Я передал слова отцу Марту, и он неохотно сказал:
– Герцогиня может открывать порталы. Однако это сюрприз.
Он встал на колени, ведя пальцем по одной из линий.
– Порталы? – не понял Рихар.
– Двери в другие места. – Черо был удивительно понятлив для наемника. – Но что-то мне не хочется идти туда, куда ушла ведьма.
– Вы все еще настаиваете, что человеческая плоть не дает никаких способностей, отец Март? – От чертежа на полу попросту несло темным волшебством.
– В вашем тоне слышится плохо скрываемая ирония, Людвиг. Я не могу понять природу этой магии – здесь больше от науки, чем от волшебства. Геометрия, астрология и неизвестный язык. Но давайте пока оставим мясо мертвецов в покое. Это может быть лишь частью какого-нибудь ритуала. Черо, мне нужна кровь.
Наемник выскользнул в зал и вернулся лишь через две минуты, неся отрубленную руку одного из убитых стражников.
– Не приведи Господь, кто узнает, с какими мясниками мне приходится драться плечом к плечу, – закатил золотистые глаза Сиокко.
Черо с усмешкой протянул инквизитору трофей, тот хладнокровно окунул палец в капавшую на пол кровь.
– Что вы собираетесь делать? – полюбопытствовал я.
– Еретичка сбежала. Я планирую отправиться за ней.
– То есть открыть портал?
– Если вы обратите внимание, то увидите, что линии очень старые. Их оставил кто-то из живших здесь ранее. Подозреваю, что это так называемая техническая магия – колдун создает ворота, но, чтобы активировать их, другим людям не требуются способности.
– Надо всего лишь провести ритуал, – поддержал инквизитора вьеф. – Он прав, кровь Темнолесья. Это вполне может сработать.
Но не сработало. Ничего не получилось, и Черо, судя по его довольному виду, был счастлив подобному обстоятельству. Рихар заметил это, буркнув:
– Чему ты радуешься? Мы не взяли бабу, а значит, получим меньше оговоренной суммы.
– Ты хоть и щенок, но соображаешь, – не остался в долгу опытный наемник. – Но я слишком не люблю темное колдовство. Так что к черту деньги.
– Помолчите оба, – негромко попросил инквизитор, и тут же наступила тишина. – Это не весь механизм, Людвиг. Возможно, ваша душа о чем-то умолчала?
– Проповедник? – повернулся я к старому пеликану.
Тот в раздражении всплеснул руками:
– Я, по-твоему, должен был следить за всем, что делали эти христопродавцы?! Она возила пальцем по линиям и ничего не говорила. Ну… потом, кажется, достала зеркальце.
– Зеркальце, – мягко произнес я. – Очень здорово, что ты все-таки вспомнил.
– Слушай, Людвиг. Я вообще жалею, что рассказал об этом. Ты, надеюсь, не собираешься идти ни в какие порталы?
Сиокко кулаком разбил висящее на стене дорогое флотолийское зеркало, подхватил длинный треугольный, похожий на нож осколок, вложил его в протянутую руку инквизитора. Отец Март мгновение подумал, затем приложил его к одной из линий. Нахмурился, вздохнул и пристроил на другом конце рисунка.
В воздухе появилось отраженное изображение с пола, и Черо шарахнулся назад, крестясь и бормоча молитву. В центре призрачного тетраэдра проступило темное пятно, как будто кто-то поднес бумагу к пламени свечи. Наконец «жар» «прожег» воздух, и в нем появилось неровная, чуть подрагивающая дыра, ведущая в точно такую же комнату.
– Уф! – Рихар закрыл нос рукавом куртки. – Что за вонь?
Это было то, что я почувствовал, когда мы выбили дверь, только в несколько раз сильнее. Запах влажного, жаркого леса вперемешку со сладким ароматом гнилого мяса.
– Осмотрительно ли лезть в эту бесовскую нору, инквизитор? – Всем своим видом Черо отвечал на собственный вопрос.
– Если я оставлю еретичку безнаказанной, Господь спросит с меня. Как и с тебя, мой друг. – Отец Март встал с колен. – Но, конечно, служение Господу у нас с тобой разное. Поэтому иду я, а ты остаешься здесь и никого не подпускаешь к порталу. Мне нужно, чтобы никто не смог его закрыть с этой стороны. Понимаешь?
– Да, инквизитор. Никто не пройдет. – У наемника сразу же прибавилось уверенности.
– Рихар, останься с ним. Не спорь. Здесь ты справишься лучше. Со мной пойдет Сиокко. Людвиг, вас я ни о чем не прошу. Вы и ваша душа и так сделали больше, чем я ожидал. Когда вернусь, то выполню все наши договоренности.
– Не так быстро. – Я закрыл ему дорогу. – Я привык доводить дела до конца, отец Март. Не люблю все бросать на половине.
– Господи! Заставь его одуматься! – возопил Проповедник в пространство.
Пес Господень переглянулся с вьефом и принял решение:
– Вы взрослый человек, Людвиг. Я не тот, кто станет вас останавливать.
Поначалу все шло неплохо. Мы оказались в зеркальной копии особняка герцогини, с той лишь разницей, что огонь здесь горел белым и совершенно холодным пламенем. Шли пустыми коридорами, залами, заглядывая в комнаты. Слой пыли и паутины на полу и вещах говорил, что тут давно никого нет. А возможно, никогда и не было.
– Что это за место? – спросил я, пока вьеф, точно охотничья собака, метался впереди, заглядывая в каждый угол.
– У меня лишь теория. Мы в кроличьей норе, Людвиг. Перед нами лаз для того, чтобы всегда имелась возможность сбежать быстро и далеко. Дабы такие, как я, их никогда не поймали.
– Но все же вы сюда пробрались.
Он лишь развел руками:
– Мне просто повезло. Шанс не открыть портал был куда выше. По сути я попал сюда лишь благодаря вашей помощи.
Затем мы услышали звук, словно капли воды срывались с потолка подземной пещеры, бились о камни, и звонкое эхо разлеталось во все стороны, двоясь, троясь, превращаясь в странный шепчущий гул, точно какой-то безумец неразборчиво шептал во мраке.
На острых ржавых перилах, похожих на разросшийся терн, лежало тело с тремя десятками ран. Кровь темным зловещим ручьем стекала по ступеням и исчезала в намокшем ковре, постеленном на полу.
Отец Март хладнокровно изучил мертвеца, у которого отсутствовала правая нога.
– Вот, Людвиг, – сказал он мне, сделав шаг в сторону. – Полюбуйтесь. Когда отсутствует мертвечина, они не гнушаются питаться и свежей плотью.
– Ты так в этом уверен? – Сиокко не нравилось увиденное, и бурая шерсть у него на загривке стояла дыбом.
– По-твоему, он оставил ногу у портала, приковылял сюда на одной и решил отдохнуть?
– Работал мясник-недоучка. Расчленял, точнее, кромсал по бедренному суставу, но очень неаккуратно. – Я обратил их внимание на этот штрих.
– Может, недоучка, а может, и женщина. Покойник одет в платье слуг герцогини. – Инквизитора перестал интересовать труп, но я все же продолжил:
– Тот, кто делал это, торопился. Но он не мог знать, что мы идем за ним. Беглецы уверены, что портал закрыт и никто сюда не попадет.
– На что вы намекаете, Людвиг? – Инквизитор все еще не понимал.
– Подумайте сами. Неужели люди были так голодны, что убили и расчленили одного из своих прямо в пути? Не думаю. Но им требовалось мясо. И, как я уже сказал, они спешили.
Он сложил руки на груди, произнес, глядя куда-то вниз, во мрак:
– Мясо – это плата за проход. И они желали отдать ее как можно быстрее.
– Озвучиваете мои мысли. Давайте и мы не станем задерживаться.
Иллюзорный дом оказался куда просторнее дома настоящего. Комнаты, коридоры, залы сменяли друг друга до бесконечности. Мы больше не плутали, дорога была одна, и ее отмечали следы тех, кто прошел здесь раньше, оставленные в густой пыли. Вся мебель оказалась гнилой, серебро потемнело, бронза стала темно-зеленой, ткань распадалась на глазах, стоило лишь коснуться ее.
Свечей, а значит и света, с каждой комнатой становилось все меньше, и отец Март в итоге взял с подоконника подсвечник в виде аиста, неся его перед собой, не пожелав остаться во мраке.
Сиокко продвигался в двадцати – тридцати шагах впереди, разведывая дорогу в густом полумраке, и я только и видел, что его тень да редкие золотые огоньки, когда в глазах отражалось пламя свечей.
– Все еще не имеете никакого представления о том, где мы оказались? – спросил я у инквизитора.
– Вам знакома теория Рейхарда де Либера, профессора кафедры математики Савранского университета? Теория о множественности миров?
– Не довелось слышать о таком.
– Он жил двести лет назад, во времена Арьионских гражданских войн. Уважаемого профессора за его мысли объявили еретиком и в один неудачный для него день сожгли на костре.
– Печально.
– Не то слово, – серьезно согласился со мной инквизитор и поднял подсвечник повыше, чтобы рассмотреть, что скрывается в смежной комнате. – В то время Церковь была не такой прогрессивной как сейчас, а нечисть правила не только в землях, но и в умах людей. Сжигали всех подряд. И правых и виноватых.
– Извините, отец Март, но мне думается, что с тех пор мало что изменилось. Эта теория и спустя два века приравнивается к ереси. В Библии ничего не сказано о сотворении других миров.
– Вы правы, Людвиг. Но я склонен полагать, что не все можно вместить в объем книги, даже такой великой и мудрой, как Святое Писание.
