Куда ведет этот коридор и что находится за дверями по его сторонам, я не знал. Зато хорошо понимал, что опасность лучше встречать в известной обстановке — времени разведывать местность уже не оставалось.
Быстро заглянув в распахнутую дверь разминочного зала, я увидел в дальнем его углу группу спортсменов с тяжелыми двуручными мечами. Человек пять-шесть. Сбившись в тесную группу, они о чем-то совещались.
Один из них увидел меня. Что-то сказал остальным. Все дружно, как по команде, повернули головы.
Дружелюбия в их взглядах я не заметил. Как и улыбок на лицах. Все они были мрачные, напряженные и, мне показалось, испуганные.
Так. Эти едва ли вступятся за меня. И даже официальными свидетелями преступлениями предпочтут не становиться.
Я отвернулся, попутно бросив новый осторожный взгляд вдоль коридора.
Четверо парней ускорили шаг.
Почему четверо? Ведь только что их было трое.
Стараясь не выказать нервозности, я не спеша пересек коридор и толкнул дверь в раздевалку.
Снабженная пружиной, она автоматически закрылась за мной, как только я ступил внутрь. Я кинулся к своему шкафу.
Не знаю, зачем я это сделал. Там не было ничего, кроме рулончика эластичных бинтов и моего меча. Да еще защитные доспехи, которые сейчас, конечно, ни от чего не защитят.
Тем не менее я набрал код на дисковом замке. Замок щелкнул, когда из паза выскользнул язычок запора. Я распахнул дверцу и тут же подался в сторону. Ничего не произошло. За время моего отсутствия никто не подсунул в шкаф самодельное взрывное устройство.
Осторожно заглянув в темные внутренности шкафа, я увидел там все то же, что было раньше.
Протянув руку, я схватил меч — уж слишком много испытаний мы прошли вместе, чтобы просто так оставить его здесь, — и кинулся к другой двери.
За ней располагался тесный тамбур. Дверь налево вела в душевые, направо — в туалетную комнату.
Я свернул налево.
Звуки извне сюда не долетали. Но я не сомневался, что четверо парней сейчас бегут по коридору. Бегут прямо сюда.
В душевой кто-то был. На мгновение я остановился в недоумении на самом пороге, поскольку это нарушало стройную картину идеальной расправы — чистое убийство в безлюдном месте, — но потом бросился вперед.
Душевая представляла собой довольно большое помещение. Половина его, сразу за дверью, оставалась свободной. Другую половину занимали кабинки — восемь штук, каждая с отдельной дверцей, запирающейся изнутри.
В крайней кабинке справа кто-то напевал противным голосом, немилосердно фальшивя. Журчали струи воды. Выплывая из-за верха перегородки, не доходящей до потолка, в предбанник наползали клубы пара — чтобы тут же рассеяться в теплом воздухе.
Пар. Завеса из мельчайших капель воды…
Я метнулся в свободную кабину — соседнюю с той, где принимал душ певец-самоучка. Быстро крутанул красный вентиль — три почти полных оборота — и, выскочив, прикрыл дверь.
Затем тут же операцию проделал в соседней кабине.
Шумовая завеса заметно усилилась. Правый угол предбанника стал заполняться паром.
В сознании у меня все это время прокручивалась картинка — не статичная, как живописное полотно, а движущаяся и почему-то черно-белая, словно в старом немом кино. Коридор, отходящий от арены. Четыре бегущие фигуры…
Вопрос, конечно, заключался в том, как быстро они бегут.
Я не мог рисковать, поэтому в моей воображаемой перцептивной проекции парни бежали быстро — не так быстро, как двигался сейчас я сам, но практически с максимальной для своей комплекции скоростью.
До двери в раздевалку они добрались, когда я открывал воду в пятой кабинке.
Еще несколько секунд я накинул, чтобы дать им возможность заглянуть в мой шкаф, за распахнутую дверцу — чтобы убедиться, что я не прячусь там, готовясь нанести удар в спину.
Все-таки после того, что я продемонстрировал сегодня на арене, они должны были относиться ко мне как к достаточно серьезному противнику.
Шестая кабинка.
Сейчас они направляются к внутренней двери.
Мимо седьмой я проскочил, рванул дверцу восьмой, пустил воду и выскочил обратно.
Уже все свободное пространство затянулось теплым паром. В нем становилось трудно дышать. Струи воды, бьющие в кафельный пол, наполнили помещение ровным и сильным шипящим звуком.
Они уже в тамбуре. Теперь, скорее всего, они должны разделиться. Двое направятся в туалет, двое — в душевую. Сюда.
Напряжение охватило меня, как тяжелая волна, накрывая с головой. Напряжение — это опасно, но я знаю, что от него не надо избавляться. Его надо трансформировать в нечто более конструктивное — боевое состояние.
Я скользнул в седьмую, предпоследнюю кабинку.
2
В тот самый момент, когда я закрывал дверцу, две темные фигуры в моей воображаемой кинокартинке открывали входную дверь душевой.
Метнувшись к крану, я повернул ручку. Меня обдало струями горячей воды. Спохватившись, я уменьшил напор.
Секунду спустя входная дверь громко стукнула о стену — похоже, ее сильно толкнули или просто ударили в нее ногой.
Моя мысленная кинолента немного не соответствовала действительности, но, в принципе, не слишком от нее и отличалась.
Я сделал длинный, упругий, плотный выдох мобилизующего дыхания. Пауза, возврат воздуха в легкие.
Напряжение стало оставлять меня, превращаясь в холодную искрящуюся энергию.
Выдох. Пауза. Возврат дыхания. Новая волна энергии, поднимающаяся изнутри.
Гулкий низкий голос, перекрывающий шум воды:
— Черт! Да тут просто парная!
Невнятный ответ, не различимый на общем шумовом фоне.
Выдох. Пауза. Возврат дыхания. Волна энергии достигла головы, освежив сознание, как ледяной душ.
Больше голосов не слышно. Пожалуй, их действительно только двое.
Маленькая поправка — пока двое.
Мои руки сжали рукоять меча, привычным, рефлекторным движением. Господи, ведь это всего лишь деревяшка. В который уже раз я оказываюсь в этой глупой роли — с бамбуковым мечом против огнестрельного оружия.
Впрочем, кто сказал, что у них есть оружие? И кто сказал, что они хотят меня убить? Может, я все еще ошибаюсь…
Но то, что последовало дальше, моментально развеяло мою попытку самообмана.
— Здесь! Справа! — выкрикнул кто-то, вновь перекрывая шипящий звук льющейся из распылителей горячей воды.
Сразу после этого на шум наложились гулкие удары — один, второй, третий, четвертый. Потом еще два, сразу друг за другом.
Не удары, тут же понял я. Выстрелы.
Крик боли. Еще выстрел, другой. Низкий стон.
Все мое тело покрылось тоненькой пленкой влаги. Одежда отсырела. По лицу стекали крупные капли.
Мои нехорошие предчувствия полностью оправдывались.
Сильный удар — на этот раз настоящий удар. Треск дерева. Второй удар.
Они вышибли дверь душевой кабины.
Их пока еще двое, и их внимание отвлечено.
Приоткрыв свою дверцу, я выскользнул наружу.
Меня тут же окутал плотный, густой, горячий пар, образовавший в предбаннике настоящую дымовую завесу.
Но пар — не дым. Эту истину мои инструкторы вдолбили в меня достаточно прочно, чтобы она тут же пришла мне на ум.
Я мгновенно опустился на корточки. Здесь, у самого пола, дышалось гораздо легче, да и видимость возросла метров до трех.
Сохраняя нижнюю стойку, я двинулся к входной двери.
Из дальней кабинки грохнул новый выстрел — похоже, контрольный, в голову.
Я уже достиг двери, когда услышал сквозь шум зловещий вопрос:
— Ему что, придется отрезать руку?
Ответа я уже не разобрал: дверь закрылась за мной, оставив сцену убийства позади.
В тамбуре, едва освещенным тусклой лампочкой, было почти темно. Шум воды доходил сюда в сильно ослабленном виде.
Я поднялся. Развернулся.
Дверь напротив распахнулась. На пороге туалета возникли две темные фигуры с пистолетами в руках.
3
