Сейчас он сидел неподвижно — словно оцепеневшее насекомое-переросток, которое, оказавшись в незнакомой обстановке, предпочитает затаиться до выяснения ситуации. Если бы у него были усики, как подобает всякому уважающему себя насекомому, то они бы сейчас, скорее всего, нервно двигались, ощупывая окружающие предметы.
Но усиков, по крайней мере видимых, у генерала не было, поэтому он вынужден был для той же самой цели — попытки разобраться в ситуации — использовать сугубо человеческое качество — способность оперировать словами и стоящими за ними понятиями.
Нарушив неподвижность, он слегка наклонился вперед, нависнув над необъятной и совершенно пустой на данный момент столешницей.
— И что же мы имеем в итоге? — проскрипел он пронзительным, резким голосом. — К чему привел целый день оперативно-следственной работы?
Я открыл было рот, чтобы ответить, но обнаружил, что не могу издать ни звука — мои голосовые связки больше не подчинялись командам головного мозга. Я вроде мог говорить, но только мысленно; в кабинете генерала меня все равно никто бы не услышал.
Такое положение дел меня озадачило, но ненадолго: я вовремя вспомнил, что на самом деле в это время лежу в чужой съемной квартире, на в меру упругом надувном матрасе, укрытый пледом, и — сплю.
Поэтому мне не оставалось ничего другого, как играть роль человека-невидимки, а еще точнее — призрака: все вижу, все слышу, но ни во что вмешаться не могу.
Рядом со мной, на соседнем стуле, чуть кашлянул Капитан.
— Мы имеем непонятные, очень масштабные и явно криминальные события. Начались они, судя по всему, не сегодня, что дает нам основания для предположения о связи между этими событиями и исчезновением резидента организации.
Генерал откликнулся немедленно, все тем же скрипучим голосом, в котором, однако, увеличилась доля сарказма:
— Да? Вы так думаете? И на чем же конкретном основана ваша уверенность?
Теперь в разговор вступил Стас, который, хоть и уважал генерала в глубине души, причем уважал, как я неоднократно подмечал, безмерно, в реальном общении принципиально обходился без всякого пиетета перед начальством. Именно из этих соображений он буркнул с подчеркнутой угрюмостью:
— На совокупности фактов.
В данном случае его позиция была мне ближе, нежели позиция генерала — тот, исходя из педагогических соображений, культивировал на подобных разборах въедливый педантизм, стремясь все факты и выводы, в том числе и совершенно очевидные, разложить по полочкам.
Генерал едко усмехнулся, отчего его иссохшее худощавое лицо с углубившимися морщинами стало похоже на не очень аккуратно изготовленную маску из грубого пластика. Маску, которая прикрывает его истинную личину.
— Давайте сразу договоримся: вы поехали туда не на познавательную экскурсию, изучать местный криминальный мир. Ваше задание заключается в выяснении причин исчезновения нашего сотрудника. И именно о ходе выполнения этого задания я вас и спрашиваю.
Стас раздраженно подался вперед на своем стуле, который, как и подобает высокотехнологичному изделию инопланетной цивилизации, даже не скрипнул. Он явно намеревался выпалить что-нибудь подчеркнуто резкое, но Капитан, дружески сжав его плечо, заставил замолчать и вернуться в первоначальное положение.
Наш командир в общении с генералом обладал поистине безграничным терпением. В отличие от нас со Стасом.
— Есть, как правильно указал Стас, целая совокупность фактов, указывающих на прямую связь сегодняшнего происшествия с нашим заданием. Как нам известно, пропавший сотрудник организации непосредственно перед своим исчезновением интересовался двумя предметами: фирмой «Лотос-М» и довольно экзотическим вопросом использования в преступной среде холодного длинноклинкового оружия. Мы вышли на инцидент с девушкой непосредственно через фирму «Лотос». Это во-первых. А во-вторых, в инциденте было задействовано, причем неоднократно, именно длинноклинковое холодное оружие. Не считая, конечно, целого арсенала огнестрельного. Полагаю, этих двух обстоятельств вполне достаточно, чтобы предположить связь между исчезновением нашего агента и событиями сегодняшнего вечера.
Генерал выдержал педагогическую паузу, а потом едва заметно, словно сил на этот жест у него не оставалось, кивнул. Видимо, формулировки Капитана, подчеркнуто осторожные, его устроили.
— Хорошо. Будем считать, что ваши действия действительно имеют некоторое отношение к настоящим следственным мероприятиям. Но давайте теперь выясним, к чему ваше времяпрепровождение реально привело. Какая информация у нас появилась?
Обсуждение начал Стас, за это время успевший справиться со своей горячкой.
— Прежде всего, в городе происходит что-то крупное.
— Что? — тут же проскрипел генерал.
Стас честно признался:
— Не знаю. Информации, чтобы ответить на этот вопрос, у нас недостаточно. Но некоторые выводы, приближающие к разгадке, сделать уже можно.
— Например?
— Центр всех происшествий — женщина. Все усилия ее оппонентов, причем к исходу вечера очень масштабные, свелись к тому, чтобы ее ликвидировать. Следовательно, она представляет опасность.
— Какую?
— Стас угрюмо пожал плечами.
— Неизвестно.
— Но женщину вы все равно упустили, — сухо прокомментировал генерал.
3
Стас погрузился в мрачное молчание, но Капитан решительно мотнул головой.
— Позволю себе с этим не согласиться. С женщиной установлен контакт, который в дальнейшем может быть развит. Более того, от нее получена кое-какая информация.
Генерал кивнул — не медленно и еле заметно, как в предыдущий раз, а быстро и резко. Этот жест ничем не напоминал принятый у людей знак согласия. Скорее это было движение гигантского насекомого.
— Прекрасно, прекрасно, — голос генерала не просто скрипел, но и приобрел визгливые нотки от нескрываемого сарказма. — Кое-какая информация — это хорошо. Может быть, это даже отлично, если продвинет наше расследование. Но давайте все же подытожим реальное содержание этой информации.
Возникла пауза. По-хорошему на этот вопрос должен был ответить я, но я спал и меня бы они все равно не услышали. Опять начал говорить Капитан:
— Женщина знает, что на нее ведется охота. Хотя, судя по ее поведению, до сих пор она не отдавала себе отчета в масштабах направленной против нее операции. Возможно и даже скорее всего, этот вечер она бы не пережила, если бы не наше вмешательство.
Голос генерала стал задумчивым, когда он добавил:
— Но она не пытается далеко убежать, потому что ее враги удерживают ее ребенка…
— Совершенно верно, — согласился Капитан. — Кажется даже, что она готова умереть, более того, она знает, что рано или поздно умрет, но все равно не покидает города.
Генерал помолчал. Возможно, он уже забыл, что должен играть роль язвительного скептика. Он даже вроде бы вздохнул или, по крайней мере, сымитировал достаточно удачно человеческий вздох.
— Ну, что же, будем считать данную мотивационную схему нашей рабочей гипотезой. Но о причинах развязанной на нее охоты она так и не сообщила, насколько я понял.
Тут я сообразил, что разговор с генералом происходит уже после обязательного информационного доклада. Мои товарищи, пока я спал, успели сообщить генералу обо всем, что с нами произошло. Так что сейчас я присутствовал, пусть и в виде бестелесного призрака, на заключительной и самой главной стадии разговора — той самой, где делаются выводы и намечаются текущие рабочие задачи.
— Не сообщила, — согласился Капитан. — У меня сложилось впечатление, что она пыталась оградить Малыша от опасного для него знания.
Генерал задумчиво пожевал сухими пергаментными губами.
— Так, ладно. Что еще мы узнали об этой женщине? Что она носит меч и умеет с ним обращаться?
— Достоверно нам известно только об одном случае применения ею оружия — когда их с Малышом на крыше настигли автоматчики.
