Небо было еще темным, но появилось странное ощущение, что тьма уже не властвует здесь и скоро начнет исчезать.
Звон раздался очень близко, а по небу промчалась изящная колесница, переливающаяся золотом и розовым серебром.
Яралга! Яралга, Северная заря!
Сердце сжалось, жар усилился. Метнувшись к сараю, я вывел Аяна, вскочил на него, с силой пришпорил.
Уж если кто и может мне помочь, то одна из Древних. Не знаю еще, как просить ее и молить, но не должна… не должна она отказать! Ей ли, заре, радость – каждое утро освещать пустые равнины да мертвые ущелья?
Ветер забивал дыхание, Аян летел, словно птица. Догнать, найти, упросить – мысли безумца, но иначе нельзя.
Да и просить можно только на льду – там, где спит вечным сном город Ищи-Не-Найдешь, спрятанный Повелителями Холода. До неба мне не дотянутся, а так и сама она все увидит.
Огонь в груди разгорался все ярче. В одно мгновение перед глазами вспыхнуло белым, я зажмурился, но скачки не замедлил.
Огненная дорожка метнулась вперед, рассыпая по сторонам искры, будто сами малые боги решили указать мне дорогу.
Аян заржал и встал на дыбы, но я лишь крепче сжал коленями его бока.
– Вперед!
Конь послушался и помчался по светящейся дорожке, бегущей далеко вперед.
Тьма тем временем начинала медленно, но неумолимо таять, исчезать, сгорая в золотистом зареве.
Страшно предстать вот так перед богиней, неизвестно, что может из этого выйти. Но малые боги напрасно вести бы не стали.
Снова послышался звон. На этот раз казалось, что в хрустальную песню колокольчиков вплелся женский смех. И ощущение… ощущение точно кто-то на меня смотрит: мягко, ласково, как мать на заплутавшее дитя.
Я вздрогнул, увидев обрыв впереди, и резко натянул поводья.
Аян успел остановиться, но из-под копыт все же скатилось несколько камешков.
Я растерянно огляделся – как же так? Могу поклясться, что до этого, куда ни глянь, везде простиралась снежная равнина. Никакого обрыва не было и в помине.
Но стоило мне посмотреть вниз, как с губ сорвался изумленный возглас. Там, внизу, от края до края пропасти лежало огромное ледяное озеро. Только лед на нем был слишком прозрачный и гладкий. И сквозь него можно различить очертания…
Я вздрогнул. Золотистый призрак Соук-Икке-Соуке. Тот самый, что я видел во сне.
Спрыгнув на землю, я подошел ближе к обрыву, пытаясь разглядеть призрачный город.
– Ты звал меня?
Глубокий голос снова заставил вздрогнуть. Всего три слова, а ощущение, что множество музыкантов играют праздничный гимн. И вокруг вроде тишина, а они продолжают.
Сглотнув, я медленно обернулся и… замер.
Она стояла рядом, протяни руку – коснешься сияющей пурпурной ткани. Только смотреть долго нельзя – слепит и обжигает. Так же, как и высокий венец на золотистых волосах, сверкающий снегом на вершине гор под солнечными лучами.
Лицо… Никогда прежде я не видел подобной красоты. Только чтобы описать такую, слова бессильны. Как и Госпожа Луна, Яралга, Северная заря не полностью предстала перед человеческими глазами.
– Звал… – Я выдохнул, понимая, что даже толком не понимаю, как к ней обратиться.
В гранатовых глазах заплясали золотые смешинки.
– Что ж ты совсем растерялся-то, Посредник? Али богов никогда не видел? – Она рассмеялась и, протянув руку, погладила меня по щеке.
По телу пробежала дрожь, но заставить себя выдохнуть или шевельнуться я так и не сумел. Глубоки глаза у Яралги. И вроде просто смотришь в них, а сам падаешь в рассветное небо, и кажется, еще чуть-чуть – и за спиной раскроются крылья.
– Не видел, – хрипло признался я, не отводя от нее глаз.
Пальцы на щеке обжигали, на губах Северной зари появилась улыбка. Мое сердце застучало, как бешеное.
– Ну, раз услышала твой зов, значит, и впрямь дело важное. Говори.
Кое-как собравшись с мыслями, я взглянул на богиню:
– Великая, никто, кроме тебя, не сможет помочь одолеть Повелителей Холода и прийти на выручку малым духам огня. Не знаю, как верно сказать, чтобы не показалось тебе дерзостью, да и, видно, не скажу никогда… Только нужен мне и им твой совет. Ведь превратили Повелители Холода эти земли в снежную равнину, а люди ютятся на краю холода.
Ее пальцы опять погладили мою щеку и скользнули к подбородку. Теперь от ее касаний разливалось приятное тепло, и почему-то казалось, что так она стирает метки Повелителя Холода.
– А с чего ты взял, что я тебе помогу?
Я похолодел внутри, но внешне остался невозмутим:
– Ты предвещаешь приход Огня-Солнца, ты никогда не разлучаешься с праотцом Бранном. Тебе так же, как и ему, строили храмы в спящем подо льдом городе Соук-Икке-Соуке. Тебя почитали и благодарили за новый день.
– Хорошо говоришь. – Яралга качнула головой и убрала руку.
В тот же миг растаяло блаженное тепло под накинувшимся колючим морозом. Я поежился, но не сдвинулся с места, ожидая ее решения.
– Да только все не так просто. Иданнр и Янсрунд далеко не глупы. И так же, как я, почувствовали присутствие Искр. Только не думаю, что сразу поняли, в чем тут дело.
Яралга взмахнула рукой – и взвились вверх красные и золотые искры. Всего миг – и они сплелись в изящный посох.
Небо тем временем уже окрасилось рассветом, и вот-вот должно было взойти солнце.
– Иданнр и Янсрунд? Кто это?
Она улыбнулась, только ничего веселого в этой улыбке не было.
– Имена твоих врагов, Посредник. Вижу, что не знал, но ты вообще многого не знаешь. Как ты собираешься их одолеть?
Я стиснул зубы. Вот уж вопрос! И не насмехается вроде, но по глазам видно, что ждет ответа. И в то же время нет в ней ничего плохого, злого. А может, она просто пытается понять, кто я такой и что замыслил?
– Меня обязывает клятва, данная малым богам – Искоркам. А Посредники клятв не нарушают.
Взгляд Северной зари не изменился, только приподнялась левая бровь.
– Тогда слушай, Посредник. И смотри.
Она ударила посохом о землю, раздался гул, и вырвался к небу поток золотистого света.
Я глянул вниз и еле сдержал возглас. То, что еще совсем недавно было заледеневшим озером, теперь ожило, окрасилось алым и бронзовым, вспыхнуло солнечным камнем. Дома, лавки и храмы, широкие улицы и огромные площади. Все как было во сне! Только вот людей нет.
– Ищи-Не-Найдешь, город, где живет древность, – промолвила Яралга. – Есть места, где его зовут Соук-Икке-Соуке. В нем хранится секрет, как одолеть Повелителей Холода. Именно поэтому они и скрыли его подо льдом, чтоб не угрожал их власти.
– То есть никто не знает, как с ними бороться? – нахмурился я.
Яралга качнула головой:
– Знаю лишь, что смелый духом и бесстрашный сердцем должен перейти по мосту, – гранатовые глаза глянули на меня, – Гьялларбрестом зовется. Только увидеть его нельзя. Кудесники Соук-Икке-Соуке умело спрятали Гьялларбрест, чтобы Повелители Холода не сумели его разрушить.
Я почувствовал, что голова начинает идти кругом от объяснений и отсутствия какого-либо выхода.
– Но город же не умер! Он спит. – Сам понимал, что говорю не совсем верно, но слабый лучик надежды не хотел гаснуть и исчезать.
– Что есть вечный сон? Смерть.
– Нет, – упрямо сказал я, – Искры бы не стали тогда меня просить.
Богиня вздохнула, но потом вдруг улыбнулась. И на этот раз улыбка вышла доброй и открытой.
– Что ж, попытайся, Посредник. Уж лучше попробовать, чем сидеть сложа руки. Я кое-что сделаю для тебя. Но только теперь не промахнись.
Она снова ударила посохом, послышался грохот, золотое марево, скрывавшее Соук-Икке-Соуке, задрожало, меня резко обдало жаром.
– Даю тебе время до заката! Отыщи кудесников и узнай тайну!
Сильная рука столкнула меня вниз, не дав не то что возразить, но даже выдохнуть. Воздух застыл в легких, и я, хрипло вскрикнув, стремительно полетел вниз.
Падение прекратилось так же быстро, как и началось.
Я стоял на вымощенной рыжей квадратной плиткой дороге. Слева находился фруктовый сад, листья деревьев шелестели на ветру. Справа простиралась огромная площадь, на которой были фонтаны и аккуратные лавочки. Тишина, покой и мягкий золотистый свет. Будто я и не падал сюда с высоты, а случайно завернул с одной из браннхальдских дорог. Только глупости это все. Нет для простых людей дорог в спящий город.
Вот так мощь у Северной зари!
Я сделал шаг вперед, все еще не веря, что попал в заколдованный Ищи-Не-Найдешь. Камни под ногами не рассыпались, и дома не исчезли. Нет, это не видение. И не сон. Забытая святыня Древней расы. На мгновение сердце сжалось и тут же бешено застучало. Эти улицы пусты, будто тут никогда не было жизни. Но все же присутствовало какое-то странное ощущение, что смерть сюда так и не пришла.
Я пошел вперед, потом и вовсе побежал. Эхо шагов нарушило безмолвие Соук-Икке-Соуке, но ничего не изменило.
Остановившись посреди площади, снова огляделся. Никогда я еще не чувствовал себя таким одиноким и потерянным. Город спал, город почти не дышал. Как и чем его можно было разбудить – я понятия не имел.
