– Хорошо, – сквозь зубы процедил принц.
– Вот и ладно! Вот и молодец! Да, кстати, туалет там же, в ванной, открываешь воду и смываешь. И еще – окон там нет. Если задумал бежать – лучше это делать после того, как вымоешь зад, а то будешь выглядеть смешно. А еще – бежать тебе некуда. Дворец захвачен.
– Кем? – удивился принц.
– Узнаешь. Иди, мойся, – усмехнулся Имар.
* * *
– Садись сюда. Вилки, ножи, надеюсь, не надо убирать? Будешь хорошим мальчиком? Обещаешь?
– Не обещаю! – с вызовом, поправляя воротник чужой рубахи, ответил принц.
– Ну, хотя бы честно. Только я вынужден предупредить: начнешь буянить – я сломаю тебе палец. Любой. По моему выбору. А может, даже два пальца. Сенерад потом поправит, вылечит, но только часа через два, чтобы хорошенько отекло, чтобы помучился. Тебе это надо? Думаю, нет. Сиди и будь умным мальчиком. А ты ведь и правда умный – трактаты пишешь. Какой трактат писал? Что не закончил?
– Об истории магии, – нехотя, устало сообщил принц.
– Это в библиотеке ты узнал об организации Ширдуан? Или кто-то рассказал? Силена, например…
– При чем тут Силена?! – взвился принц, яростный, глаза сверкают. – Не трогайте ее грязными лапами! Убийцы! Мерзкие фанатики! Вы ее не знаете! Да вы ногтя ее не стоите!
– У‑у… вот это да… а парнишка-то влюбился в девку по уши! Видал, Нед, что творится? Интересно, они ему зелье лили или же сам так проникся? Сядь, парень… Уж мы-то знаем Силену как облупленную. И ее мать тоже. Она, Силена-то, моя внучка. А ее мать соответственно моя дочь.
Ошеломление, вытаращенные глаза, закушенная губа – на лице принца наблюдались все признаки душевного смятения. Глаза перебегали с одного мрачного лица на другое, и тут же последовал протест:
– Не верю! Я вам не верю! Бойцы Ширдуана могут сказать что угодно. Вам верить нельзя! Она чистая, невинная девушка! А вы негодяи!
– О боги! Я считал, что он умнее. Нед, зря ты ему не отрубил башку. Я терпеть не могу дураков. Невинная, говоришь? Тебе придется многое узнать, и такого, что перевернет твое мировоззрение. Приготовься, парень, к долгому рассказу. Впереди целая ночь, и нам нужно решить, что с тобой делать. Для нас проще всего тебя убить. Но мы решили поговорить с тобой. Итак, слушай…
* * *
Сколько продолжался рассказ? Полтора часа? Два? Больше? Никто не засекал. Но когда Имар кончил рассказывать, принц был подавлен, просто раздавлен полученной информацией.
Кто он теперь? Изгой, которого убрали не только от трона, но и от всех источников денег. Принц регулярно получал свое содержание в канцелярии дворца и не представлял, как можно их заработать.
Само собой разумеющимся было то, что он займет трон, и… а вот дальше самое интересное – и займется научными изысканиями! Оставив правление государством своей будущей жене…
Поверил ли он до конца в то, что Силена подослана к нему могущественным Братством? Неизвестно. По крайней мере, сделал вид, что поверил. А во всей этой истории, после предательства Силены, его больше всего расстроил один факт – будущая гибель великолепнейшей, лучшей в стране королевской библиотеки. С его слов, она была настоящей жемчужиной мудрости, содержащей в себе знания, накопленные за тысячи лет.
Нед и сам переживал по этому поводу. Что он мог возразить на упреки принца, обвинившего Неда в дикости и невежестве? Только то, что говорил и магам в агаре, – жизнь человека дороже. И он не собирается посылать солдат на гибель, спасая библиотеку.
Неду показалось, что принц все-таки поверил в заговор против наследника трона – какой бы он ни был не от мира сего, но дворцовые интриги въелись в его душу навсегда, передались с кровью от отца и матери. В описанной схеме все было логично и продуманно, так что… участь Бордонара оказалась незавидной.
И сразу возникал вопрос – а не являлись ли эти самые похитители его спасителями? Ведь если бы все пошло так, как должно было идти, – в скором времени он скорее всего лишился бы головы. После того, как переспал бы с сорокалетней женщиной…
Мысль о том, что его чуть не женили на какой-то «бабульке», выставив дураком, привела Бордонара в совершеннейшее уныние. Парень все-таки был тщеславен и мечтал прославиться в веках. Вот только не подвигами на поле боя и не свершениями в политике и хозяйственной деятельности, а открытиями в науке, став одним из столпов научной мысли страны.
– Ну так что прикажешь нам с тобой делать? – устало спросил Имар и поглядел в окно, отвернувшись от стола. На улице была глухая ночь, темная луна уже давно царила на небосводе, а красная склонялась к горизонту, чтобы перед утренней зарей исчезнуть в чертогах богов, освещавших мир ночью. До утра оставались считанные часы, и нужно было поспать хоть пару часов – завтра… или, вернее, уже сегодня будет тяжелый день.
– Я не знаю, – растерянно произнес принц. – Да, вам легче меня убить. Но… не знаю, какой аргумент привести вам в свою защиту, как убедить, что я должен жить. Уж больно хочется посмотреть – что там будет дальше? Попутешествовать по миру, посмотреть, как живут на других континентах… Потому я и не хотел править страной. Скучнейшее занятие! Пусть женщины это делают, а я… есть много чего гораздо более интересного.
– Тебе представится возможность попутешествовать, – сказал Нед, невольно усмехнувшись, – я скоро уезжаю и не могу оставить тебя здесь. Мне нужно или тебя убить, или забрать с собой. Что ты выбираешь?
– Глупый какой вопрос! – фыркнул принц. – Ты думал, что я скажу «выбираю смерть»? Неужели я похож на идиота? Я так понимаю, что ты отправляешься на поиски противоядия от кальдраны? К ардам, на север?
– С какой стати к ардам? Почему на север именно за противоядием? – удивился Нед. – Может, у меня там, на севере, другие дела! Хм… а почему ты сказал – на север? Почему к ардам? Что, у них есть противоядие от кальдраны?
У Неда сон как рукой сняло. Даже кровь в лицо бросилась – неужели парень знает, где взять противоядие?
– Ну как почему – если кто и знает про это самое зелье, так арды, и никто более из известных нам народов, это точно. А вы разве не знаете? Драконы сохранились на севере, в холодных морях. Тут их всех выбили – правда, и подвид был другой или, скорее, народ, потому что драконы разумны. А вот там…
– Час от часу не легче! – не выдержал Имар. – Драконы разумны? Эти летающие ящерицы? Ты с ума не сошел?
– Нет, не сошел! – фыркнул парень. – Если вы невежественны в этом вопросе, так послушайте того, кто знает, кто изучал эту тему. Драконы – одни из немногих магических существ, живущих в мире. На нашем континенте их выбили – в погоне за красивой чешуей, за ядом, из которого делали кальдрану, из-за мускусных желез, необходимых для производства самых дорогих и самых стойких благовоний. А вот северный народ драконов сохранил. Они живут на границе льдов, рядом с ардами, и даже, по непроверенным слухам, обмениваются с ними товарами. Вот так! А вы – «с ума сошел»! Кто еще сошел-то… Я же говорю – пишу трактат по магии, и драконы занимают в нем особое место, целую главу.
– Не понимаю, как люди ухитрялись убивать таких существ, – драконы же летают в вышине! Их чешую не пробивают стрелы – только царапают. Они высоченные, как дом! Дракону человек – на один укус! И как люди, эти мошки, могут убивать таких громадин? – Нед поднял брови и зачертил пальцем по крышке стола.
– Могут, – со вздохом пояснил Бордонар. – Я читал, как это делалось. Ищут место гнездования дракона – то место, где он отложил яйца или же где остались маленькие драконята. А потом… берут здоровенный мощный арбалет, часто не один, и бьют на подлете. Главное – повредить крыло, чтобы он не мог улететь. А потом – дело техники. Много способов… Профессия охотника на драконов была очень трудна и опасна, охотники часто гибли, промахнувшись. Или дракон успевал их заметить, или огромная стрела из арбалета не убивала дракона наповал, и тогда он рвал обидчиков, сжигал их своим пламенем, от которого плавятся скалы. Но и результат охоты мог быть потрясающим – человек обеспечивал себя и своих потомков, жил, как хотел. Части тела дракона ОЧЕНЬ дорого стоят…
* * *
– Вставай, Нед! – кто-то легко коснулся плеча, и сержант сорвался с кровати, будто его подбросило заклинанием. Сна как не бывало.
Перед ним стоял Имар. Он был серьезен как никогда:
– Одевайся. Рассвет уже. Нужно идти к агаре. Они должны собраться на рассвете, если помнишь.
– Помню, как ни странно, – буркнул Нед, с сожалением вспоминая яркие картинки снов. Он давно замечал – если неожиданно разбудить посреди сновидения, то картинки легко запоминаются, а если проснешься сам – сон куда-то убегает, теряясь в темных кладовых мозга. Правда, иногда убежавшие сны вдруг вспоминаются среди дня и кажутся предостережением. В этом случае говорят, что бог сна таким образом предупреждает человека о грядущих неприятностях. Впрочем, это пустое суеверие. Если неприятности наметили посетить человека, они ввалятся в его жизнь, несмотря на всяческие меры предосторожности.
