скрываетесь? Я никогда не слышал о перевертышах, да и ты устроил мне сейчас целый спектакль: все шепотом, по секрету, подальше от чужих ушей.
- Люди думают, что давно истребили всех нас, - чувствовалось, что Яков старается подбирать слова, - так оно и есть, токмо… только полукровки навроде меня исч… еще остались.
- Я так понимаю, что мать не была оборотнем?
Пацан молча помотал головой.
- А отец? Тоже полукровка?
- Отца я не ведаю, его кокнули, когда мамка носила меня под сердцем. Убили, то есть, - тут же исправился Яков, взглянув на меня из-под челки. Толковый пацан.
Я автоматически постучал пальцами по рукоятке меча.
- Если я правильно понимаю, оборотни умеют принимать вид животного. Так?
- Так.
- А ты можешь? – задал я главный вопрос.
Яков скривился, досадливо цыкнул и снова отрицательно помотал головой:
- Если б я мог, больше еды смог бы добыть. Я так… когти отращивать умею, да и все.
- Но ты хоть знаешь, кто ты?
- Мамка баила, будто волк.
Волчонок. А ведь это первое, что пришло мне в голову, когда я увидел пацана. Внезапно меня поразила еще одна догадка:
- Ты свои когти не контролируешь? Поэтому рукава натягиваешь?
- Они энто… сами вырастают, кады злюся, - снова перешел на свой обычный язык мальчишка. Видимо, эмоции действительно имеют над ним большую власть.
- Так вас преследуют? – Яков так и не ответил на мой вопрос, а знать мне было нужно.
- Мы вне закона, - затараторил пацан, - но ты ужо дал клятву на крови!
- Уже. Уже дал, - улыбка вышла усталой, - не бойся, я от своих слов отказываться не собираюсь.
Кажется, мой ответ окончательно успокоил Якова: плечи расслабились, на лицо вернулся юношеский румянец, а потрепанные жизнью рукава были наконец оставлены в покое.
- Галеты еще есть? – деловито поинтересовался маленький наглец. Этак и меня скоро сожрет. Кинул ему печенье, а сам машинально сорвал очередную травинку - этой привычкой я обзавелся еще в детстве. Меня тогда отправляли на лето к бабушке с дедушкой в деревню, под Рязань.
Столько чистых и радостных воспоминаний сохранил я в те годы: тяжелые золотые колосья пшеницы на поле, через которое я бегал к дедушке; парное молоко с его особым вкусом, оставляющее над губой смешные белые усы; соседская кошка Мурка, регулярно приносившая к нам в подпол своих разноцветных котят; бабушкины пирожки и рассыпчатая каша из огромной русской печи; утренняя рыбалка на огромной реке, над которой стелется туман.
Все мои самые лучшие воспоминания – оттуда. И раньше мне часто снилось, будто я снова двенадцатилетний мальчишка, бегущий на рассвете по мокрой от росы траве. Может, поэтому я и хочу помочь Якову – слишком сильна моя ностальгия по детству, слишком сильно я скучаю по тому, беззаботному Ваньке.
Жаль, что на Ррахе мне не снятся сны. Уснул вечером, проснулся утром. Никаких сновидений: ни цветных, ни черно-белых. Я не могу заглянуть в свой родной мир даже через замочную скважину.
- Водички бы, - протянул мой подопечный.
- Нет уж, мелкий, за водой иди сам.
Пожав плечами, пацан ретировался.
А я вышел на место, откуда хорошо просматривался медленно наступающий туман. Что же ты такое? Почему не трогаешь мальчишку-оборотня? И что будет со мной, если я все-таки рискну войти в беловато-серую субстанцию, от которой веет угрозой?
На принятие решения оставалось не более получаса. Если я не сделаю этого сейчас, то неизвестно, выпадет ли мне еще такой шанс. Судя по всему, ситуация будет только накаляться. Туман продолжит быстро продвигаться, занимая пустующие поселения, а Не-люди будут забирать Стражей и солдат. А может оказаться, что туман снова изменит свое поведение, и что тогда? Мы будем терять целые деревни, полные людей?
И Маркус. Мысль о том, что я видел среди Не-людей именно его, не давала мне покоя. Закрыл глаза, пытаясь вызвать в памяти тот момент, когда увидел характерные шрамы на руке одного из врагов. Во время разговора с командиром я был убежден, что видел своего друга, но сейчас воспоминания поблекли, будто истончились, и с каждой секундой моя уверенность таяла.
Но если это все же был он? Не-люди – это пропавшие Стражи? Если верить Якову, в тумане их лица можно рассмотреть. Возможно, я смогу найти Маркуса и вытащить его? Но сначала нужно проверить, смогу ли я войти в туман и выйти оттуда тем же самым человеком.
Через двадцать минут я отозвал в сторонку Ойса:
- У меня есть идея, которая тебе вряд ли понравится.
Спустя еще десять минут мы втроем пробирались сквозь подлесок в сторону тумана. Яков внезапно взъерепенился – мол, иду с вами в любом случае. Спорить с ним смысла я не видел – очевидно, что мальчишка действительно пойдет за нами. Пусть лучше будет под присмотром. Ойс, если и был удивлен появлением какого-то наглого пацана, вида не показывал. Все-таки у Стражей есть одно большое достоинство: они умеют не задавать лишних вопросов и не лезть в чужую жизнь.
На секунду промелькнула мысль: почему я всегда думаю о Стражах со стороны, как будто сам не являюсь одним из них? Неужели года мало, чтобы свыкнуться с мыслью - теперь здесь, на Ррахе, мне предстоит жить и умереть?
- Ван? – окликнул меня Страж. Огляделся и понял, что мы дошли до нужного места: до тумана оставалось всего метров десять-пятнадцать, а рядом росли подходящие крепкие деревья. Слишком часто я начал погружаться в себя, не замечая ничего вокруг.
По нашему простенькому плану Яков должен был просто смотреть со стороны, как мы с Ойсом проворачиваем операцию под названием «Туман: туда и обратно».
Я крепко привязал длинную джутовую веревку к стволу дерева, Ойс подергал ее и уважительно присвистнул. Пожав плечами, я начал обвязывать второй конец вокруг своей талии. Мой дедушка в молодости был моряком, именно он научил меня вязать крепкие узлы. А пригодилось это умение только сейчас.
Остановившись у самой кромки тумана, я оглянулся на Ойса:
- Двадцать минут, помнишь? Потом начинаешь вытягивать. Если что-то пойдет не так, сразу сообщи командиру! - Страж, который изначально был против моей самовольной выходки, только покачал головой. Но я знал, что он меня не подведет.
- Удачи! – раздался сдавленный шепот со стороны кустов. Яков явно представлял себя разведчиком во вражеском стане. Что, впрочем, было не так уж далеко от правды.
Вдохнув
