Камни, веер, два меча
Часть I. Фусэки
Фусэки (яп. 布石) — начальная стадия партии в игре го. Считается, что стадия фусэки заканчивается тогда, когда в партии начинает завязываться первая борьба. Японский термин фусэки обозначает «распределение камней»
Позднее утро восьмого дня месяца падающих листьев. Из ненаписанного дневника син-тара Торна Ямата
Третий день, как нас навсегда оставил благословенный тар. Внезапная смерть, но даже правители — лишь игрушки в руках судьбы. Странная смерть, отмеченная недобрыми знаками на гадальных камнях. Злая смерть, забравшая сначала отцовскую прорицательницу, а потом и его самого. Я бы поклялся, что это убийство, но отец успел даже завещание написать. Уж рассказать, что на него покушались, времени хватило бы с лихвой.
Третий день как меня одолевают мысли о будущем. А миру всё равно. Деревья уже покрылись пятнами сусального золота, словно ржавчина тронула добрую сталь. Листья ручейком льются на землю.
Лист золотистый
В танце прекрасном летит
С пылью валяться
Это трехстишье я написал еще в детстве, пока хранитель большой печати рассказывал о системе податей в Ямата. Отец, заглянувший на урок, заметил и отобрал кусок пергамента. Прочитал, поморщился и выбросил его в камин. Больше никто не видел моих стихов. Я их не записываю, и строчки забирают каму, которые питаются воспоминаниями. Только это одно и осталось в моих пропитанных кислым вином мозгах.
Третий день, и надо что-то решать. А листья все текут с деревьев. Скоро этот ручеек превратится в водопад, и к таррану Ямата потянутся холодные языки северного ветра. Что-то заканчивается, что-то начинается.
Эта история началась ранней осенью на маленьком позабытом лесном погосте. Я стоял у края довольно глубокой ямы, мучился похмельем и, признаюсь, здорово нервничал. Могильщик, казалось, еле ворочал заступом, время шло, а мне ну совсем не хотелось попасться кому-нибудь на глаза.
— Шевелись давай! Солнце уже высоко! — прошипел я, заглядывая в яму.
— Господин син-тар может быть спокоен, все будет сделано, — пробормотал копатель и поклонился, что сверху смотрелось довольно забавно. Я хмыкнул. Потом вспомнил где мы и чем занимаемся и добавил копателю бодрости:
— Быстрее! Если к полудню не закончишь, денег не получишь.
Чтобы придать веса словам, я положил руку на рукоять меча. Могильщик оценил мою силу убеждения и удвоил усилия. Земля полетела во все стороны, словно он работал не лопатой, а, как собака, разрывал мышиную нору лапами. Один особенно жирный комок глины тут же попал мне в плечо, я выругался и отступил подальше.
«Дух покойного батюшки, наверное, повторно умирает, уже со смеху, — подумал я. — Сидит себе в беседке Вечности и хихикает. Ну ведь есть же владетели, сохраняющие разум до перехода в иной мир! Устроил бы бой на мечах между наследниками. Или как тар Сента, благословенный арантар — состязание по декламации вечных уложений и государственных законов наизусть. Но нет, старый тар Ямата, мой почтенный отец, от души покуражился над алчными наследничками!»
— Нижайше прошу у господина син-тара прощения за любопытство. Правда ли, что благословенного тара настигло проклятье? — прервал мои мысли могильщик.
Я поневоле вспомнил вскрик старшего прорицателя таррана, увидевшего в опочивальне умершего расклад на гадальных камнях.
— Чего только люди не болтают, — комок грязи, поддетый сапогом, разбился об ствол ближайшего дерева. — Копай уже.
Могильщик вернулся к работе, а я глубоко задумался. Перед глазами чередой мелькали картинки последних нескольких дней. Вот я еду из павильона весёлых сестер, едва держась в седле, а потом хмель слетает — в замке приспущены флаги. Вот я пускаю коня вскачь, но успеваю лишь узнать, что опоздал.
Вот управляющий замка поднимается на северную башню огласить весть о беспробудном сне владетеля. Вот мы, наследники, собрались у дверей отца, а из покоев усопшего выходит старый верховный жрец таррана рука об руку со старшим прорицателем (что, между прочим, очень странно) и вручает нам — троим осиротевшим син-тарам — по свитку.
Вот я развернул бумагу, а там дрожащей рукой отца начертано: «Я верю, что ты можешь стать таром! В подтверждение этого пять свершений жду от тебя. И первое из них: найди в Закрытой могиле свою помощь». Какой злющий каму нашептал этот бред на ухо умирающему?
И других «свершений» не видно, мутные разводы вместо текста. Прорицатель объяснил: каму коснулись нитей судьбы и скрыли текст завещания. Как первое задание будет выполнено, появится второе, и так далее. Я тогда здорово призадумался, вспомнив Закрытые могилы. Вообще не дело каму умерших тревожить. А это… Базальтовые плиты толщиной в две ладони, постаменты со сдерживающими молитвами. Что или кто там закрыт? Хороших (при жизни) людей так не хоронят. Начать бы с другого задания, да не видно их… А сидеть у окна в ожидании невесть чего, продолжая заливать в глотку кислое вино… Тошно! Надо было что-то сделать. Хоть что-нибудь.
Братец Готар тоже сильно призадумался, прочитав свой свиток. Едва ли его отправили копать — утром они со слугой оседлали коней и ускакали в сторону Долины сердитых каму. Не иначе кипяток из бурлящих источников в кувшин набирать. Только сестрица Нимара осталась как всегда мила и спокойна, ушла в свои комнаты едва ли не с улыбкой. И сегодня из них не показывалась.
Пока я предавался этим грустным воспоминаниям и пытался отделить белый шелк от серо-коричневой грязи, в яме раздался отчётливый стук железа по дереву. Я постоял поодаль, прислушиваясь к скрежету, пока могильщик не окликнул меня:
— Господин син-тар может посмотреть, вроде как всё!
С этими словами он сноровисто выбрался из ямы. Я заглянул в могилу. На дне обнаружился гроб. Нельзя сказать, чтобы находка была неожиданной, но надежда на другой исход всё-таки была. Я достал из-за пазухи глухо звякнувший кошель. Могильщик подхватил его и исчез за ближайшим кустарником.
Копатель поработал на славу, гроб был полностью очищен от земли, поднимай — не хочу! Я не хотел. Настолько не хотел, что промелькнула мысль нанять парочку бродяг для этой работы. Потом представил, как пойдёт слушок о том, что син-тар раскапывает закрытые могилы, и как я получу прозвище «тар-гробокопатель». Сразу передумал! Посмотрел по сторонам, в десятый раз за день пожалел, что отпустил своего слугу на свадьбу к брату, и спрыгнул в могилу.
Стараясь не дышать носом, я наклонился к гробу и начал ощупывать его в поисках защёлки. Она обнаружилась справа — маленькая, неудобная и вдобавок залепленная глиной. Ломая ногти, я открыл её, раздался щелчок. Я взялся за край крышки и потянул. Она поддалась на удивление легко. Мелькнула запоздалая мысль, что за такое время под землей деревянный ящик должен был бы превратиться в труху. Ох, и не к добру это всё. Так, схватить обещанную «помощь» и обратно в замок, от чужих каму подальше!
А потом крышка гроба откинулась, и я застыл. Я ожидал увидеть бурые от времени человеческие останки и какой-нибудь неведомый кусок металла — артефакт, который и должен был помочь мне в борьбе за наследство, но в гробу лежала девушка.
«Восемь уродливых женщин!» — выругался я: обитательница Закрытой могилы ничем не отличалась от живых. На вид — моего возраста, невысокая, худая, с вьющимися тёмными волосами, только самые кончики отдавали темной медью, словно их слегка тронул огонь. Очень бледная кожа, что для трупа в общем-то не удивительно. Вышитый золотыми цветами бордовый традиционный костюм, кожаные сапоги. Милая, в общем-то, девушка, даром что мёртвая. И никакого артефакта на ней не было.
Я еще раз внимательно оглядел тело, но не увидел на девушке никаких украшений, кроме вышитых на халате золотых тюльпанов. Что же делать? Может, она сама и есть «помощь»? И что прикажете, колёсики к гробу приделать и за собой ее таскать?! А может всё-таки тут есть артефакт? На спине или — еще хуже — под одеждой?
