Но ее нигде не было видно.
— Эй! — гневно завопил Танис, в два прыжка возвращаясь к границе.
— Где леди Эльхана?..
Из-за деревьев с тонким свистом вылетела стрела и воткнулась у ног Таниса. Пролети она на волосок правее, ногу Полуэльфа пробило бы оперенное древко. Танис всмотрелся между деревьев, но, хотя не смог обнаружить эльфийских стрелков, знал, что следующая стрела нацелена ему в грудь.
— Капитан! — проревел он. — Так вот как эльфы держат слово? Мне обещали...
— Друг мой,— окликнул его мягкий голос из-за плеча. Сердце Полуэльфа замерло. Он вихрем развернулся и увидел Даламара, стоящего рядом.
— Я думал... Пора бы мне привыкнуть к твоим внезапным появлениям, — сказал Танис.
Темный эльф улыбнулся:
— Когда Эльхана придет в Сильванести, — медленно сказал Полуэльф, размышляя, — эльфы ее народа узнают об оскорблении, нанесенном королеве народом Квалинести. За этим последует кровопролитие, и на этот раз Эльхана не сможет остановить его. Однажды, очень давно, эльфы сражались друг с другом. Ты говоришь о начале новой Братоубийственной Войны?
Даламар равнодушно пожал плечами:
— Ты отстал от времени, Танис. Война уже началась.
Танис видел правду этого высказывания так же, как недавно видение с Гилтасом. Только теперь вместо Солинари, освещающей путь юноше, он видел пламя и молнии, окружающие забрызганного кровью сына.
Начнется война... И он выступит против собственной плоти и крови.
Танис закрыл глаза. Перед ним было лицо Гила. Такого юного, столь отчаянно старающегося быть смелым, мудрым...
— Отец? Ты?
Какое-то время Танис думал, что этот голос звучит у него в сознании, что его мысли о сыне воплотились в живой облик. Но слова повторились громче, с безумной радостью и тоской:
— Отец!
На тропе, внутри границ Квалинести, стоял Гилтас. Чародейка в белой мантии бдительно нахохлилась рядом. Она была совсем не рада увидеть Таниса, скорее всего она не ожидала встретить его здесь. Чародейка твердо сжала руку Гила, желая перенести юношу прочь.
Танис вскочил на ноги.
Единственным и, видимо, последним предостережением стал шелест листьев в верхушках деревьев.
— Танис! — окликнул его Даламар. — Будь осторожен!
Танис не обратил внимания ни на Даламара, ни на чародейку, ни на эльфов, вместе с их луками и стрелами.
Он шагнул к сыну.
Гилтас вырвался от чародейки, но она опять схватила его за руку, на этот раз крепче. Гнев залил лицо Гила, он судорожно сглотнул. Танис видел, что Гил задохнулся от гнева, узнавая себя в сыне. Гил что-то сказал тихим, просящим голосом. Чародейка с недовольным видом убрала руку и отошла прочь. Танис переступил невидимую границу и сжал сына в объятиях.
— Отец, — прерывающимся от волнения голосом сказал Гилтас, — я думал, ты ушел. Я хотел поговорить с тобой, но они не пускали меня...
— Знаю, сын. Знаю. — Танис крепче прижал к себе сына. — Я все понимаю теперь. — Танис положил руки на плечи Гила и прямо смотрел в лицо сына.
— Действительно понимаю. Лицо Гила потемнело.
— Королева Эльхана в безопасности? Рашас уверял меня, что ей ничего не грозит, но я заставил их перенести меня сюда, чтобы увидеть лично...
— Она в безопасности, — спокойно сказал Танис. Он посмотрел на чародейку, стоящую в стороне, та разрывалась, одновременно следя за питомцем и черным магом, парящим в тенях. — С королевой Самар, а с ним она в безопасности, сам знаешь это, я уверен.
— Самар! — Лицо Гила просияло. — Ты спас его! Я так рад! Они хотели заставить меня подписать приказ о его казни, но я этого не сделал. Не знаю как, — юное лицо Гила ожесточилось, — но никогда не подписал бы.
Танис взглянул на чародейку. Даламар сможет остановить ее. Но сможет ли он заставит лучников не стрелять? Ведь они будут защищать жизнь нового Беседующего...
— Гил, — сказал Танис на всеобщем, — ты дал клятву вопреки собственной воле, тебя вынудили сделать это. Значит, ты можешь уйти с нами, Даламар поможет...
Гилтас склонил голову, сразу было понятно, каков будет ответ. На губах сына играла задумчивая улыбка.
— Я дал чародейке слово, отец. Когда я нашел тебя здесь, я пообещал вернуться вместе с ней обратно, если она даст разрешение... сказать тебе «до свидания»...— Его голос оборвался. Он на мгновение замолчал, борясь с собой, потом спокойно продолжил: — Отец, я слышал, как ты однажды говорил Лорду Гунтару, что ты никогда бы не ввязался в Войну Копья по собственной воле. Так сложились обстоятельства. И именно поэтому люди редко называют тебя героем. Ты сделал так, как поступил бы каждый здравомыслящий человек.
Танис вздохнул. Воспоминания, в основном мрачные, вернулись к нему. И он крепче прижал к себе Гилтаса. В этот момент Танис понял, что ему придется позволить сыну уйти.
— Отец, — серьезно сказал Гил. — Я не обманываю себя. Знаю, я мало что способен изменить к лучшему, и знаю, что Рашас хочет использовать меня в своих злых целях, но сейчас не вижу способа остановить его. Но ты помнишь, что сказал дядя Тас, когда рассказывал историю об овражном гноме, спасшемся от красного дракона? «Дело в маленьком отличии». Если я смогу бороться с Рашасом хоть «помаленьку», отец...
Мы растим наших детей для того, чтобы они уходили от нас. Не зная этого, Танис именно так и сделал. И сейчас он видел это, видел в лице своего мальчика — нет, самостоятельного мужчины, стоящего перед ним. Танис подумал, что должен гордиться им... и он гордился. Но гордость была слишком маленьким огнем, чтоб согреть скованное холодом разлуки сердце.
Белая мантия беспокоилась все больше. Она отстегнула от пояса серебряный жезл, украшенный драгоценными камнями.
Заметив это, Даламар спокойно окликнул Таниса:
— Танис, если тебе понадобится моя помощь... Танис обнял сына в последний раз. Воспользовавшись их близостью, он прошептал:
— Теперь ты Беседующий, Гилтас. Не забывай об этом. И не позволяй Рашасу и его приспешникам забывать об этом. Борись с ними. В этой борьбе ты не будешь одинок. Видел молодых эльфов, покинувших сегодня собрание? Расположи их к себе, хоть сначала они не поверят тебе, убежденные, что ты — пешка Рашаса. Но ты должен убедить их в обратном, хоть это и сложно. Но я знаю, ты добьешься успеха, и горжусь тобой, мой сын. Горжусь тем, что ты сделал сегодня.
— Спасибо, отец.
Последнее объятие, последний взгляд, последняя ободряющая улыбка.
— Скажи маме... я люблю ее,— мягко проговорил Гил. Он судорожно сглотнул. Затем отвернулся и пошел прочь от отца, подойдя к белой мантии.
Чародейка произнесла слово, и оба растаяли в воздухе...
Не оглядываясь назад, Танис пересек границу. Слезы вновь слепили его, но Полуэльф высоко держал голову, как и должен гордый отец, чей сын только что стал правителем целого народа.
