Кратц осторожно провёл бритвой по ребру пластиковой лопасти. Движения отозвалось в руке мучительной болью. Вирго стиснул зубы, проковырял узкую ложбинку и вставил в неё бритву. Уронил. Поднял. Снова вставил. Всего бритв было восемь. Лопастей шесть. Бритвы не держались в отверстиях лопастей, Кратц чиркнул спичкой и поднёс её к пластику. На часах было два двадцать пять, Вирго надеялся, что десяти минут ему хватит. Запах горелого пластика его не беспокоил, обоняние у взрослых дрэев было почти атрофировано. К двум тридцати пяти всё было готово. В руках у Кратца был вентилятор, ощерившийся шестью бритвенными лезвиями. Если бы Вирго видел когда-то пилу-болгарку, он бы сказал, что его изобретение имеет с ней определённое сходство. Перед тем как спрятать вентилятор Кратц не удержался и включил его. Лопасти завертелись почти бесшумно, разрезая воздух острыми краями. При вращении они издавали звук, который можно было передать как "арс-арс-арс". Это понравилось Вирго, он удовлетворённо кивнул, засунул вентилятор под кровать и притворился спящим. Обход комнат был в два сорок. Один из охранников заглянул в дверь, бегло осмотрел лежащих детей и вышел. Кратц смог уснуть только под утро.
Весь следующий день Вирго чувствовал себя отвратительно. Нервы его были напряжены до предела, малейшее раздражение вызывало ослепительную боль, с которой было очень сложно смириться. Кратцу казалось, что его вывернули наизнанку и медленно протыкают внутренности раскалёнными иглами. Иглы Вирго видел как наяву, длинные, тонкие и с чуть потемневшим кончиком. Такими иглами когда-то мать Нарин вытаскивала из его ступней занозы. Иглу накаляли на огне (обеззараживали, поправил Кратца голос Нанарин, раздавшийся у него в голове), немного остужали и осторожно надрывали кожу. Потом чуть глубже, дальше, пока наружу не показывался острый кусочек дерева или стекла. Его подцепляли кончиком иглы и вытаскивали из ранки. Ранку заливали спиртом, и это было больно. По крайней мере тогда Кратцу думалось, что это больно. Сейчас Вирго вспоминал это с мрачной усмешкой. В детстве он понятия не имел о том, что такое боль.
К вечеру боль только усилилась, но Кратц сумел от неё абстрагироваться. В девять часов детей развели по палатам. Младшим ввели валиум внутривенно. Старшим, в том числе и Вирго, раздали его в таблетках. Впервые за последние два месяца Кратц не стал прятать таблетку под языком до тех пор, пока взрослые дрэи не оставят детей одних. Вирго чувствовал, что ему необходимо спокойствие. Он запил таблетку водой и лёг на кровать. У него было ещё около четырёх часов, и Кратц надеялся, что за это время валиум успеет не только произвести должный эффект, но и прекратить активное действие. В десять в комнатах погасили свет.
В половину первого Вирго выплыл из мягких глубин полусна, сел на кровати и долго тёр лицо руками. Ему было по-прежнему плохо, однако нервы пришли в норму, и Кратц хладнокровно прикидывал, с чего лучше начать. Время шло медленно, зелёные цифры стенных часов отсчитывали минуты с мучительной неторопливостью. Впрочем, время в небоскребе Корпорации можно было замерять не только по часам. Не все дрэи распознавали цифры, а некоторые были настолько слабы, что не могли открыть глаз. Но каждое утро за окном кричали чайки, и по их крику можно было определить, что сейчас в районе трёх часов.
В два двадцать пять Вирго юркнул под кровать и достал оттуда вентилятор. Включил его в розетку, осторожно провёл пальцем по ещё неподвижным лезвиям. Выдержат ли? Хотелось бы, чтобы выдержали. В два двадцать семь Вирго с вентилятором в руках подошел к кровати спящего товарища. Включил вентилятор. С секунду постоял неподвижно, пристально глядя на дрэя. Потом поставил металлическую ступню ему на лицо, оперся правой рукой о кровать, включил вентилятор и направил ощеренные лопасти в подколенную впадину.
Лезвия перерубили вены так просто, что Вирго поначалу растерялся. Густая тёмно-синяя кровь брызнула ему на руки. Лежащий дрэй взвился на кровати, вонзая зубы в стальную ступню. Кратц понял, что сейчас всё зависит только от его физического превосходства, которое ещё было под вопросом. Он постарался отключиться от всех посторонних мыслей, забыть о своей ноге, позволив ей мёртвым грузом лежать на лице жертвы. Вирго напрягал только бедро, передавая ноге вес своего тела. Вентилятором, который прочно был зажат в металлической руке, Кратц вспорол вены на левой ноге дрэя. Снова испачкал пальцы в крови. Выключил вентилятор.
Кровь первого дрэя образовала на его кровати тёмное дурно пахнущее пятно. Ноги его трепетали, не слушая команды мозга. Вирго не случайно выбрал вены именно на ногах. Его товарищи по комнате только недавно обзавелись новыми конечностями и ещё только учились ими управлять. Почему дрэй не пустил в ход руки, Кратц не знал, но радовался тому, что этого не было. Ему казалось, что достаточно только заткнуть рот и он ругал себя за подобную глупость.
Потом Вирго отошел от кровати и бегло осмотрел вентилятор. Пять лезвий было на месте, шестое сломалось пополам, и из ложбинки на лопасти торчал острый обломок. Пяти лезвий должно было хватить, но на всякий случай в кармане Кратца лежало ещё два запасных.
Трое оставшихся дрэев спали, но тот, кто спал на кровати у дальней стены внезапно взмахнул рукой и перевернулся на бок. Вирго вздрогнул и прислушался. В коридоре было тихо, часы указывали на то, что до обхода оставалось 12 минут. По четыре минуты на каждого. Этого немного, но если всё рассчитать…
Вирго выдернул вентилятор из гнезда и переткнул его в другую розетку. Едва не запутался в длинном проводе, споткнулся, больно приложился к кафелю больной рукой. Дрэй на кровати снова дёрнулся. Кратц вскочил, с силой опустил ногу ему на лицо, вторым коленом прижал руки лежащего к кровати. Металлическая пластина скрипнула, но выдержала, дрэй, оглушенный валиумом, только судорожно вздрогнул. Вирго навёл работающий вентилятор на его ногу, тут же получил по плечу отлетевшим лезвием, с силой вспорол вены, подождал секунду, перешел ко второй ноге. Самодельное оружие становилось всё ненадежнее, но другого пути Кратц не видел.
Следующего дрэя Вирго убил, распоров вены чуть выше бедра. Почему-то они не были закрыты искусственной кожей, возможно, у него были какие-то серьёзные осложнения. Последнему Кратц перерезал вены на ногах и загнал последнее оставшееся лезвие на лопасти в щеку. Ему понравилось, как легко бритва рассекла сине-голубую кожу, на пару сантиметров войдя в мягкую плоть. Это было похоже на то, как раскалённый нож входит в замороженный кубик масла. Не надо делать даже лёгкий нажим, достаточно просто приложить и нож сам втечет в плавящееся масло.
