Наша нежность друг к другу смешалась с новым приступом страсти. И для меня уже не было на свете никаких других женщин, кроме этой. И пусть я узнал ее, но познать до конца не мог никогда — вечную, как сама природа, загадку, вечную тайну, от которой все происходит. И когда это знание наполнило меня всего до конца, когда я услышал ее последний протяжный вскрик, за долю секунды до того, как исчезли все чувства и мысли, я вдруг понял мимолетно и ярко, что все мои иллюзии — это правда, но за ними есть и что-то другое — то, что я не узнаю никогда.
Мы были не просто мужчиной и женщиной, познавшими друг друга в порыве страсти. Каждый из нас был кем-то еще. Я — мужчиной, прожившим не одну уже жизнь и все их положившим к ногам моей хозяйки — Смерти. Она — …
Кем была она?
В этот краткий миг я понял, что это для меня недоступно. В ней была тайна, и эта тайна оказалась так велика, что охватила ее всю.
Я познал ее тело, я познал ее душу, но тайну, которая ею управляла, я не смог бы познать никогда.
После финальной вспышки соития, когда мы вновь обретали свои тела и привычные ощущения от органов чувств, я вдруг понял, что она тоже ощущает барьер этой тайны, отгородившей ее не просто от других людей, а от самой жизни.
Она улыбалась, и благодарно целовала меня, и шептала что-то бессвязное, но по лицу ее текли слезы.
Я чувствовал: это не слезы радости, а слезы печали.
Глава 38. Бешеные псы
1
Мрачные заводские корпуса, разнокалиберные, явно построенные в разные годы, тянулись вдоль берега реки. Проходы между ними, где свободные, где частично перекрытые низкими одноэтажными пристройками, вели в глубину заводской территории — мертвое индустриальное чрево, уже затянутое плотными вечерними тенями.
Стас поправил антенну, спрятанную под курткой на груди. Тихо спросил:
— Куда дальше, Кэп?
Лицо командира было спокойным до бесчувственности. Человек посторонний решил бы, что он засыпает или вот-вот готов лишиться сознания, и лишь острый холодно горящий взгляд под полуопущенными веками сказал бы достаточно опытному наблюдателю, что перед ним — великолепно подготовленный боец, готовый к бою.
Капитан ответил вопросом на вопрос:
— Что с системой охраны?
Понажимав сенсорные клавиши на утолщенной дужке своих многоцелевых очков, Стас доложил с ноткой досады в голосе.
— Система абсолютно автономна. Доступа к общей компьютерной сети пока не обнаружено.
Это означало, что программа-крот, уже проникшая в компьютеры предприятия и к настоящему времени завершающая перекачку их содержимого, не может подчинить себе компьютер или компьютеры, управляющие видеокамерами слежения и прочими датчиками, которыми, без сомнения, были оборудованы подступы к производственным помещениям фирмы «Биотехнологии».
— Тогда остается одно, — резюмировал Капитан, — механическое проникновение.
Они приостановились. В очередной раз Стас медленно повернулся вокруг своей оси, сканируя окружающее пространство. Точнее, фиксируя изменение активности электромагнитного поля.
— Пока все тихо, — сообщил он после короткой паузы.
— Где следующая камера? — спросил Капитан.
— На соседнем здании.
— Где точно?
Стас мотнул головой.
— На самом углу. Высота — метра четыре.
Капитан присмотрелся. По его лицу скользнула едва заметная улыбка.
— Провод проходит по торцевой стене. Можешь выяснить, это силовой или управляющий кабель?
— Сейчас попробую.
Секунд пять Стас колдовал с сенсорной панелью управления на оправе очков. Где-то в речной дали прогудел теплоход. Этот ослабленный расстоянием звук лишь подчеркнул царящую на заводе мертвую тишину. Но странным образом за этой тишиной чувствовалось чье-то незримое присутствие.
— Где же они затаились? — чуть слышно пробормотал Капитан.
— Так, теперь вижу, — сообщил Стас. — Кабелей два. По одному течет ток, по другому передается изображение.
— Отлично. Теперь давай разделяться. Зайдешь за угол и постараешься сделать подсадку. Только не попадай в объектив. Они не должны ни о чем подозревать. В самом крайнем случае камеру уничтожишь, хотя это, конечно, вариант нежелательный.
— Понял, Кэп.
Этот вариант проникновения, вполне типовой, был, разумеется, многократно ими отработан в тренировочном центре. Свои роли они знали и без подробной инструкции Капитана, хотя краткое повторение, по его мнению, никогда не было лишним, особенно в ситуации повышенного напряжения.
А оно нарастало. Капитан чувствовал это напряжение всей своей кожей.
Безмятежная вроде бы тишина вот-вот должна была взорваться звуками неминуемой атаки.
2
Пригнувшись и понизив центр тяжести, Стас скользнул вдоль поросшей бурьяном кучи древнего строительного мусора. Со стороны это быстрое, но плавное движение вовсе не выглядело попыткой уйти от наблюдения.
Куча быстро закончилась, но почти сразу за ней начиналась стена пристройки. Переместившись за угол и уже не таясь, Стас с ходу проскочил метра два — туда, где в стене пристройки было прорезано длинное и узкое, как бойница, окошко, забранное ржавой железной решеткой.
Из поля наблюдения видеокамеры на соседнем здании он, таким образом, вышел.
Камера на углу ближайшего корпуса — истинная цель его рывка — дрогнула и чуть повернулась, но к ней уже подбегал Капитан — открыто, ничуть не таясь, а даже, напротив, откровенно демонстрируя свою заинтересованность именно этим словно бы только что привлекшем его внимание предметом.
Внутри черного корпуса тихо зажужжал моторчик. Вновь дернувшись, камера стала поворачиваться в другую сторону. Кто-то, кто нажимал сейчас на управляющие ею кнопки, очень хотел разобраться — что там задумал один из двух проникших на территорию объекта нарушителей.
Капитан между тем, подбежав к углу корпуса, стал столбом, подняв к камере гипертрофированно недоумевающее лицо, — чтобы оператор на своем мониторе разглядел мимику наблюдаемого объекта, требуется, чтобы она была изрядно преувеличена.
Камера зажужжала, наклонилась, уставившись на подбежавшего человека тускло-блестящим глазом, и опять зажужжала, наводясь на резкость.
Воздух застыл. Все звуки, казалось, напрочь исчезли — будто не было в мире больше ничего, что могло бы шевельнуться, произведя хоть какой-нибудь шум.
Потом раздался легкий стук — слева, за углом здания: Стас уже забрался на крышу и теперь осторожно подбирался к стене по хрупкой шиферной кровле, прогибающейся под ногами.
Камера дернулась на звук, в попытке повернуться и дать возможность оператору проверить, в чем дело.
Капитан, быстро оглядевшись, поднял с земли осколок кирпича и швырнул вверх. Камень врезался в стену рядом с камерой. Кирпичная крошка с шумом посыпалась на землю.
Объектив качнулся назад и вновь уставился на Капитана ничего не выражающим стеклянным глазом.
Стас за это время поднялся по наклонной кровле к стене корпуса.
Должно быть, тот, кто управлял приборами наблюдения, решил детальней разобраться в происходящем: камера вновь приглушенно зашумела моторчиком и, проигнорировав все телодвижения Капитана, начала разворачиваться, описывая объективом широкую дугу.
Стас был уже совсем рядом, крался вдоль стены основного корпуса — осторожно, тщательно выбирая место, куда в очередной раз переставить ногу. Шифер потрескивал под ногами, но пока давал лишь микротрещины, в целом выдерживая тяжесть тела и амуниции.
Его рука уже нащупала в кармане пластиковый кирпичик блокиратора, тяжелый, снабженный с одной стороны мощными магнитными присосками.
Камера стала поворачиваться весьма некстати. Благодаря своему расположению на углу здания она, в отличие от других, имела угол обзора в 270 градусов. В мертвой для обзора зоне оставалась лишь узкая полоса пространства, примыкающая к пристройке. Но сама пристройка едва дотягивала до середины торцевой стены корпуса, так что вход во внутренние дворы завода в любом случае контролировался визуально с достаточной степенью надежности.
