Юлия Федотова - Колумбы иных миров

Ознакомительная версия.

– Это называется «пистолет», – сказал Макс наставительно.

– Пистолет, – повторил Хельги. – Смешное слово. Мне не нравится. Я стану звать его кочергой, уж не обессудь.

Макс не возражал. Пусть будет кочерга, лишь бы стреляла.

Праздник Величания Павел Степанович назначил на первое мая не случайно. Это был день его рождения. А название придумал просто так, из головы. Оно ничего не значило. Звучит пышно, народу нравится – ну и хорошо.

Себя, родного, Павел Степанович всегда очень любил. И день своего рождения тоже – он ведь не баба, чтобы кокетничать: «Ах, годы уходят! Ах, для меня это не праздник, не поздравляйте!» И отмечал он этот день с удовольствием, на широкую ногу. Всегда. И в прежние времена – с шашлычком и водочкой, и, тем паче, в нынешние – с народными гуляниями и торжественными молебнами.

На этот раз всё было иначе – никакой радости! Не до торжества ему было – он сходил с ума! В буквальном смысле слова! Вот уж два месяца как! Голоса – первый признак сумасшествия. Он слышал голоса! Вернее, голос. Один. Знакомый, странный, нечеловеческий – таким разговаривал умирающий прорицатель. «Идут, идут! Они идут за тобой! Они близко. Они рядом! Беги, беги, спасайся!» И ещё: «Убей их! Убей, убей, убей!» Он гнал его от себя, затыкал уши – но голос звучал внутри головы, и не было от него избавления. Моментами он стихал, особенно днём, на публике. Но потом звучал с новой силой. Всеволод пытался сбежать – уехал в Дрейд, подальше од собственных «владений». Но голос и там его нашёл, заставил вернуться. А последние дни он сделался особенно настойчив. К нему присоединились видения. То во снах, то наяву приходили образы – разные твари, люди и нелюди, парни и девки, с бородами и без. На них были белые рясы – не по праву. Они хотели одного – убивать! Они приближались…

Отменить торжество голос запретил. И ослушаться Всеволод не мог. Знал – хуже будет! Замучит, изведёт, ни днем, ни ночью покоя не даст. Вот и шёл Павел Степанович на собственный день рождения, будто агнец на заклание. Но умирать так просто он не хотел. Сделал то, чего не делал никогда прежде, просто не считал нужным – выставил охрану. Да не двух-трёх, не десяток даже. Целая сотня лучших герцогских обережных людей, владеющих мечом и магией, смешались с толпой паломников, затерялись в ней. Они были повсюду в храме. Они стояли вокруг алтаря, у стен, у входа, опытным глазом ловили каждое движение, готовые в любой момент, не жалея собственной жизни, отразить вражеский удар. Нож, меч, копьё, летящую стрелу, магический шар – они умели отвести всё. Но не пулю. Они вообще не знали, что её надо отводить.

Жестоко толкаясь локтями, друзья с превеликим трудом побились вперёд. Стрелять поручили Максу – ему такое оружие привычнее. Действовать надо было наверняка, без осечек. Случись неудача – второго шанса может и не выпасть. Рагнар, сведущий в делах подобного рода, уже несколько раз замечал среди мирной толпы подозрительных личностей с цепкими холодными взглядами убийц, с ловкими, координированными движениями профессиональных воинов, со странно оттопыренными подолами ряс (притом, что в храм не только с мечом – с ножичком не пропускали, даже костыли калек отбирали у входа).

– Плохо дело! Здесь полно охраны! – шепнул он.

– Прорвёмся, боги дадут! – отмахнулся Макс, прицеливаясь.

Он никак не решался спустить курок. Пращур, стоящий на каменном возвышении (на том самом, где прошлый раз предавались любовным утехам «воплощения Умрана и Эрды») являл собой отличную мишень. Но Максу хотелось выстрелить скрытно, из-под полы, и ему всё время кто-то мешал, маячил перед дулом. Только образуется прореха в переднем ряду, только он наведёт ствол – обязательно вылезет какая-нибудь сволочь, закроет весь обзор. Ох, нелегка, оказывается, работа киллера!

– Да демон с ним, бей в открытую! – раздражённо прошипел Хельги. – Сколько можно медлить! Надоело! Того гляди, петь начнут!

– Имей терпение! – велел стрелок. – Не уподобляйся кое-кому из рода сильфов. Время у нас есть, эта тягомотина надолго… Надо только поймать момент…

И поймал! Когда Пращур, воздев руки к небу, зычным голосом изрёк: «На колени, чада мои! Склонитесь пред ликом Умрана!», Макс, задержавшись на ногах чуть дольше остальных, успел выстрелить поверх склонённых голов. Попал – грех было не попасть, с такого-то расстояния! Точно в середину живота. Огромное алое пятно расплылось на белоснежной рясе.

И никто не понял – что случилось?! Что за грохот? Откуда кровь? Обережные ошарашено крутили башками. Приближенные бестолково толкались вокруг раненого. Братья – те и вовсе решили, что всё идёт как задумано, продолжали бить поклоны. А главное – сам Пращур, которому полагалось уже быть мёртвым – он тоже ничего не понимал! Кровь была – била толчками из перебитой брюшной аорты. А боли не было. И разум не меркнул, и силы не уходили, будто не кровь вытекала, а разлилась бутафорская краска. Чуть дрожащей рукой ощупал он то место, куда пришёлся удар. Рана была, под пальцами ощущались её зияющие края. Но минуты не прошло, как она стала затягиваться, закрываться изнутри. Ткани сомкнулись, не оставив даже шрама. Только дырявая, окровавленная ряса напоминала о происшедшем.

Всеволод медленно отнял руки от живота, поднёс к глазам. На ладони его лежала… Да, сомнений не было. ПУЛЯ! Самая настоявшая пуля, вроде бы, девятимиллиметрового калибра – предмет, которого в этом мире просто не могло существовать! Нет, он решительно ничего не понимал!

Не понимал и Макс – взирал на жертву едва ли не с суеверным ужасом. Зато магистр Ингрем сразу всё понял!

– Вот зараза! – без всякого удивления констатировал он. – Значит, простые пули его не берут! Серебро нужно. Макс, в вашем мире бывают серебряные пули?

– Т…теоретически, – обескуражено пробормотал тот. А потом справился с собой, собрался с мыслями и сделал весьма здравую и полезную вещь. Незаметно положил оружие на пол и отпихнул далеко в сторону.

Очень вовремя! Охрана, наконец, опомнилась и приступила к решительным действиям. Перекрыли выход. Паломников согнали в центр храма, сбили в плотную кучу. Нарочно оттеснили от стен, видно, знали, что для некоторых и камень не преграда. Наружу стали выпускать по одному, тщательно обыскав. Чего хотели найти – и сами не знали. Пращур велел: «Ищите СТРАННОЕ. Задерживайте каждого, кто покажется хоть в чём-то необычным».

Процедура шла чётко и слаженно. Никакой паники, никакого волнения или роптания толпы. Верующие привыкли к беспрекословному подчинению. Даже пожирать себя позволяли без возражений, не то что обыскивать. Снимали верхнюю одежду, выворачивали карманы, развязывали дорожные узелки… От «злоумышленников» теперь требовалось одно – полнейшее хладнокровие. Главное, ничем себя не выдать, тогда они будут свободны.

Медленно, медленно двигался к выходу поток паломников. Не менее тысячи существ столпилось в храме. Не менее минуты уходило на досмотр каждого. Обыскивали одновременно троих-четверых. Орвуд прикинул – раньше чем через пару– часов на волю не выбраться. Притом, что они находились где-то посередине очереди. А «счастливцы», пробившиеся в первые ряды и занимавшие места вокруг алтаря теперь оказались в самом её хвосте. Вот уж кому стоило запастись терпением! Впрочем, они-то никуда не тропились: чем дольше пробудешь во храме, тем больше благодати успеешь почерпнуть. Не чувствуя за собой вины, не опасаясь быть уличёнными, они были счастливы и безмятежны. В отличие от несостоявшихся убийц.

– Девчонки с Эдуардом теперь с ума сходят! – нервничал Рагнар. – Как бы к нам на выручку не полезли!

– Не полезут, – успокоил Хельги. – Я передал Меридит, чтобы ждали на месте, не дёргались, – и важно пояснил Максу. – У меня с ней магическая связь. Могу передавать мысли через Астрал прямо ей в ухо.

– Ты так уверен, что они тебя послушаются? – скептически хмыкнул гном. – Я бы на твоём месте не обольщался.

Хельги заметно побледнел, но ответил с оптимизмом: «Будем надеяться на лучшее!».

Любому ожиданию рано или поздно приходит конец. Доползла очередь и до наших друзей. Первым, без малёйших затруднений, храм покинул Орвуд. Вид у гнома был серьезный и благочестивый, ничего странного при нём не имелось. Выпустили. За ним последовал Рагнар. При желании славный рыцарь умел придать собственной физиономии выражение настолько глупое, что никто не мог заподозрить его в каком бы то ни было умысле, тем более, в злом. Третьим отпустили Балдура – и друзья вздохнули с облегчением. За него опасались больше всего – как-никак, чёрный колдун! Но тот справился, отвёл стражнику глаза. Как воины герцогские обережные были хороши, но как маги противостоять профессионалу уровня Балдура Эрринорского всё же не могли. С Максом тоже прошло гладко, чужака в нём не заподозрили. Староземская одежда и пятидневная щетина делали его неотличимым от местных. Разницу можно было заметить только в Астрале, да и то, если знать, что с чем сравнивать. Один из стражей, самый бдительный, обратил внимание на наручные часы (по счастью, механические) – маленькие какие! Макс тут же снял их с запястья, протянул парню: «В Эттелии купил! Там теперь такие стали делать! Прими на память, не побрезгуй, почтенный!» Тот принял, не побрезговал. А на Аолена охранники и не взглянули толком – не станет же благородный эльф нападать подло, из толпы!

Ознакомительная версия.