Дались ей эти прессы и мускулы. Хотя… почему бы и нет. Вот только…
Бокс — забава мужчин. Если среди направлявшихся к кассе зрителей и были женщины, они пришли с сопровождением. Чем ближе к шатру, тем неуютнее мне становилось. Внезапно Гортензия схватила меня за руку, а другую прижала к губам, призывая к молчанию. Потащила за собой непонятно куда, по-прежнему ничего не говоря. Странный маневр закончился по другую сторону кассы.
Спиной к нам стоял Ёршик, беседуя с воровато озирающимся человеком. Тот явно был с ярмарки, и он явно делал то, о чем я читала в книгах: собирал ставки. Похоже, брат Зи решил погулять, как взрослый.
— Засранец! — рявкнула Гортензия, сцапав брата за ухо. Его собеседник исчез так быстро, словно был еще и местным иллюзионистом. Стало ясно: сегодня мы не увидим, как красавцы разбивают друг другу физиономии. В глубине души я была благодарна Мило за это: не слишком хотелось менять чистый зимний воздух праздника на потную вонь шатра. Даже ради богов.
— Что-то холодно. Давайте вернемся домой, — предложила я Зи, аккуратно отцепляя ее от брата. Тот благоразумно помалкивал.
* * *
Гортензия сердито сопела, но сдерживалась. Ёршик выглядел виноватым, но молчал. Может быть, дело было в родственных узах. Может быть — в том, что я не подпускала их друг к другу. Трудно сказать наверняка. Кажется, когда мы подошли к квартире, у меня уже начали искрить волосы.
Дверь в квартиру была открыта. Не нараспашку — чуть-чуть. Но это ничего не меняло.
— Я запирала, — нахмурилась Зи.
— Дайте, я проверю, что за дела! — Ёршик вылез вперед и тут же получил профилактический подзатыльник.
— Иди, позови консьержа, — велела ему сестра. Мальчик поспешил вниз, лихо перепрыгивая через ступеньки: он не расстроился и не испугался, как мы.
— Глупый мальчишка, — покачала головой Зи. Я промолчала, разглядывая замок: если его и взломали, то аккуратно: на замочной скважине и дверном косяке не было ни царапины. Отдуваясь и сердито ворча, прибежал ванЛюп:
— Барышни, — начал он еще издали, — вы не ошиб…
— Абсолютно! — не дала я закончить обвинение в безалаберности. Хотела добавить что-то еще, но осеклась: не ожидала увидеть у консьержа оружие. Совершенно вылетело из головы, что он — отставной офицер, пусть и всего лишь таможенник. Со взведенным арбалетом старик вошел в квартиру, мы — следом за ним.
Пока старик обыскивал все мыслимые и немыслимые углы, мы с Зи поспешили проверить другое. Забавно: именно в такие минуты вдруг понимаешь, что для тебя наиболее ценно. Первым делом я бросила взгляд на каминную полку: портреты родителей и Карнеолы Миллер были на месте. Паспорт и деньги лежали в комоде, как и всегда. Я заглянула к Зи: та энергично расковыривала паркет. Ёршик устроился в кресле, демонстративно глядя в другую сторону. С торжествующим "Есть!" Зи вытащила из дыры жестянку. Наконец до меня дошло, что происходит.
— Даже не думай шутить про "Храните в банке" — меня моя банка из-под сардин устраивает, — погрозила Гортензия пальцем и затолкала жестянку обратно — как раз вовремя: вошел ванЛюп и упал в свободное кресло. На старике буквально не было лица.
— Как?! — всплеснул он руками. — Как кто-то влез в дом, а я не почуял?! Ни единой толики чужого запаха! Барышни, заметили что-нибудь? Что пропало? Или, может быть, появилось? Чем Сущее не шутит.
— Поганка на месте! — сообщил Ёршик. — Только какая-то невеселая. Наверное, скучала, — он достал жабу из банки и прижал к груди, словно это был котенок, а не земноводное. Сердитая тварюшка помалкивала — всем нам на радость.
Гортензия утешающе похлопала старика по плечу:
— Думаю, у нас просто нечего брать. Давайте выпьем чаю, раз уж вы зашли. Аль, ты не против?
— Почему бы и нет.
Старик благодарно забормотал что-то о замке, который починят под его личным контролем, Зи отмахнулась и пошла ставить чайник.
— Ой! — воскликнула она вдруг. — А где мешки с торфом?
* * *
От злосчастной покупки остался лишь едва уловимый запашок ила и тины. Кто-то аккуратно, с ювелирной точностью вскрыл дверь и унес два мешка бесполезнейшей ерунды — вокруг Бергюза полно болот, а в лавках — торфа всех видов. М-да. В кои-то веки в нашем доме произошло нечто в духе любимых мной детективов. Видимо, ничего лучше я не заслужила.
— Какая жалость, — я просто не смогла удержаться и промолчать.
— Аль, не расстраивайся… — Зи погладила мне по руке.
— Какая жалость, что недоумок, покусившийся на нашу собственность, не прихватил ведро с мусором — придется выносить самим. Что ему стоило?..
Гортензия фыркнула, Ёршик ее поддержал. ВанЛюп нахмурился:
— Напрасно смеетесь, барышня Авла. Судя по запаху, торф был верховой. Слой в локоть набирается лет эдак за триста. За триста лет в болото могло попасть очень многое: драгоценные украшения например, если утопли вместе с владельцем. Со временем вещи портятся, но за такой срок в негодность еще не придут. Вот и делайте выводы.
— Кикиморы подсунули нам клад? — недоверчиво уточнила Зи. — Да ладно. Они — те еще жадины. Хотя… могли и не знать. Одного не пойму: они что — передумали и забрали?
Внезапно дурацкое преступление сделалось вполне увлекательным. Настроение улучшилось в сотню раз, словно сама Карнеола Миллер предложила мне эту загадку.
— Не они, Зи! Все наши спутники получили такие мешки. Если кто-то из них нашел у себя нечто очень ценное и подумал, что ценностей — много…
— Да-да, поняла, — Гортензия задумчиво почесала нос. — Он пришел грабить нас, ага?
— Или она. Никто из наших спутников много не зарабатывает.
— И кто же этот неуловимый ловкач? — сердито спросил ванЛюп. Я чуть не брякнула: "Точно не Госсенсы", но успела прикусить язык. Возраст неважен. В романе дамы Миллер "Десять маленьких троллей" старый прокурор такое творил… Волосы дыбом!
— Эх… — вздохнула Гортензия. — Все равно мы этого не узнаем. Ты права, Аль, что сравнила торф с мусором: в полиции нас поднимут на смех. Плакали наши сокровища.
— Нет! — рявкнул старик ванЛюп. — Я вашу собственность проворонил, я и верну. Сейчас отыщу подмену, чтоб за домом приглядывали, и пойдем за мешками по следу.
* * *
Когда консьерж сказал, что мы пойдем, я решила, что это произойдет в прямом смысле. Оказалось, пешая прогулка нам не грозила: старик кликнул извозчика. Вчетвером — Ёршик увязался за компанию, мы сели в открытый экипаж. ВанЛюп занял место возле кучера и велел ему ехать медленно, строго в указанном направлении. Тот лишь пожал плечами и намекнул, что поездка выйдет дороже обычной. Я наблюдала за ванЛюпом и вдруг поняла: он больше не горюет, напротив — радостно возбужден. Консьерж ощутил мой взгляд и обернулся:
— Двенадцать лет, барышня Ронда! — воскликнул старик. — Двенадцать лет, как выставили со службы, мол — дай молодым дорогу. А ведь у меня был нюх, почти как у хаунда, если ослаб с годами, то лишь самую малость.
Я промолчала, переваривая это известие. Нюх хаунда лучше человеческого примерно в шестьдесят раз. Собаки буквально видят мир носом. Представить, чего "насмотрелся" за долгую жизнь ванЛюп, просто не удавалось. Зато удалось понять другое: если некто, укравший торф, проник в дом незамеченным, значит — не обошлось без магии. Мы с Зи ничего не знали о способностях наших горе-попутчиков, но я начинала понимать жизненные принципы Люути: лучше на всякий случай решить, что эти люди — опасные негодяи, а потом ошибиться и вздохнуть с облегчением.
— Зи, отправь брата домой, — шепнула я подруге. Та нахмурилась:
— Я не доверяю паршивцу. Пусть покатается с нами, а потом прогоню, ага? Ближе к ночи он безобразничать не будет: помнит, как ребра помяли.
Пришлось согласиться. Оставалась одна вещь, и она совершенно не радовала: не хотелось даже вспоминать голубоглазого констебля. Увы: ситуация требовала соответствующих мер. Записав код вызова "ищеек магов", я окликнула ванЛюпа и вложила листок в его руку:
