— Тогда… — жрица отставила кружку и облизала губы, — позволь им воспользоваться. Завтра предстоит трудный день. Я устала.
— Конечно, прекрасная Арчита, — он не сводил с нее хищного взгляда, — отдыхай и набирайся сил. Завтра они тебе пригодятся.
Жрица постаралась не заметить угрожающего тона, отодвинула стул и поднялась.
Унташ продолжал смотреть на нее:
— Надеюсь, ты найдешь дорогу до своей комнаты? Прости, но я не очень люблю яркий свет и не зажигаю факелов. А моя ничтожная рабыня сейчас не в том виде, чтобы послужить тебе.
Арчита с трудом сдержалась. К горлу подступил комок. Скудный ужин вот-вот готов был попроситься наружу.
Девушка вяло улыбнулась:
— Не волнуйся, господин. Я найду. Третья комната по проходу направо.
— Все так, прекрасная Арчита, все так.
Унташ продолжал смотреть на нее, но взгляд становился туманным. Стекленеющим. Будто разум старейшины улетал. Куда-то далеко и прочь отсюда.
Не желая оставаться в его обществе больше ни на миг, девушка вежливо кивнула и вышла из комнаты.
Позади нее тихо потрескивали угли в треножнике. В отблесках пламени на полу виднелись темные пятна крови. А впереди маячил коридор, погруженный в кромешный мрак.
[1] Элам — историческая область и древнее государство на юго-западе современного Ирана (провинции Хузестан и Лурестан).
[2] Бабилим — Вавилон.
[3] Хул гил («растение радости») — шумерское название опиумного мака.
Глава 5
До комнаты добралась с большим трудом. В коридоре стоял кромешный мрак, лишь слегка рассеиваемый пламенем треножника у коморки привратника. Чем дальше же уходил путь, тем гуще становилась тьма. Тьма и тишина. Когда Арчита остановилась-таки у нужного места, она уже ничего не слышала, окромя собственного дыхания. Отдернув грязную занавесь, жрица вошла внутрь. На ощупь нашла соломенную циновку в углу и с облегчением опустилась на нее. Облокотилась спиной о стену. Голод и жажда прошли. Зато появилась сонливость. Однако девушка отчаянно гнала ее прочь. Она не может сейчас спать. Ей нельзя сейчас спать. Необходимо все обдумать… а лучше попробовать выбраться отсюда. Унташ хоть и обещал щедрую награду за помощь, исполнять обещание был явно не намерен. Да и сама Арчита гневить богов точно не хотела.
«Угораздило меня… послужит мне уроком… впредь буду осторожнее… если выберусь отсюда».
Жрица обвела взглядом комнату. В сгустившейся тьме с трудом можно было различить очертания стен.
«Есть ли выход?».
Мысль бежать через главную дверь она отбросила сразу. Придется пройти мимо комнаты, где сидит Унташ. Можно, конечно, подождать, пока он уснет, но Арчита сомневалась, что ей хватит сил отодвинуть мощный засов без лишнего шума. Да и с той стороны наверняка дежурит верная стража старейшины.
«Нет. Это никуда не годится».
Полная тишина дома давила так сильно, будто на ее плечи свалился сам Хинду-Кауш. Перед мысленным взором то и дело мелькал образ рабыни. С безжизненным взглядом и окровавленным лицом. Арчита чувствовала, как в душу медленно закрадывается страх. Он сковывал и угнетал. Его липкие объятия противились действию. Навевали сонливость. Поэтому жрица изо всех старалась держать себя в руках.
Взгляд черных глаз медленно переместился на окно в виде узкой щели.
«Не пролезу».
Отверстия будто специально были сделаны настолько маленькими, чтобы ни у кого и в мыслях не возникло бежать отсюда. Девушка чувствовала себя узницей мрачной темницы.
От досады она стукнула затылком о стену. В тот же миг позади раздался отчетливый гул. Будто слабое эхо разлетелось по комнате. Арчита вздрогнула, обернулась и невольно осмотрела преграду. Темная стена из необожженной глины. Жрица провела ладонью по шершавой поверхности, а затем, сжав пальцы в кулак, осторожно ударила. Эхо повторилось.
«Она тонкая…».
Девушка нахмурилась и вновь провела ладонью по стене. Поднесла пальцы к ноздрям, принюхалась. Ей удалось ощутить едва уловимый запах влаги.
«… и свежая».
«Господин не любит тратить шиклу».
— А вдруг… — одними губами прошептала Арчита и достала из-под одежды кинжал.
Приложив кончик к поверхности, жрица осторожно надавила. Все-таки лишний раз рисковать не хотелось. Если лезвие сломается, она и вовсе останется беззащитной. На удивление клинок вошел в стену относительно легко, а уже через пару секунд от нее откололся небольшой кусок и с тихим хрустом упал на пол.
Арчита замерла и прислушалась. Однако она по-прежнему не различала вокруг ничего, кроме собственного дыхания. Дом старейшины хранил полное безмолвие. Его окутывал мрак.
Осторожно вдохнув и выдохнув, девушка поставила клинок в образовавшееся углубление и надавила вновь…
***
— Зачем тебе это?
Седовласый и бородатый мужчина скрестил руки на мощной груди и с легкой тоской в глазах наблюдал, как она завершает последние приготовления.
Девушка уже облачилась в привычное одеяние без рукавов из овечьей шерсти. Темные распущенные волосы спадали до лопаток.
— Я ведь уже говорила, — тихо бросила Арчита.
— Говорила, — вздохнул он, — но я все равно тебя не понимаю.
— Тяжело мне здесь.
— О, Сурья[1], раскрой мне глаза, ибо я не способен вразумить эту девчонку! — всплеснул руками мужчина. — Да посмотри же на меня!
Арчита вздохнула и отложила котомку с провизией. Обернулась. Он стоял в проеме жилища и загораживал проход. На фоне яркого солнечного света его фигура казалась еще мощнее, чем была на самом деле. Да, несмотря на почтенный возраст, он по-прежнему выглядел внушительно, а в теле ощущалась сила настоящего воина.
— Это все из-за нее, да? — с нажимом спросил он. — Из-за матери?
— Нет, — тихо и мягко ответила девушка, — мама тут не причем.
— Ну, а что тогда?!
Арчита потупила взор и промолчала.
Мужчина закатил глаза и простонал:
— О, боги, не знал, что с тобой будет так тяжело. Драка с дикарями изматывает больше. И ради этого я спас тебя оттуда? Чтобы ты бросила меня в столь трудный момент?!
Девушка вздрогнула и вскинула глаза на него:
— Не говори так!
— А что мне еще остается?! Именно это ты и делаешь! Бросаешь меня! Прах твоей матери едва упокоился под могильным курганом, а ты…
— Прекрати! — в отчаянии крикнула Арчита и отвернулась, с трудом сдерживая слезы.
Позади раздался очередной тяжкий вздох. Затем неспешные шаги, и вот она уже чувствует его мощные ладони на своих плечах. Эти прикосновения всегда успокаивали ее. Горечь Арчиты стала притупляться.
— Извини, — буркнул он.
Девушка невольно улыбнулась. Его голос оставался грубым, даже когда он просил прощения. Но при этом сохранял искренность.
— Тебе не надо передо мной извиняться.
— Но ты должна меня понять.
— Я понимаю, отец… но не могу здесь остаться.
Слова давались с трудом, волна горечи готова была вновь захлестнуть ее.
— Скажи… это ведь из-за него? — пальцы слегка сжали плечи.
— Кого?
— Града мертвецов? Из-за того, что там произошло?
Арчита кивнула. Едва заметно, но он увидел это.
— Да. И это тоже. Я должна служить богам.
— Так делай это здесь! Чем мы-то хуже?!
— Ничем! Просто долина Синдху тяготит меня!
— Упрямая девчонка! Вся в мать!
Он силой развернул ее к себе. Арчита аж выдохнула от неожиданности. Взял ее за подбородок и заставил посмотреть прямо в глаза.
— Что там было?! Ну?! Скажи мне, что там было?!
— Нет, — прошептала девушка.
Отец заметил, как от испуга расширились ее зрачки, но напора не ослабил:
— Скажи мне, это ведь был он? Это был Вритра[2]?!
— Нет!
Арчита вырвалась и отступила назад. Она не сводила с отца глаз, полных страха.
Тот, насупившись, следил за ней. Густые брови сошлись на переносице.
