший Разум ― Человечество, разовьется настолько, что сможет присоединиться к Звёздному Тракту.
Наблюдатель честно выполнял свой долг. Пока не стал человеком.
Такое случалось и раньше.
В этом не было ничего страшного ― часть Сущности просто возвращалась к целому.
Но родился ребенок. Появление которого не предсказывали даже видящие сквозь пространство и время Создатели Миров.
— Смотри внимательно, видишь? — Якут показал рукой, куда смотреть. Костер покачивался высоко над кронами Мировых Древ, они смотрели на Звёздный Тракт сверху и чуть сбоку, а Якут показывал в темноту за пределами миров.
Силуэты темнее самой тьмы. Сгустки того, что когда-то было существами, а теперь стало отсутствием всего.
Там был Жонглёр и Повешенная Девочка, Арлекин и Белоголовый. Их имена звучали в голове Ивана и всплывали их истории. Теперь он долго не заснёт.
— Ты спрашиваешь, кто они? Такие же древние разумы. Можешь называть их Тёмными Богами, хотя это очень сильное упрощение. Они не такие, как Звёздный Тракт, разумы которого видят свою цель в том, чтобы заполнить Многомирье сотрудничающими Разумами, превратить Звёздный Тракт, Реку Рек в океан.
Тёмные Боги хотят не просто перестроить Многомирье, а превратить его в самих себя. Стать единственной сутью всех миров. Поглотить их.
И Якут показал, как воплощаются в разных мирах посланцы Тёмных Богов, как воплощаются они сами, посылая часть себя в мир, и постепенно, век за веком перекраивают мир, отрывают от Древа Мироздания, и почерневший и обезумевший мир падает за пределы Многомирья, присоединяясь к другим чудовищным икринкам Черной Кладки. В каждом таком мире-икринке зреет часть одного из Тёмных Богов. Когда-нибудь они родятся ― сольются в новые Сути и вместе со старыми Тёмными поведут борьбу друг с другом.
Пока не останется кто-то один.
Тот, кто станет Единым.
Небо начало светлеть. Не так, как в Яви, когда восходит солнце. Все вокруг постепенно становилось прозрачным и тихим. Все тише доносился мыслеголос Якута, размытыми и непонятными делались образы…
— Кто, кто он? — Иван вызвал образ человека, который выступил из теней и коснулся Шамана.
— Таких, как он, называют Наладчиками. Это Наладчик, Ваня. Они готовят миры к прибытию Тёмных.
Над вселенскими кронами разгорался свет. Силуэт Якута расплывался, дрожал в золотом мареве.
— Девочка. Не ищи девочку, — едва расслышал Иван, — она сама найдёт тебя, когда будет нужно. А теперь, прощай, Ваня. Ты знаешь, что нужно делать.
Иван знал. Раскинув руки, он повернулся к духам, плясавшим у костра.
И они разорвали его на части, чтобы воскресить к вечеру.
___***____
Полковник Левшов был раздосадован. Честно говоря, он даже нервничал, что случалось с ним довольно редко ― иначе он не продержался бы на своем посту так долго, не создал бы свою, как он иногда говорил самым доверенным людям, «тихую империю».
Но сейчас ― как же обидно. Пришлось свернуть множество операций, люди, которые обязаны ему всем, всем! — под благовидными предлогами отказываются встречаться, делают вид, что не знают его.
Там, в верхах, приходится ждать в общей очереди и даже отвечать на крайне неприятные вопросы. Самое плохое, что Державный демонстративно отменил встречу для регулярного доклада и затребовал материалы по происшествию в Кривоколенном.
Прошло уже несколько дней, а буча не утихает, и даже те газетки, которые раньше не смели рекламное объявление без его ведома напечатать, сейчас размещают полосные интервью с кретинами из Думы, которые спрашивают ― как это так получилось, что хваленые специалисты по иномирной безопасности Службы Охраны проморгали крупнейший инцидент с момента События. И с пафосом вопрошают, куда ушли ассигнования на исследования «мест взаимопроникновения пространств с различными физическими параметрами и их воздействия на психику человека».
Куда ушли… Куда надо, туда и ушли.
