Эпопея эпохи легенд - Никита Кокарев

До головы чудища оставалось совсем немного — надо только прицелиться и…

Если бы всё давалось так просто! Михаил уже пытался на бегу рассчитать, когда тварь поднимет голову, чтобы выплеснуть воду, но смотря за тем, как двигается птица, он забыл, что чудовища опасны не только спереди, но и сзади — необычный для птиц длинный, лишённый перьев хвост, метнулся наперерез бегущему мужчине и сбил его с ног. Понимая, что он падает, попаданец метнул в птицу сосуд. Тот сделал в воздухе несколько переворотов, лишь чудом не расплескав содержимое, затем приземлился птице на голову, зацепившись за вырост на голове монстра крохотной ручкой.

— Ого, ничего себе, какой бросок! Кинь в неё камнем, может, попадёшь в сосуд, и он разобьётся? — дал совет Всеволод, помогая товарищу подняться.

— Каким камнем? Я не понимаю, как у меня получилось попасть так, что сосуд повис на её башке! Если кинуть чем-нибудь, вдруг я не попаду? Или она рассвирепеет, а может, и вообще улетит, и мы застрянем здесь ещё на день?

Порыв ветра от взмахнувшей крыльями Кривда-Птицы растрепал волосы стоящих у неё на пути людей. За их попытками одолеть летающую бестию наблюдала в окно Баяна. Неужели тогда в лесу она ошиблась и зря проделала весь этот путь в деревню? Вот Мокей, вот лис хитрый! Она-то поверила, что он и правда знает, как добраться до камней Хранителей, раз легенду помнит наизусть, а оказалось, что только зря потратила время! Отвар, которым был напоен незадачливого Михаила, как назло, не начинал действовать, а ведь ей не нужны соперники, интересующиеся легендарным камнем великой силы! Поговаривают, что когда Хранители бились так, что чуть не уничтожили древнюю землю, от неё отпал кусок, унесённый океаном за ворон пядей. За многие тысячи лет превратился он в место, такой колдовской силой пропитанное, что утопили его древние боги в море, чтобы он разлад в течение земных дел не вносил. И теперь, если удастся поссорить Хранителей вновь, вернётся остров, поднимется из тёмных вод, словно наваждение, и всё, что на нём находится, будет принадлежать ей, Баяне. Станет она самой могущественной ведуньей, подчинит себе всю землю! А пока что, надо закончить одно начатое дело!

Осторожно выйдя из избы, перед этим затолкав подальше с глаз долой накидку с капюшоном, Баяна направилась к огороду, стараясь остаться незамеченной. Там она вырвала несколько светящихся морковок, принесла их обратно в избу и закинула в бочку с травяным отваром. Следом за корнеплодами там оказался неаппетитного вида цветок с чёрными лепестками, высушенный белый подснежник, длинный тонкий лист и головка репейника. Размешав там всё так же ярко светившиеся морковины, Баяна выудила их длинной ложкой, насухо обтёрла и сложила на столе, дожидаясь, когда Кривда-Птице надоест нападать. По замыслу хитрой девицы, пропитанная отваром морковка должна была наслать на съевшего её морок сознания, это и отвлекло бы от самого главного — разгадки тайны Алатыря-камня!

Крылатый ужас налетел на Крестоплавского совершенно неожиданно — он настиг его в один прыжок, схватил острыми, как лезвие бритвы, длинными когтями и рванул в небо. Всеволод рефлекторно схватился за хвост, решив, что его хотят им стегануть. В этот момент Кривда-Птица взмыла вверх, оторвав не успевшего охнуть рыжика от земли.

Михаил понимал, что навряд ли друг знает, что такое стиральная машина или русские, они же американские горки, однако именно на ощущения от этих предметов был похож полёт на твари. Она выделывала кульбиты на зависть асам из группы «стрижи» над Кремлём, мир перед глазами не только переворачивался вверх тормашками, но и искривлялся во всех возможных измерениях. Острые перья, куда больше имевшие право называться шипами, царапали тело. В нескольких местах, что у Михаила, что у Всеволода виднелись сочащиеся кровью порезы.

Подтянувшись, Крестоплавский замахнулся, чтобы сбить с головы птицы заветный сосуд с водой, но вместо того, чтобы выполнить задуманное, он едва не полетел вниз. Схватившийся за хвост напарник, вереща, как пожарная сирена, постепенно сползал всё ниже, к самому кончику.

Пришлось предпринимать последнюю попытку, и хоть сосуд по-прежнему достать не удавалось, Кривда-Птица потеряла баланс и вошла в штопор. Из последних оставшихся сил Михаил схватил пожирательницу урожаев за шею и дёрнул в направлении реки, благо, пока та лихорадочно металась в воздухе, река оказалась ближе.

— Воло, держись, сейчас мы приземлимся! — ободряюще крикнул Михаил. Ему не ответили, но он был уверен — напарник рад такому исходу событий!

С громким плеском Кривда-Птица влетела в реку. Фонтан брызг был виден даже из избы Баяны — настолько он получился высоким. Отплёвываясь и кашляя, мужчины вылезли на берег. Птица же словно растворилась в холодной воде.

— В-в-всё? На-на-надеюсь? — спросил Всеволод.

— Думаю, да. Пошли за морковками! — проворчал Михаил. Он был уверен на все сто процентов, что напарник уже пожалел, что согласился помогать так некстати встретившемуся на дороге говорящему зайцу.

— Вот, как и обещала! — лучащаяся радостью Баяна протянула несколько драгоценных морковок напарникам, — Благодарю от всей души, что вы эту птицу окаянную извели! Теперь процветать деревня будет!

Поблагодарив Баяну, Михаил и Всеволод взяли морковки и направились к конюху за гребнем. Их встретил парень в косоворотке, расшитой помимо цветочных узоров, целой картиной. На ней два могучих коня сошлись в бою у реки. Выслушал он, что нужно было путникам и затем вынес из конюшни гребень тонкой работы. Кость оказалась настолько отшлифованной, что блестела на утреннем солнце. Обрадовавшись, что на этот раз не придётся выполнять никаких дополнительных поручений, изначально следовавшие в Зазнобоград путники хотели отнести зайцу нужные ему морковины, но тут Всеволод треснул себя по лбу:

— Стой! Надо ещё рогатину! Ну, ветку, помнишь, заяц просил! А лучше две — нам обоим нужны кони, если мы хотим Лесное Юдо одолеть!

Михаил не хотел себе признаваться, но он бы не отказался от коня. Было в образе его самого, сидящего на коне, что-то величественное. Правда, что делать, если конь будет нести его в бой, учёный из другой эпохи как-то не думал.

Возле реки, после получаса поисков, нашлись две крепкие, довольно толстые отломанные ветки, покрытые паутиной и слоистым мхом. Очистив их и отломав тоненькие прутики на верхушке, напарники удовлетворённо кивнули и понесли весь собранный набор — морковки, гребень и ветки зайцу. Сложили они всё на том месте, где косого встретили и стали ждать. Прошёл час. Другой, третий, и вот, наконец, прискакал к месту встречи серый зверёк. Обрадовался