class="p1">Она свернулась калачиком в кресле и изо всех сил старалась поддерживать непринужденный разговор.
– Сделаю вид, что не слышал твоего вопроса, – фыркнул он.
Мари схватила его за руку, сама испугавшись своего порыва:
– Может, все-таки уговорим Айви переехать к нам?
– Она живет с подругами. Их там четверо. – Эллиот говорил как можно мягче, хотя повторял эти слова уже не в первый раз. – Думаю, сейчас стоит беспокоиться тем, кто остался в замке.
– Конечно, странно, что тебе заблокировали память, – фыркнула Дейзи.
После того как Эллиот рассказал, что Элизабет сняли с поста главы общества «Кровь и пламя» и что та пошла на риск и предупредила их о том, что им известно, кто такая Мари, та, в свою очередь, рассказала все, что разузнала о Стихее.
– Ты ведь родилась Стихеей, это твоя суть. Значит, ты готова нести свой дар. – Дейзи стукнула кулачком по ладони.
– Мама боялась, что это слишком тяжелое бремя. И даже если я верну память и обрету силу, чем это поможет? Остановит месть ведьм?
– Не понимаю, как они могут убивать. – Эллиот нахмурился и посмотрел на Мари. Незаметно переплел их пальцы и крепче сжал ее ладонь. – Духи бестелесны.
– А это значит, что за убийствами все-таки стоит человек, – кивнула Мари.
– Мра-а-ак, – протянула Дейзи. – В таком случае я не откажусь от защиты самой Стихеи.
– И тебя не пугает возможность моего сумасшествия?
– Я бы не рисковал. – Эллиот покачал головой.
– Но ведь сама бабушка Тина попросила об этом! Она бы не стала просить о плохом.
– Призраки эгоцентричны, они не думают о последствиях. Их интересует лишь цель, – пробормотала Мари. – Твоя бабушка набралась сил, чтобы материализовать для меня магазин, который уже полвека стоит заброшенный.
– Ну ладно, убедила. Вообще-то я надеялась, ты расскажешь про бабушку чуток побольше. – Дейзи разочарованно фыркнула.
– Угомонись, – сказал Эллиот сестре и поцеловал пальцы Мари. – Вам обеим следует идти спать. А я останусь на страже. Если что-то произойдет, я обязательно разбужу вас, – предупредил он возможный вопрос.
Она со вздохом поднялась с дивана. Кожа, где Эллиот коснулся губами, горела.
– Я уже не помню, когда в последний раз нормально спала. А сейчас мне и вовсе не по себе.
– Пойдем вместе, – Дейзи встала и подхватила Мари под руку, – расскажешь мне о шабашах ведьм. Там действительно раздеваются догола?
Мари слегка улыбнулась. Хотелось бы ей хотя бы казаться такой беззаботной, как Дейзи. Но она не могла. Она чувствовала, что скоро ее жизнь изменится навсегда.
Ребекка выглядела лучше, но внутри все равно чувствовала себя продырявленным мешком муки. После плена, где каждый день – замкнутая петля времени, изредка разрываемая визитами Элизабет, Ребекка оказалась не готова к жизненным потрясениям.
Она запахнула махровый халат, чтобы не глядеть на выпирающие ребра и впавший живот. Болезнь знатно ее подточила и заставила прогуляться по краю смерти.
Дверь в спальню распахнулась, и слегка покачивающейся походкой вошла Элизабет. В одной руке были зажаты два бокала, в другой – вскрытая бутылка красного вина.
– Ты уверена, что пить в полнолуние хорошая идея? – Ребекка посмотрела в окно.
За полупрозрачным тюлем сиял лунный диск. Скоро наступит полночь.
Элизабет посмотрела на этикетку, словно была удивлена, что взяла именно спиртное, а не гранатовый сок, и пожала плечами:
– Если так, то уже поздно. Это вторая. – Она упала в кресло, и капли вина из открытой бутылки окропили ее белый джемпер. Элизабет скривилась. – Вот беда… Что ж, это не самое страшное, что со мной сегодня случилось, – фыркнула она.
– Мне правда жаль. – Ребекка взяла у бывшей подруги наполовину наполненный бокал и села на край кровати. – Они поступили жестоко. Никто, кроме тебя, не достоин этого места.
– Ты себя хоть слышишь? – усмехнулась Элизабет и отпила вино прямо с горла. Потом поставила бутылку на пол и неожиданно опустила рядом и бокал. – Мы говорим о «Sang et flamme». – В ее устах французский прозвучал, как интимное признание. – Враг всех ведьм. Хочешь узнать, скольких я сожгла? – вдруг оживилась она.
Ребекка дернула плечом и пригубила вино.
– Двадцать две! – Элизабет с гордостью воздела палец к потолку.
А Ребекка лишь опустила голову, отказываясь понимать, что перед ней сидит женщина, которая погубила двадцать две невинных ведьмы.
– Первая ела сердца младенцев, – вдруг начала перечислять Элизабет. – Мы так и нашли ее, перемазанную в крови.
– Сердца?.. – Ребекка вздрогнула. – Она искала вечную молодость?
– Да. И губила детей. Поэтому я сожгла ее с особым удовольствием. Вторая искала богатых мужей, а затем насылала на них хворь. Причем не только на самого мужчину, но и на всю его семью. Избавлялась ото всех наследников, – фыркала Элизабет. – Ее выследил Эдвард, брат Джорджи. Он был хорошим напарником. – Ее голос дрогнул. – Затем была ведьма, которая торговала человеческим мясом. Старуха-ведьма, которая травила своих постояльцев. О, их было столько… Одна отвратнее другой. А самое страшное, что человеческий закон над ними был не властен. Они наводили морок на беззащитных людей, направляли их сознание в другое русло. И всё, они уже вне подозрения. Мы выполняли ту работу, которую больше никто не мог сделать. Приходилось платить высокую цену. – Элизабет все-таки потянулась за бокалом и сделала глоток. – Когда я потеряла Эдварда, то думала, что ничего ужаснее уже не случится. Как же я ошибалась. – Ее голос исказился, надламывая гласные и глуша шипящие.
– Значит, ты сжигала действительно виновных? – потрясенно прошептала Ребекка.
– А ты все эти годы считала меня монстром, который убивает ради забавы? Знаешь, последнюю сожженную ведьму я и правда чуть не упустила. Она казалась такой невинной, такой молоденькой. Пока мы не обнаружили у нее в подвале задушенных животных, десятки трупов собак и кошек. Их смрад до сих пор стоит у меня в горле. – Элизабет закашлялась. – А ведь потом ведьма перешла бы на людей. Рано или поздно им всем становится мало крови для обрядов.
Она замолкла, и некоторое время они сидели в тишине. Элизабет погрузилась в мрачные воспоминания, Ребекка осмысливала услышанное.
– А за что ты хотела сжечь меня? – вдруг тихо спросила она.
Элизабет дернулась, как от удара плетью, и подняла на нее тяжелый взгляд:
– Я тоже задавалась этим вопросом. Когда мы получили на тебя анонимную наводку, я не знала, что это именно ты. Увидела уже на казни. У меня не оставалось выбора… У Общества есть закон, который запрещает жалость к ведьмам. Если пожалеешь ее на казни, то казнят тебя. И поверь, им бы ничто не помешало сжечь даже потомка Берггольца. В назидание остальным.
– Анонимную наводку? – Ребекка стиснула ножку бокала.
– Да. На моей памяти такое
