Акио попытался встать. В первый раз безуспешно — потерял равновесие и вынужден был опереться на руку. По лицу даймё пробежала страдальческая гримаса.
— Уйди! — велел он Мии, которая было рванулась ему помогать. — Я сам.
Он действительно сумел сделать это сам с третьего раза и теперь стоял, пошатываясь, держась за стену.
Тануки скинул куртку и со словами «срам прикрой!» протянул ее Акио.
— Спасибо, ёкай. За мной долг.
Оборотень распушил усы.
— Еще какой! Постираешь и погладишь. Чтобы как новенькая была, когда возвращать соберешься!
Путь от камеры до тайного хода показался Мии томительно жутким и долгим. В спину им летел раскатистый храп стражника.
Только когда они оказались внутри и по велению рычага стена опустилась, девушка перевела дух. От пережитого напряжения ее била нервная дрожь. Хотелось поцеловать Акио, но она боялась неосторожным прикосновением сделать ему больно.
Он сам поцеловал ее. Сначала в лоб, потом в губы — непривычно бережно и нежно.
— Сокровище мое…
— Люблю тебя, — тихо ответила Мия. — Ты — лучше всех.
— Эй! — Фонарь в руке оборотня качнулся, заставляя тени вокруг заплясать. — Мия-сан, у нас нет времени миловаться. Надо успеть до того, как принц Джин вернется с тренировки.
Даймё скептически приподнял бровь:
— Принц Джин?
— Тайный ход лежит через его покои. — Благодарение богам, что здесь темно и Акио не сможет заметить, как вспыхнули щеки Мии при упоминании Джина. Даймё лучше не знать обо всем, что связывает его невесту и самханского принца. Ни о близости на горячих источниках, ни о снах, которые были больше чем просто снами. Ледяной Беркут ревнив, он не сможет забыть, что Мия была с другим по доброй воле. Пусть даже это в прошлом, в том прошлом, где Мия еще не любила Акио.
Он был слишком занят своими мыслями, чтобы обратить внимание, как дрогнул ее голос.
— Дальше куда?
— В мою комнату.
— Почему так?
— Нам не выйти из дворца сейчас. Большинство тайных ходов наружу завалено или охраняется стражей.
Он усмехнулся.
— Прятаться под носом у Ясукаты? Ну, веди.
Тэруко подняла взгляд и уставилась в большое бронзовое зеркало. Оно послушно отразило девушку в богатых одеждах. Вид у девушки был неважный — кожа бледная, синяки под глазами и опухший нос.
Совсем не так пристало выглядеть невесте накануне свадьбы.
Она зло скривилась. Плевать! Следы долгих слез сойдут, пудра скроет усталость. Да и для кого прихорашиваться?
Жестокие слова Джина еще звенели в ушах. Эхо разбитых надежд.
Но что бы ни случилось, нельзя, чтобы окружение догадывалось о трагедии в жизни принцессы. Плакать надлежит в одиночестве, на людях надо держать лицо.
Тэруко покосилась на разложенные вокруг коробочки с тенями и румянами. Нельзя сказать, что она в этом разбиралась. Раньше у нее была Хитоми, которая помогала нарисовать изысканную маску на месте лица. Теперь Хитоми нет. И можно позвать любую другую фрейлину, вот только тогда придется выслушивать назойливые вопросы. И непременно пойдут сплетни.
Ну уж нет! Завтра этого не избежать, но сегодня Тэруко обойдется без тупых клуш!
Она потянулась к флакону из тонкого стекла, заполненному ароматическим маслом, и снова всхлипнула. Ощущая себя одинокой и бесконечно несчастной.
Отец мертв, единственная подруга далеко. Рядом маячит ненавистный двоюродный брат — подлец, мечтающий превратить Тэруко в тупое орудие. И ни одного человека, которому можно довериться, никого рядом.
А мужчина, которого она любит, теперь презирает ее. Зачем, ну зачем она сделала эту невозможную дурость?!
Принцесса стиснула кулаки — стекло отозвалось жалобным хрустом, и ладонь кольнуло болью. Она ойкнула, разжала пальцы, чувствуя, как меж ними течет масло, смешанное с кровью. В воздухе повис ядреный аромат вербены и гиацинта с легкими цитрусовыми нотами.
Ну вот, еще и любимые духи разбила. Да что за день такой сегодня!
Стеклянные осколки со звоном упали на пол. Порез на ладони жгло и припекало. Тэруко досадливо поморщилась и огляделась. Взгляд упал на лист бумаги, хранивший ее упражнения в стихосложении. Принцесса обтерла пальцы — на бумаге остались жирные пятна от масла и бурые от крови.
Она уже собиралась скомкать и выбросить несчастный лист, когда тот нагрелся в ее руках и начал светиться. Девушка вскрикнула, вскочила и выронила от неожиданности бумагу. Упав на пол, лист сначала вспыхнул еще ярче, ослепительным белым светом, а потом потух.
Тэруко опасливо наклонилась, ожидая подвоха, и увидела, как на кремовой поверхности под написанными ею строками медленно проступают другие иероглифы. Куда более мелкие, убористые, они складывались в стройный текст.
Девушка выдохнула, упала на колени, не отрывая жадного взгляда от бумаги. Столбик за столбиком, справа налево, сверху вниз.
Наконец взгляд замер в левом нижнем углу, где стояли имена «Ичиро Синохара» и «Шин Ясуката». И личная печать, а рядом след вымазанного в крови большого пальца напротив каждого имени.
Так заверялись договора между высокорожденными.
Принцесса еще раз потрясенно выдохнула. Вцепилась в свою добычу, скользя взглядом по строчкам. Не ошиблась ли она? Не показалось ли?
Не ошиблась. Перед ней лежал договор о взаимопомощи между мятежным кланом Синохара и нынешним сёгуном Оясимы, который пришел к власти под предлогом борьбы с бунтовщиками.
— Я так и знала, — тихо прошептала Тэруко, и в глазах ее загорелся мстительный огонь.
Одно дело знать, другое — иметь на руках доказательства. Этот документ обладал страшной силой. Обнародованный в нужное время и в нужном месте, он был способен уничтожить Шина вернее любой армии.
Но как этот листок оказался в покоях Тэруко? И почему раскрыл свою суть именно сейчас?
Что было до этого? Тэруко написала хокку, вот оно — маячит поверх строк договора, отвлекая на себя внимание и раздражая.
Нет, не то. Хокку она написала куда раньше. А только что она вытирала о бумагу пальцы, запачканные в духах и крови.
Кровь!
«Это потому, что я тоже Ясуката».
Кровь отца, проклятое родство с Шином стало ключом, открывшим ей путь к уничтожению ненавистного брата.
Девушка злорадно ухмыльнулась, предвкушая, как объявит перед всеми главами кланов о своем открытии. В ее руках ключ к свободе! Главное, все сделать правильно. Не позволить другому деспоту занять место сёгуна и снова задвинуть Тэруко в сторону. Пусть ее наследственное право на трон не абсолютно, она — единственная оставшаяся в живых из всей семьи Риндзин. При нужной поддержке Тэруко сумеет занять место, полагающееся ей по праву.
