«Аналитический отдел считает так же, — проскрипел генерал с попутной имитацией поощрительного кивка. — Но все, возможно, окажется еще проще, если вы примете участие в этом фестивале. Это то место, где соберутся все. Можно будет присмотреться, естественным образом завязать контакты. Особенно если удастся достаточно высоко подняться в соревнованиях».
Я предпочел проигнорировать очередной взгляд в мою сторону, хотя теперь-то начал понимать, куда клонит генерал.
«А почему мечи?» — спросил Капитан.
«Это ты о чем?» — насмешливо проскрипел генерал.
«Мечи заинтересовали Алекса, соревнования на мечах будут проходить на фестивале… интересное совпадение».
«Может оно и не совпадение вовсе…»
Генерал медленным, буквально немощным движением раскрыл верхний ящик стола — на моей памяти он никогда не выдвигал нижние, всегда только верхний — и с заметным усилием извлек оттуда довольно толстую стопку бумаги, уже, кажется, переплетенную.
«Знаете, что это такое?»
Стас негромко, но вполне различимо фыркнул.
«Доклад».
Брови генерала чуть сдвинулись к морщинистой переносице: ему не нравилось, что Стас так демонстративно игнорирует столь любимые им самим драматические эффекты. По правилам игры мы должны были бы выждать паузу, делая вид, что напряженно размышляем, а в итоге развести руками и сказать, что не в состоянии догадаться — что это такое. Как будто мы никогда раньше не видели эти самые доклады.
К сожалению, генералу практически никогда не удавалось продемонстрировать нам свое драматическое искусство в полном объеме.
«Верно, — с ощутимым неудовольствием проскрипел он. — Это доклад, подготовленный нашим аналитическим отделом».
Стас на этот раз предпочел промолчать. Капитан, выждав вежливую паузу, спросил:
«О чем доклад?»
«Вы, конечно, немедленно получите копии. Это доклад о фестивале боевых искусств, который, — он мельком взглянул на совершенно пустую боковую стену кабинета, словно там висел календарь или, на худой конец настенные часы, указывающие числа месяца и дни недели, — открывается уже послезавтра. Аналитический отдел, как я уже говорил, предлагает, чтобы участие в нем стало первым пунктом плана следственных действий. От вашей команды предполагается задействовать Малыша».
Я возмущенно подался вперед, но стул, безукоризненно собранный и прочный, будто и не из дерева вовсе, даже не скрипнул.
«Почему я?!»
«А разве ты не занимаешься сейчас с мечом?»
Тут я вспомнил, что за день до этого, когда я действительно занимался в додзе со своим инструктором по холодному оружию, меня удивила вдруг воцарившаяся в зале тишина. Оглянувшись, я увидел нескладную фигуру генерала, застывшую в дверях. На меня он не посмотрел. Коротким кивком подозвал старшего тренера, они о чем-то поговорили, совсем недолго, и разошлись. Все вернулись к своим занятиям. Эпизод, как мне показалось тогда, позабылся.
Как сейчас выяснилось, этот визит вовсе не был случайным.
«Каждый из нас занимается с мечом», — сказал я.
Генерал не обратил внимания на мою реплику. Ей просто не было места в заготовленном им сценарии.
Его худая иссохшая кисть обессилено легла на стопку бумаги.
«Кроме плана мероприятий, графика соревнований и прочих полезных фактов здесь излагается еще и то, что является идеологическим обоснованием фестиваля. Так вот, эта концепция, по заключению экспертов, по-настоящему интересна».
Опять Стас не выдержал подобающую паузу, бесцеремонно и довольно скептически брякнув:
«Чем же?»
Действительно, чем могут удивить профессионалов боевых искусств, которыми все мы, без сомнения, являемся, какие-то там гражданские дилетанты?
В отместку Стасу генерал изобразил, не очень, правда, натурально, веселую и одновременно снисходительную усмешку.
«Устроители фестиваля, а он, как я уже говорил, проводится несколькими местными школами традиционного рукопашного боя и прикладного фехтования, ратуют за возвращение, так сказать, к истокам — к тому времени, когда главным в любой школе было боевое фехтование, а рукопашный бой в чистом виде был скорее исключением, чем правилом».
Стас хмыкнул с некоторым удивлением.
Капитан задумчиво сказал:
«Понятно».
На этот раз генерал, похоже, удовлетворился произведенным эффектом — мое угрюмое молчание не в счет.
«В рамках этой концепции обосновывается мнение, что выдвижение на первый план традиционного холодного оружия даст толчок развитию боевых искусств. Авторы этой идеи доказывают, что, скажем, чистый ударник вроде каратиста спортивной ориентации, овладев техникой работы с мечом, серьезно повысит как свои спортивные результаты, так и прикладные возможности».
«Ясно», — еще раз спокойно сказал Капитан.
А Стас наморщил лоб и спросил с подозрением в голосе:
«А вы не проверяли наших инструкторов на предмет утечки информации?»
Вопрос был, на мой взгляд, закономерен: ровно по таким же основаниям и мы в организации изучали работу традиционным холодным оружием. Я, например, уже который месяц по несколько часов ежедневно махал мечом. И при этом, конечно, никто из моих инструкторов не рассчитывал всерьез, что я когда-нибудь буду биться на мечах в реальном поединке.
Или все-таки рассчитывали? Сейчас я уже ни в чем не был уверен.
Генерал благосклонно кивнул Стасу, и я понял, что тот просто-напросто подыграл ему.
«Идея вообще-то не нова. И оружие с подобными целями используется во многих современных направлениях боевых искусств, претендующих на настоящую прикладную эффективность. Так что утечка тут совершенно ни при чем. Другое дело, что эта идея становится продуктивной лишь при выполнении нескольких важных условий, так что наши эксперты сомневаются, что в рамках любительского движения можно создать что-то действительно ценное».
«Тем не менее, мысли у них здравые», — заметил Капитан.
«Здравые, — согласился генерал. — А когда речь идет о личном мастерстве бойца-рукопашника, то подобный комплекс идей может оказать на него существенное влияние».
«Иначе говоря, мы можем столкнуться там с настоящими мастерами боевого фехтования?»
«Аналитический отдел считает, что это вполне возможно».
«Тогда, может, не стоит никому из нас принимать участие в тех соревнованиях?»
Генерал усмехнулся.
«В конечном счете, это решать вам самим. Аналитики ведь исходят из вероятностных представлений и логических умозаключений. Вы имеете возможность опираться еще и на интуицию».
Он снова посмотрел на меня. Я не выдержал и повторил свой вопрос:
«Но почему я?»
Ответ генерала, как это часто бывает, ничего не объяснял.
«Аналитический отдел считает тебя, Малыш, наиболее подходящей кандидатурой. Ты знаешь, что они опираются на многие факторы».
Спрашивать в третий раз не имело смысла. Речь, очевидно, шла о психологическом раскладе, а он, как всегда, слишком сложен, чтобы сами объекты этих расчетов могли хоть что-нибудь в них понять. Во всяком случае, ни для экспертов аналитического отдела, ни для самого генерала не было секретом то простое обстоятельство, что мое мастерство в рукопашном бое, в том числе и с применением оружия, все-таки заметно уступает уровню Стаса или Капитана.
К тому же, если они решили эту часть операции поручить мне, то они так и сделают, и мое мнение — это последнее, что они будут принимать в расчет.
Так вот и оказалось, что я вступил под своды здешнего храма боевых искусств — а попросту местного Дворца спорта, полностью арендованного для проведения фестиваля — в качестве молодого, но умудренного боевым опытом мастера джиу-джитсу.
Я шел с видом уверенным и весьма решительным, как и подобает тому, кто явился отстаивать честь своей школы.
Мое истинное состояние было немного другим. Но кого это, в принципе, интересует?
Глава 26. Любовь к оружию
1
Заявка моя была отослана и принята еще позавчера, так что сейчас мне оставалось лишь удостоверить факт своего прибытия, ознакомиться с регламентом и личной подписью подтвердить свое согласие на все — в том числе и на риск получить травму, может быть, даже опасную для жизни.
