– Это пока, чтобы привести в чувство. И кто же в яме?
– Медведь!.. А вы думали, оборотень?
– Насколько я знаю, медвежатина – деликатес. Что это вы мясо закапываете?
– Больной оказался!.. Баруздин в прошлом году иностранцев привозил, отстреляли, а медведь трихинеллезный. А я думаю, где он закопал?..
– Кто такой Баруздин?
– Районный охотовед…
– Почему медведь без шкуры?
– Шкуру сняли, трофей. Ее же не едят – на стену вешают, не заразишься…
– А где когти?
– На шкуре… С когтями снимают.
– Ладно, согласен. А что это ты ночью копал возле трансформаторной будки?
– Да крысы, зараза… Там дыра в земле, крысы лезут и рога грызут. Нетоварный вид…
– Пока отвечаешь правильно, – заметил Савватеев. – А зачем сверху медвежьей могилы камни положили? Надгробие, что ли? Обычай?
– Какой обычай? Чтоб лисы не разрыли, росомахи… Нажрутся, и пойдет круговорот… Ты оковы-то снимай! И надо бы принести извинения.
– Принесу. А скажи-ка мне, что за ходячий труп по лесам шастает? Черный такой, засушенный, как мумия?
– Да что вам везде трупы мерещатся?
– Не встречал, что ли? Ходит и плачет. Охотник за людоедами?
Карпенко отвечал быстро, не задумываясь, и смелел на глазах:
– Не встречал, не знаю. Браслеты сними!
– А ты ведь очень внимательный и догадливый человек, Карпенко. Старший егерь – это значит следопыт. Наушник у меня сразу заметил, хотя его практически не видать. Не поверю, чтоб ты охотился на зверей, а людей в лесу не замечал.
– А я на людей не охочусь! – отпарировал егерь. – Это вы приехали и устроили сафари на пенсионеров.
– Кстати, о пенсионерах, – вспомнил Савватеев. – Как этого дедка зовут, что двух моих подчиненных вырубил?
– Откуда я знаю? Они приходят, уходят… Всех не упомнишь. Но как вырубил, а? Красиво!.. Сам потом рассказывал – мы животы надорвали. Ну и кадры у тебя!
– Он что, спортсмен?
– Да что ты!.. То ли столяр, то ли бондарь. В общем, пенсионер колхозный.
– И не знаешь его фамилии? А как путевку выписывал?
– Никак. Хозяин угодий дал пенсионерам льготы… Ты что, так и будешь меня держать?
– Буду.
– Ты же раскопал могилу?
– Но там оказался медведь. А мне нужен труп гражданина Каймака. В любом состоянии.
– Ищи, если нужен. – Егерь притулился к сосне. – Тут я тебе не помощник, мертвецов с детства боюсь.
– Тогда долго придется сидеть. – Савватеев подошел к бойцам, все еще пялящимся на то, что осталось от медведя. – Доставайте его оттуда и копайте еще.
Медик встрепенулся:
– Вы полагаете… нас отвлекают?
– Полагаю.
Бойцы посовещались, спустились в яму, с помощью лопат подсунули под сгнившую тушу брезент и выволокли ее наружу. Воспрявший духом эксперт засуетился:
– Снимите на штык, а потом осторожнее! Я вспомнил!.. Такое было, кажется, в шестьдесят третьем… Поверх трупа собаку закапывали!..
Минут пять, пока бойцы рыли землю, Савватеев украдкой наблюдал за Карпенко – тот оставался безразличным ко всему: похоже, после приступа веселья переживал эмоциональную опустошенность.
Или точно знал, что под зверем в могиле ничего больше не было.
– Ниже грунт не тронут, – вскоре разочарованно доложил эксперт. – Суглинок монолитный, чистый, без гумуса и современных растительных остатков… Копать нет смысла.
– Есть смысл вернуться на базу и отдохнуть, – пожалел его Савватеев, – пока я работаю с грибниками.
…До базы еще было метров триста по старому, петляющему проселку, когда впереди показался бегущий навстречу офицер-диверсант. Заметив начальника, он остановился, взял автомат на ремень и сдернул берет – от стриженой головы валил пар.
– Это что за кросс? – спросил Савватеев.
– Прочесываем лес, товарищ полковник. Задержанные сбежали!
Карпенко, идущий сзади под конвоем, услышал и засмеялся. Веселить его и дальше настроения не было.
– Прочесывай, – равнодушно обронил Савватеев и прошел мимо.
Ворота базы оказались открытыми настежь, а по территории одиноко бродил Тарантул, что-то выискивая в траве. Савватеев велел приковать егеря к воротному столбу, отвести и запереть старух в кочегарке, а сам, тяжелея с каждым шагом и ощущая, как кровь приливает к лицу, направился к оперативнику.
– Вы только посмотрите, товарищ полковник! – с виноватым изумлением закричал Тарантул, обирая с себя репей. – Они голыми руками стену проломили! В два кирпича! Кладка – монолит!..
Савватеев обошел трансформаторную будку: с задней стороны, обращенной к лесу, зияла свежайшая дыра чуть ли не в рост человека, а напротив нее грудой лежали крупные кирпичные блоки. Было ощущение, что стену выбили направленным взрывом или кумулятивным снарядом средней величины, однако никаких характерных следов от взрыва или применения какого-либо инструмента не было.
Выломали не свежую замуровку, сделанную ночью егерем, а старую, пятидесятых годов, кладку!
– Вы что тут, дрыхли без задних ног? – скрывая приступ гнева, спросил Савватеев.
– Никто не спал, товарищ полковник! Мы с криминалистом шмонали жилые помещения…
– Отставить жаргон!
– А здесь, у дверей, стоял разведчик из группы Варана, – уже вяло проговорил Тарантул. – Псевдоним – Филин…
– И ничего не слышал?
– Никто ничего не слышал! Вон там, на периметре, был сам Варан, и тоже ничего… А доходяги эти спали на мешках…
– Потом встали и пробили стену?
– У меня уже голова пухнет!..
– Кто обнаружил побег?
– Варан и обнаружил. Шел по периметру и увидел – дыра в будке чернеет!..
– А где же Филин был?
– У дверей стоял! Никуда не отлучался…
– Где сейчас эта птица?
– В лесу… Я не видел, говорят, первый побежал догонять.
– Ты-то что делал в это время?
– Да комнаты в гостинице осматривали!.. Я сразу же приказал прочесать лес… Нет, что-то тут творится, товарищ полковник!
– Безответственность и разгильдяйство творится! Потому что у себя дома. А здесь и стены не помогают!..
Тарантул все еще хотел оправдаться:
– Вы подумайте, товарищ полковник!.. Электроника полетела. И ладно бы одна-две рации – сразу вся! И на машинах… А мы ведь не кучей стояли, чтоб одним грозовым разрядом накрыло. Да и грозы-то не было! Теперь стена… Это надо триста граммов тротила, чтоб вынести! Но криминалист осматривал, говорит, следов подрыва нет…
Подошедший медик стоял возле пролома с неким грустным очарованием на лице:
– Теперь вы верите?.. А то – шейный остеохондроз, искры из глаз…
– Идите спать, – велел ему Савватеев и сам пошел к реке.
– Ну и что делать будем? – вслед спросил Тарантул.
– Верни бойцов на базу и отдыхай. А этого Филина ко мне, как появится. Вместе с Вараном.
Савватеев вышел через калитку на берег, поискал место у воды и сел. Мысль, возникшая у него при виде пробитой стены, отяжелила не только сознание, но и тело: скорее всего, Мерин знал, что может произойти на этой базе, или предчувствовал подобный исход дела и потому не полез сюда. Этот хитромудрый мент пошел на конфликт с руководством, чтоб потом красиво уйти, а под предлогом благосклонности сделал шикарный подарок – послал на базу, мол, поставь последний штрих в столь щепетильном деле и смело ступай на доклад – вернешься уже в роли начальника Управления…
А это оказалась всего-то продуманная комбинация, чтоб подставить Савватеева! То есть Мерин решил таким образом избавиться от него, не исключено, убрать конкурента, и теперь остается либо сейчас же свернуть операцию и написать рапорт, либо принять вызов и переломить ситуацию.
Отпущенного времени оставалось полтора дня – даже с аппаратурой, связью и транспортом толком ничего не успеть. Конечно, есть еще живой труп, безумный охотник за людоедами, которого следует отловить и отработать; используя особые полномочия, можно устрашить егеря, можно попугать старух, сейчас запертых в кочегарке.
На результаты обыска надежды почти никакой: что можно найти спустя год, тем более в таком проходном месте, как охотничья база для иностранцев?
И надо начинать с того, где менее всего ожидается результат.
Криминалист уже заканчивал обыск терема, в котором размещалась гостиница, и улов был небогатый: несколько фрагментов плинтуса со следами, похожими на кровь, два десятка пакетов с соскобами краски, пылью, найденными волосами и россыпь запечатанных пластинок с дактилоскопическим материалом. Искать что-либо принадлежащее определенному человеку спустя год, после того как здесь побывали десятки людей, – дело почти бессмысленное. Даже если во всем этом мусоре и найдется нужная частичка, то не менее чем через неделю, после обработки и лабораторных исследований.
Еще не совсем отошедший от контузии, уставший и вывалянный в пыли эксперт дописывал протокол, его полусонные помощники все еще бродили по коридору, заглядывая в комнаты.
