Брагоньер выехал в Калеот по утренней дымке, взяв с собой охрану и одного из боевых магов. Остальные волшебники отправились на болото: Майя рассказала, как пройти. Её тоже взяли с собой в качестве проводника. Лишённая силы, некромантка не могла колдовать. Для полной надёжности на неё наложили специальное заклинание, за считанные мгновения блокировавшее все нервные окончания. Безусловно, Майя могла завести в трясину, но другого проводника всё равно не найти, а некромантка сильно сдала, сломалась.
Лето, казалось, только входило в полную силу. Днём стояла нестерпимая жара, от которой спасались сидром в придорожных харчевнях. Сюртук перекочевал в седельную сумку, туда же, куда и шейный платок. Спутники Брагоньера пошли ещё дальше — расстегнули рубашки. Воспитание соэра подобного не позволяло, приходилось терпеть. Утешало, что дома можно взять другой одежды и позволить себе тончайший шёлк. Собираясь в Трию, Брагоньер меньше всего думал о погоде.
Двигались быстро, споро, и спустя четыре дня, в лучах заката въехали в столичные предместья. Бока лошадей шумно вздымались, а ведь маг немного поколдовал с пространством. К сожалению, он прихватил с собой слабый артефакт, не позволявший покрыть всё расстояние. Но Брагоньер и не рассчитывал на комфортную поездку.
Леди ли Брагоньер удивило скорое возвращение сына, но она и виду не подала. Всё в том же вдовьем платья, только по случаю жары шифоновом, мать встретила его на лестнице, подала руку для поцелуя и холодно, из вежливости, спросила, куда подевалась Эллина.
— Осталась в Трие.
— Насовсем?
Леди ли Брагоньер порадовалась бы, если б та особа бросила сына. В курортном городе много богатых мужчин, кого-нибудь да подцепила бы. Хотя с её внешностью… Несмотря на все ухищрения в виде одежды, причёсок и украшений, Эллина не стала для леди ли Брагоньер красавицей.
— Пока я не вернусь. Эту тему мы обсудим потом, наедине, а уж никак не за завтраком, — добавил соэр, пресекая разговор на неприятную тему. — Меня ждут во дворце. Эллина же… Не хочу вас обижать, но в данном вопросе мне интересно только моё мнение.
На лице леди ли Брагоньер не дрогнул ни один мускул, однако она надеялась, уступив доводам здравого смысла, сын признает её правоту. Соэр же мысленно сделал заметку: объяснить матери положение вещей. Судя по всему, она воспринимала Эллину как охотницу за чужими деньгами.
— Что нового в столице?
— Да всё то же, я писала тебе. Ах да, — вспомнила леди ли Брагоньер, — покушение на герцога Ланкийского. Впрочем, уверена, ты знаешь.
— Безусловно. Письма на моё имя были?
— Одно. Я переслала в Трию. Ничего важного, от твоей сестры.
Брагоньер решил отправиться во дворец поутру, к открытию ворот. Впервые за две недели он выспался и не потчевал организм тройными порциями кофе. Охрану соэр не взял, справедливо полагая, её во дворец не пропустят. У самого Брагоньера был пропуск — кольцо инквизитора. Оно открывало все двери, кроме покоев их величеств.
— Матушка, — за завтраком попросил соэр, — я несколько занят, поэтому хочу поручить вам. Закажите парадный гарнитур для Эллины. Его как раз изготовят к её дню рождения. И бальное платье к нему. Мерки у портнихи сохранились. Не скупитесь, я хочу и буду тратить деньги на эту женщину. Я хочу и буду появляться с ней в свете. Я хочу и буду проводить с ней время. Надеюсь, вы поняли, о чём я?
Отложив ложечку, которой разбивал яйцо, Брагоньер в упор уставился на мать. Той стало неуютно: показалось, будто сын её в чём-то обвиняет, считает одной из преступниц, которых он допрашивал.
— Был бы жив твой отец… — поджав губы, начала леди ли Брагоньер, но осеклась под очередным взглядом — взглядом, приказывавшим молчать.
— Вы, кажется, не поняли, матушка, — соэр промокнул губы и положил салфетку рядом с тарелкой. — Отец мёртв, титул баронета ношу я. И если я прикажу, — он повысил голос, — вы сделаете. Давайте же не доводить до этого.
— Чем она тебя околдовала? — маска холодности слетела с лица леди ли Брагоньер. Она тоже отодвинула в сторону тарелку с тостами и приготовилась отстаивать свою точку зрения. — Какая-то деревенщина не первой свежести! Ты мог найти бы любовницу красивее, моложе и знатнее. А ещё лучше подумал бы о женитьбе. Я устала от твоих отказов даже взглянуть на очередную девушку.
— Смиритесь с мыслью, что я отныне даже слушать не стану. И извольте проявлять почтение к госпоже Эллине Тэр. Оскорбляя её, вы оскорбляете меня.
— Прояви благоразумие! Это всего лишь гоэта.
— Мне повторить? — нахмурился Брагоньер. — Вы неприятно удивляете, матушка, прежде я считал вас умной женщиной. Не обманывайте моих ожиданий. На обратном пути мы остановимся в гостинице, раз моя спутница вас раздражает.
Настроение соэра испортилось, есть расхотелось. Он быстро съел пару тостов с джемом, запил их кофе и, не прощаясь, ушёл переодеваться. Леди ли Брагоньер в досаде кусала губы. Впервые другая женщина стала для сына важнее матери. Теперь же он требовал уважения к той, которая, по мнению леди ли Брагоньер, позорила соэра в свете. Все мужчины его круга заводили романы с актрисами, куртизанками, дочерьми торговцев, а ещё лучше с представительницами своего сословия, но никак не с девицей из самых низов, которая сама зарабатывала себе на жизнь.
Переодевшись в парадное, соэр верхами уехал во дворец. С матерью даже не попрощался, давая понять, та должна извиниться.
Как и прежде, Брагоньер без труда въехал на территорию дворца и, отказавшись от помощи, сам завёл лошадь в конюшню. Ему хотелось привести мысли в порядок, а для этого как ни что другое подходила рутинная мелкая работа. Например, расседлать коня.
После яркого солнца конюшня показалась тёмной, как утроба демона. Глаза не сразу привыкли к полумраку, Брагоньеру пришлось постоять немного на пороге.
— Эй, конюх! — нетерпеливо крикнул соэр. — Где тебя носит?
Он положил руку на седло и с раздражением огляделся. Ни конюха, ни его помощников. Уснули они, что ли? Брагоньер позвал ещё раз и, бросив коня у входа, отправился на поиски. Наверняка дрыхнут на сеновале.
Лёгкий шорох заставил обернуться, но соэр заметил лишь тень. Неизвестный накинул ему на голову мешок и попытался затянуть верёвку. Брагоньер ответил ударом в солнечное сплетение и наугад, ориентируясь на сдавленный крик, ударил ножом. Кажется, попал, потому что нападавший завыл. Сорвав с головы мешок, соэр развернулся и выхватил меч. Орудовать им в замкнутом помещении неудобно, но выхода нет.
Нападавших было двое. Один, припав на одно колено, пытался продышаться и остановить кровь. Второй вскинул арбалет.
