— Местные красоты, значит, фотографируешь? Ищешь местные оружейные склады?
— За исключением складов, я бы ответил именно так! — улыбаюсь я ехидно.
— Не смей меня дурить! — рявкнул Санчез и с силой стукнул по столу так, что с него слетает верхний слой документов, — Будешь меня злить — я тебя в тюрьме нашей сгною! И не таких ещё умников и шутников приходилось усмирять!
— Сеньор Санчез, — попытался я вновь вернуть шефа к сути нашего разговора, — Вы что-то хотите от меня? Скажите прямо или сразу сажайте под замок!
Санчез злобно посмотрел на меня, но успокоился:
— Ладно, фотограф-турист. Так как ты у меня на крючке, я дам тебе шанс для прогулок в моём городе. Любишь, значит, фотографировать местные красоты? Чтож, сделай для меня один снимок. Цена снимка — 2000 песо. На снимке должны быть мэр Санто-Валверде и глава одной из местных банд. Через час, — Санчез бросил быстрый взгляд на своё запястье с вычурным «Ролексом», — они встречаются на мосту Марии Магдалены. Мэр решил дать на лапу бандитам минуя меня, так пусть, значит, у меня будет против него козырь. Как снимешь их, двигай сюда! Тебя отвезёт Мауриньо, туда и обратно! Ну что — согласен? Или предпочтёшь камеру?
— По рукам! — протянул я руки в наручниках Санчезу, понимая, что другого выхода у меня и нет.
Запястья мои были освобождены, а в руки Санчез вручил мне «Никон» Дикого Билла:
— Остальное своё шмотьё получишь, как сделаешь работу! Всё, вон отсюда!
Мауриньо — водитель шефа полиции, худощавый как жердь и со змеиной улыбкой, проводил меня до неприметного «Бьюика Аполло» серого цвета.
— Садись живее! — бросил мне Маурьнию.
Я не заставил его ждать! Машина выехала со двора и заспешила по узким городским улочкам. Мауринью время от времени поглядывал на своего странного пассажира и недобро усмехался. Я же предпочитал молчать, загнав глубоко внутрь мысли о том, чтобы размазать лицо этого сопляка о приборную доску. Неужели, это задание было с подвохом?
Скрипнув рессорами, «Бьюик» остановился неподалёку от моста.
— Всё, дальше один идёшь! — коротко произнёс Мауриньо, попыхивая своей вонючей дешёвой сигаретой.
— Ясно, — кивнул я, — Вернусь через пару минут.
Открыв дверь, я выскочил на улицу. Ноги, обутые в дрянные соломенные сандалии, которые мне выдали гиены Санчеза вместо моих удобных ботинок, ощутили каждый неровный камешек на мостовой.
— Не забудь, гринго! — напомнил мне Мауриньо, — Без снимка не возвращайся!
Я сухо кивнул и направился к мосту. Эта древняя конструкция высилась надо мной каменной громадой. Опоры моста состояли из огромных каменных валунов — в Европе так не строили мосты, по крайней мере, века с семнадцатого. Я не собирался на мост, а шмыгнул по набережной под него, уже оттуда услышав голоса на местном наречии.
— Вот, похоже, и эта встреча! — подумал я.
Выйдя с противоположной стороны моста, я опёрся на ограду, разделяющую устье реки от берега, и вскинул «Никон» наизготовку. Оставаясь в тени моста, я поймал в прицел объектива двоих, явно выделяющихся от людей, собравшихся на мосту. Один был полным мужчиной в строгом сером костюме, второй же — типичный неандерталец, в потрёпанной кожаной жилетке. Они увлечённо спорили друг с другом на местном диалекте, но понимать их мне и не надо было. Договорившись, мэр и глава бандитов пожали друг другу руки, и этот момент из их жизни запечатлел мой «Никон».
— Вот и всё! — я опустил фотоаппарат, — А теперь….
— Не дёргайся, гринго!
Сказанное было на местном наречии, но я прекрасно понял смысл. Не спеша обернувшись, я увидел дуло револьвера, наставленное на меня. Бандит, который в меня целился, указал стволом на фотоаппарат. Некогда было разбираться: простой ли это грабитель, позарившийся на дорогой «Никон», либо же он был из банды тех ребят, что сейчас стояли наверху. Немного улыбаясь, я протянул ему «Никон» и внезапно врезал фотоаппаратом по руке с револьвером. Тяжёлый Ruger RedHawk44 калибра упал на мостовую, а я врезал свободной рукой в небритое лицо бандита. Резво подобрав револьвер, я нацелил его на оглушённого противника.
— Прыгай в воду! — коротко велел я по-испански, взведя курок «Ругера».
Буравя меня ненавистным взглядом, колумбиец перевесился через ограду и прыгнул в мутную воду. Я же, подобрав «Никон» бросился к «Бьюику» Мауриньо, краем уха услыхав, как засуетились на мосту. Когда я выскочил из-под моста и устремился вверх по набережной, кто-то на мосту окликнул меня. Но я уже бежал изо всех сил, и, достигнув «Бьюика», крикнул:
— Гони!
Мауриньо послушно выжал газ, выбивая песок из-под колёс, унося нас с этого неприветливого места.
Встреча с ЦРУ
Рассвет в Санто-Валверде щедро поливал солнечным светом как маленькие городские улочки бедных районов, так и широкие проезжие части центра, не делая между ними различий.
Я стоял перед полицейским участком, недоумевающе глядя на Мауриньо: он вынес мой рюкзак с вещами. На моё удивление, Санчез не конфисковал мои «Кольт» и «KA-BAR», но вот мои сбережения в евро, бутылку виски, ботинки и целый блок сигарет — всё это исчезло в цепких лапах этих гиен.
— Считай это залогом за свою шкуру, гринго! — улыбнулся Мауриньо.
Я едва не пристрелил наглеца прямо на пороге участка. Деньги — почти 800 евро, «Мальборо», ботинки! Но, вовремя сдержался, хотя слегка и тронул массивную рукоять «Ругера» на своём бедре.
— Кстати, — продолжил издеваться Мауриньо, протягивая две купюры достоинством в 1000 песо, — Это тебе от шефа, плата за снимок. И он настоятельно тебе рекомендует больше не заниматься фотографией, гринго!
— Пошёл ты! — плюнул я ему под ноги, и взяв подачку, побрёл по направлению к набережной Санто-Валверде.
Дойдя до ограды, я опёрся о неё, сунул руку в отделение рюкзака за сигаретами, но вспомнил, что теперь мои «Мальборо» стали достоянием полиции. Чёрт! Положение, в которое я попал, меня угнетало, но было отнюдь не из самых худших вариантов. Один, в незнакомой стране, практически без денег. Впрочем, вспомнив слова покойного Дикого Билла, Колумбия — страна больших возможностей, импровизированный театр боевых действий. Здесь, бывшему солдату Легиона, предложившему свои боевые услуги в качестве наёмника, наверняка заплатят большие деньги. Так что следовало найти какую-нибудь рискованную, но хорошо оплачиваемую работу. Об этом я и размышлял, чувствуя, как в голове развивается мигрень — скорее больше от палящего колумбийского солнца, чем от мыслительного процесса. Но, для начала следовало найти себе машину. С колёсами удобнее и вернее. В конце набережной я увидал вывеску: «Подержанные машины Густаво» и направился к ней.
Густаво оказался смуглым толстяком с зализанными тёмными волосами. Как только я вошёл, он немедленно бросился ко мне, и улыбаясь змеиной улыбкой, произнёс:
— Рад видеть вас у себя, сеньор! Моё скромное предприятие к вашим услугам! Какие машины предпочитаете? Американскую классику, французский эконом-класс, может, внедрожники? На наших дорогах это самый лучший выбор!
Предприятие Густаво не слишком впечатляло, и, если сказать честно, напоминало автомобильную свалку. У своей лачуги, которую он называл своим офисом, если верить вывеске, стояли самые лучшие представители его «бизнеса»: пыльный, но величественный «Кадиллак Эльдорадо» 59 года; два потрёпанных и так хорошо знакомых мне «Пежо 206»; старая модель «Шевроле Камаро» с потрескавшимся лобовым стеклом; советский бурый «УАЗ» без крыши и невесть откуда взявшийся спортивный «Ягуар» ярко-алого цвета.
Помнив, что в кармане моём всего две тысячи, я спросил:
— Что у вас есть подешевле?
Густаво и бровью не повёл:
— Ну, есть у нас русский «Фиат», есть «Фиат-500», вон тот Ситроен, — он указал на ржавое корыто в дальнем углу пустыря, — отдам всего за 2500 песо.
— Чёртов деляга! — подумал я, — «Копейку» русским «Фиатом» называет! Да я бы и тысячу пожалел на какую-нибудь из этих колымаг!
