– Похвастаться нечем, – определил Савватеев.
– Есть три странные детали, – вяло подытожил криминалист. – В гостинице найден склад продуктов и два холодильника там. Тушенка, сгущенка, макароны…
– Чего странного?
– Много спиртного, причем есть дорогие коньяки, виски, аперитивы…
– Значит, бывают богатые гости.
– Но хозяин давно за рубежом, иностранных охот не проводят…
– Старые запасы…
– Я хочу сказать, грибники странные, непьющие, едят грибной супчик. И егерь…
– Экономят. Они – пенсионеры, нищие…
– И выламывают стены?
– С этим надо разбираться отдельно.
– А зачем на том же складе детское питание? Две большие коробки! Младенцы на охоту приезжают?
Савватеев вспомнил дочь, ночные бдения и сказал то, что слышал от просвещенной жены:
– Иногда взрослые используют как диетическое питание…
– Где вы тут видели больных?
– Давайте что-нибудь поинтереснее!
Криминалист вытащил из вороха пакетов один:
– Вот эта закладка… Обнаружили в каминном зале под медальоном с лосиными рогами… Японского производства, нашими спецслужбами не используется. И похоже, в нерабочем состоянии.
– Кто ее заложил? – Савватеев достал подслушивающее устройство, внешне напоминающее усатого засохшего таракана. – И кого тут слушали?
– Может, конкурентов, может, зарубежных партнеров… База-то для иностранных охот. А мы знаем, что делают на таких охотах, да еще в уединенных местах.
– Почему решил, что не в рабочем?
– Посмотрите через лупу, товарищ полковник. Она сгорела… Тут никакая электроника не выдерживает.
– Что еще? – Савватеев спрятал закладку в пакет и положил себе в карман.
– В пятом номере на втором этаже по крайней мере дважды выбивали стекла и вынималась рама.
– Как определили?
– Следы ремонта – новые штапики, остатки старого герметика. Переколачивалась обналичка, отверстия от старых гвоздей… Другие окна в доме ремонту не подвергались.
– Буйные постояльцы?
– Возможно… Только почему их заселяют в один и тот же номер? Кстати, самый лучший.
В характеристике Каймака буйства не отмечалось, хотя никто не знает, что может произойти с самым тихим человеком, если он приехал оттянуться на природе. Тем паче с бандитами…
Савватеев поднялся в пятый номер, обставленный дорогой мебелью и выкрашенный в приятный розовый цвет. Плинтусы были оторваны, часть из них выпилена, сразу от входа поднято и перевернуто с десяток половиц, а все остальные щели между досок тщательно выскребли, кое-где вместе с древесиной – криминалист работал профессионально и все-таки не обратил внимания, что скатанное от стен ковровое покрытие было почти новым и сильно отличалось от покрытий других номеров. Кроме того, если смотреть от двери, по оттенку пола заметно, что здесь когда-то лежал ковер – лак выцвел, отбивая довольно четкую линию у стены и два прямых угла. А еще краска на стенах была тоже довольно свежей, возможно, и годичной давности; под ней оказалась совсем другая – голубоватая, скорее всего, в тон исчезнувшему ковру. Выходит, в лучшем номере вдруг почему-то сделали ремонт, поменяли цветовую гамму, мебель, а учитывая отремонтированное окно, можно сказать, что здесь произошло некое нестандартное действие, однако проку от этих косвенных деталей было весьма мало. Например, окажется, что элитный номер усовершенствуют каждый год, дабы идти в ногу с Европой, откуда приезжают требовательные гости.
Вот если бы нашли явные следы крови, а она бы в свою очередь совпала по генетическим признакам с кровью Каймака!..
Если бы, если бы…
Савватеев отправил криминалиста обыскивать хозяйский дом, а сам подошел к воротам, где под охраной бойца сидел прикованный наручниками Карпенко. Егерь не мог видеть, что сейчас происходит на базе: держать его в неведении, а значит, и в напряжении было сейчас полезно.
– Ты чего меня, как собаку, привязал и ушел? – сразу же раззадорился егерь. – Отстегивай! Я тебе что, зек, что ли? Или предъявляй обвинение!
– Слушай, а где голубой ковер из пятого номера? – будто между прочим, спросил Савватеев, присев на корточки.
Самообладанию егеря можно было позавидовать, однако физиология живо отзывалась на внешний раздражитель: егерь будто бы остался возмущенным, даже взбешенным, но его морщинистый лоб вдруг разгладился, губы разомкнулись, что означало короткий миг расслабления – иначе говоря, душа оборвалась.
Возникла пауза секунд в десять. Приходил в себя…
– А хрен знает где. – Голос был с легкой хрипотцой. – Спроси у хозяина. Я егерь – не завхоз.
– Хозяин у тебя за рубежом?
– Ну да…
Попадание было довольно точным, но чтоб вогнать его в панику, требовались еще два-три, причем с нарастающей точностью.
– Спросим, – быстро и скучно согласился Савватеев. – А что же пол в номере не поменяли?
– В каком номере? – натянуто спросил Карпенко и сглотнул – першило в горле!
– Да в пятом… Поменяли бы, так вопросов не возникало.
– Откуда я знаю? – Он снова заговорил вызывающе, теперь чтобы скрыть волнение. – Я здесь не хозяин, работаю по найму! И отвечаю за охоту, а не за гостиницу. Моя задача – выставить зверя клиенту!
Все, давить на него больше было нельзя! Двух попаданий пока что достаточно, пусть теперь соображает, в чем прокол, что ему грозит, и пусть придумывает версии про ковер и пол.
– Ладно, сиди, пока я сплю.
Савватеев нарочито медленно пошел к калитке – ждал, вспомнит егерь свое гневное требование об освобождении или нет…
Не вспомнил – иные мысли сейчас были важнее.
Савватеев и в самом деле решил поспать, пока делают обыск хозяйского дома, и уже поднялся на резное крыльцо терема-гостиницы, как увидел бегущего криминалиста.
– Олег Иванович! Вам бы нужно взглянуть на это!..
– Что там опять?
– А вы посмотрите сами!
Хозяйская изба, судя по убранству, ничем особенным не отличалась от крестьянских изб, если не считать, что не было ни одной перегородки – эдакий просторный зал со множеством окон, отчего свет здесь казался ярче, чем на улице. И еще вдоль глухой стены были расставлены живописные полотна, словно в студии художника.
– Неожиданное хобби у хозяина, – заключил эксперт. – Несовместимое с личностью прапорщика пограничного спецназа.
Савватеев прошел вдоль ряда картин и внезапно вздрогнул, будто наткнувшись на стену, и ощутил знакомый холодок, пробежавший по позвоночнику: на холсте были изображены два человека, сплетенные, свитые телами, в порыве какой-то пугающей экспрессии готовые разорвать или задавить друг друга…
– Да-да, именно это полотно, – забормотал возле уха криминалист. – Все остальное – примитив, лубок… Но выполнено одной и той же рукой! Вы чувствуете, какая сила исходит от холста?.. Что это? Единоборство? Обрядовый поединок? Ритуал?..
– Не знаю! – ощущая внезапное раздражение, бросил Савватеев. – Я не искусствовед…
– Но какое воздействие на подсознание! А это значит, мы столкнулись с каким-то магическим ритуалом.
– У вас безудержная фантазия…
– И это не все! – ничуть не смутился эксперт и откинул крышку люка в полу. – Прошу сюда!
Они спустились в тесный подпол, и при свете фонарика Савватеев увидел отведенный в сторону деревянный стеллаж, за которым оказался вход в еще одно подземелье, выложенное кирпичом.
– Обнаружил старым казачьим способом, – похвастался криминалист, – без всяких приборов… Идите за мной!
В сухом каменном подвале на стенах висели веревки, точеные деревянные блоки, пустые кожаные мешки и какая-то старая, посконная одежда. На толстых чурках, как украшение, стоял расписной сундук с откинутой крышкой, возле которого и остановился эксперт:
– Взгляните сюда!
Он натянул пленочные перчатки и извлек почерневшую, тяжелую чашу на цепях и кованой, узорчатой треноге.
– Золотая, что ли? – подавляя приступ душного, изматывающего неудовольствия, спросил Савватеев.
– Нет, она медная. – Душа и голос криминалиста трепетали. – И ценность не в металле… Возраст чаши – не менее двух тысяч лет! Обратите внимание на боковые поверхности. Здесь хорошо сохранился узор… Это звериный скифский стиль!
– Значит, хозяин базы занимался археологическими раскопками?
– Исключено! Чаша никогда не была в земле. Вы представляете, что делается с медью, когда она попадает, например, в курган?
– Не представляю…
– Мало того, ею совсем недавно пользовались. Что-то сжигали, и скорее всего, масло… Довольно свежая копоть! – Он поставил чашу с треногой на пол и достал темную пузатую бутылку. – А вот и само масло… Чувствуете, какой аромат? Тут еще есть…
Запахи тоже начинали раздражать Савватеева.
– Я не совсем понимаю, как все это относится к поискам правозащитника, – проговорил он. – По-моему, вы отвлекаетесь от дела…
