— У вас в телефоне установлено подслушивающее устройство. Оно электромодуляторного типа, не акустического. Это значит, что прослушиваются только ваши телефонные разговоры. То, что произносится при опущенной трубке, устройство не воспринимает.
Вид у судмедэксперта стал совершенно ошарашенный.
— Что же это? — подавленно пробормотал он.
Капитан вновь благосклонно улыбнулся.
— Не стоит волноваться. Это просто мера контроля.
Стас быстро собрал телефонный аппарат и поставил его точно на то место на столе, где он находился раньше. После этого вновь уселся на стул и улыбнулся, по примеру Капитана, немного сочувственной улыбкой.
— Продолжим наш разговор.
«Поттер» с трудом оторвал взгляд от телефона.
— А вы э-э-э… не уберете его?
Стас пожал плечами.
— Зачем? Кто предупрежден, тот вооружен. Если убрать этот, они установят другой, похитрее. И, может быть, не один, поскольку уже будут знать, что этот человек на самом деле не так прост, как им показалось.
Эксперт сжал голову руками. Его остановившийся взгляд вперился в поверхность стола.
— Боже мой! Почему до этого дошло? Почему я должен бояться? Подстраивать свою работу под интересы разных группировок?
Капитан мягко перебил его бормотание:
— Вы уверены, что те люди действительно были из ФСБ?
— Уверен, — вяло кивнул «Поттер». — Двоих из них я знаю в лицо. Приходилось встречаться по работе.
— Похоже, на самом деле они действуют не от лица своей конторы, — пояснил Стас. — ФСБ самой по себе нет нужды совать вам «жучок» в телефон. У них и так есть доступ ко всем линиям на местной АТС.
— Да, здесь попахивает самодеятельностью, — согласился Капитан. — Ребята, видимо, отрабатывают частный контракт.
«Гарри Поттер» сокрушенно покачал головой.
— Боже мой! Боже мой! Что же это делается?
— А вы этого не знаете, а? — вкрадчиво спросил Стас, испытующе заглядывая ему в лицо.
Эксперт испуганно встрепенулся.
— Я? Знаю? Э-э-э…от… откуда?
Капитан взял стул у стены и присел рядом.
— Вчера, вернее, сегодня ночью, когда мы встречались… Вы помните?
«Поттер» послушно кивнул.
— Помню.
— Я попросил вас подготовить образцы крови и тканей для исследования…
Узкие плечи «Поттера» заметно напряглись. Он ничего не ответил.
— Вы сделали это? Успели?
Лицо «Поттера» судорожно дернулось, потом облегченно расслабилось. Он медленно поднял голову. В глазах его промелькнули страх, отчаяние, но на смену им пришла мрачная решимость.
— Сделал, — сказал он еле слышно, но с отчетливым торжеством в голосе. — Успел.
3
Нехорошие предчувствия начали сгущаться в моем сознании, проникая в него откуда-то снизу, из глубин интуиции.
Предчувствия — очень важная часть нашей профессии. Относиться к ним свысока, отмахиваться от них — непростительная ошибка, которая может стоить жизни. Этому учат каждого курсанта. Этому учили и меня — уже довольно давно, поскольку мой трудовой стаж в организации начался не сегодня и не вчера.
Обычно моя интуиция спит, и до нее не так-то легко достучаться. Но сейчас было что-то другое — и во мне, и вокруг меня.
Мои нервы словно обнажились. Все ощущения усилились.
Вокруг была опасность, пока еще невидимая, и от этого пугающая втройне.
С сильно бьющимся сердцем я выбрался из поредевшего людского потока.
Большая часть зрителей направилась в вестибюль. Почему-то мне не захотелось пересекать его снова, направляясь к служебному входу.
Неизвестный доброжелатель предупредил, что моя жизнь подвергается опасности. Можно ли было ему верить?
Честно говоря, с учетом уже имеющегося опыта пребывания в этом городе, я считал, что нет никаких оснований для неверия.
Может, конечно, сам этот аноним и собирается меня убить, и тогда его записка — это способ давления на психику. Но, с другой стороны, он мог предупреждать и о чужих замыслах. В любом случае это ничего не меняет: даже с учетом третьего варианта — попытки выдавить с соревнований конкурента — шансы на то, что меня подстерегает реальная опасность, слишком велики, чтобы их игнорировать — два к одному.
Вестибюль. Обширное пространство, заполненное людьми. Кому, как не мне знать, насколько оно опасно: если кто-то вознамерился кого-то убить, то нет ничего проще — незаметный и для жертвы, и для окружающих удар в спину и — все, привет, Смерть, моя старая хозяйка.
А она была рядом. Я уже чувствовал ее немое присутствие.
Слишком долго я служил ей, чтобы не различить признаков ее прихода.
Только вот за кем она пришла?
Неторопливым шагом, оглядываясь по сторонам с видом совершенно праздного, даже скучающего любопытства, я направился к ближайшему выходу на трибуны, теперь практически пустые.
Никто не пошел за мной следом, но в соседний проход, почти одновременно со мной, вошли двое крепких парней.
Кажется, я разглядел быстрый взгляд в мою сторону.
Я прошел до конца прохода. Стены его, образованные трибунами с сиденьями, скоро снизились настолько, что я мог выглянуть наружу.
Ряды сидений. Кое-где зрители сидят на своих местах, переговариваются, что-то жуют, пьют прохладительные напитки.
Парней нигде не видно.
Проход закончился ступенями. Они повели меня вниз, до самого дна этой гигантской, разрезанной надвое чаши.
Мне нужно было пробраться по ту сторону арены.
Для чего?
Пока еще я этого не знал. В самом простом варианте — чтобы забрать свои вещи и тихо, по-английски, удалиться.
Но очень скоро я понял, что меня, скорее всего, ждет что-то более интересное: оба парня спускались по параллельной лестнице, поглядывая в мою сторону.
Это заставило меня задуматься.
Не должен ли я связаться с Капитаном?
Аналитики, прорабатывая свой план, рассчитывали, что после того, как я появлюсь на этих соревнованиях и зафиксирую этот факт несколькими победами, что-то случится — то, что можно будет назвать ответной реакцией, и что позволит неизвестным пока образом вывести следствие на интересующие нас вопросы.
Здесь и сейчас, хотя я одержал только одну победу, определенно что-то начало происходить.
Покинув лестницу, я пошел вдоль арены, направляясь к проходу за кулисы.
Быстрый взгляд в сторону показал, что парни по-прежнему следуют за мной, только теперь их было не двое, а трое.
Человек за боковым судейским столиком скользнул по мне равнодушным взглядом и уткнулся в бумаги.
Слоняющийся у входа охранник заметил меня и пошел наперерез.
Итак, воспользоваться ли мне оперативной связью или воздержаться, пока потенциальная угроза не примет более определенный характер?
Перед аркой входа я сунул руку в карман, нащупывая пропуск. Хмурое лицо охранника вдруг разгладилось. Притормозив, не дойдя до входа, он махнул мне рукой и даже чуть улыбнулся.
Кажется, он меня узнал. Больше я не был нарушителем, которого следовало задержать.
Я кивнул ему с такой же полуулыбкой и шагнул под арку, оказавшись в широком и длинном коридоре. Где-то в средней части его, налево, была дверь в раздевалку и душевые, прямо напротив — в разминочный зал.
Ускорив шаг, я почти побежал по коридору, хотя по-прежнему не знал, что делать дальше.
Может, все рассосется само собой, как с тем же охранником? Может, те парни лишь случайно следовали за мной? Может, наконец, они всего лишь спортсмены, участвующие, как и я, в соревнованиях?
Может быть. Все может быть…
Только мне почему-то не верилось ни в какие случайности. Когда участвуешь в операции и на кону стоят жизни многих и многих людей, в случайности как-то не верится. Каждая деталь становится знаком, каждая встреча — знамением, каждое событие — закономерностью.
Глава 29. Зачистка в душевой
1
Я уже достиг двери в раздевалку. Поколебался, не зная, что предпринять дальше. Мимолетный взгляд назад, даже не взгляд, а осторожное касание периферическим зрением, показал мне, что ситуация продолжает развиваться все в том же направлении: трое парней зашли в арку прохода и двинулись по коридору — ко мне.
