— У него есть невеста, — Флоранс взяла Димку за вторую руку и дернула так, что он чуть не упал, — Я — его невеста.
— Но я не… — залепетала Кэтти, — Я просто… хотела с ним…
— С ним, — отчеканила Флоранс, — могу только я. Понятно?
Взглядом, которым Флоранс ожгла мышанку, можно было резать стекло.
— Хыгр, пойдем со мной.
— Господин Хыгр, — господин Шарль, по своему обыкновению был спокоен, — когда закончите, пройдите в замок, у меня к вам разговор. Очень серьезный.
Он наклонился и посмотрел на Флоранс:
— ОЧЕНЬ серьезный. Поэтому господин Хыгр нужен мне целый, не поврежденный и без разбитой головы.
Господин Шарль ухватил за руку пискнувшую Кэтти и ушел.
Флоранс прижала Димку к стене:
— Кто. Это. Такая?
— Это быть… мышь…
— Я вижу, что это мышь. Почему ты ухлестываешь за каждой встречной крысой?!
Димка никогда еще не видел Флоранс такой. Она была почти в истерике.
— Моя не делать так дальше.
С девушками в истерике проще сразу согласиться.
Зомбяшка расплакалась:
— Ты меня не любишь!
— Хыррр…
В словаре яггаев отсутствовало слово «любить». А слово, которое было, означало не совсем то.
Димка наклонился к Флоранс:
— Твоя — моя. Моя — твоя.
Косноязычная фраза неожиданно успокоила зомбяшку. Она вытерла слезы:
— Я люблю тебя. Но если ты еще раз приблизишься к этой крысе!
Флоранс развернулась и ушла, оставив Димку размышлять, как найти господина Шарля, не приближаясь к мышанке Кэтти, если они ушли вдвоем?
Будь проклята яггайская косноязычность! Флоранс обижена и разозлена — и неизвестно, что хуже — а он даже сказать ей, что любит, не может!
Не то, чтобы до превращения в яггая Димка был красноречивым оратором, но все же на такую малость был способен.
До сих пор как-то обходился, но ситуация пришла к вполне ожидаемому тупику. Раньше надо было думать, раньше… Писать научиться, что ли.
Легко сказать. Писать на слух Димка не мог, по двум разным причинам. Во-первых, он слышал не местные слова, а их русский вариант. Да еще и с известным вывихом. Во-вторых, язык Этой страны в принципе не предполагал возможности написания слов так, как они слышатся. Здешние слова напоминали скорее китайские иероглифы, по которым совершенно нельзя догадаться, как же это слово произносится. Теоретически, можно было бы выучить написание самых распространенных слов просто по внешнему виду и таким образом и читать и писать. Можно…
Но эта яггайская башка наотрез отказывалась запоминать слова!
Нет, прочитать слова Димка мог. Если они не были слишком длинными — привет, медвежонок Винни! При условии, конечно, что перед этим он запомнил значение именно этого слова, а в яггайские мозги письменные слова заползали ох как нелегко, не в пример устным. Прочитать-то он мог… Написать не получалось.
Написать слово Димка мог только при одном условии: если он держал его перед глазами как образец. Стоило слову исчезнуть из поля зрения, как тут же исполнялась поговорка «С глаз долой — из сердца вон»: вспомнить, как оно пишется, Димка уже не мог.
При том, что русские слова писались без всяких затруднений. Видимо, опять работало несоответствие яггайских мозгов и человеческого разума.
Одним из выходов было завести себе маленький словарик, в котором есть написание слов на местном языке и их значение на русском. Можно было. Вот только хорошие мысли приходят поздно.
Димка поправил котелок, мысленно поклялся самой страшной клятвой непременно сделать словарик, когда у него будет свободное время и жертва — нужен же кто-то, кто будет показывать, как пишутся слова — и отправился в замок.
Ну и как сказать Флоранс, что он тоже ее любит? Попросить кого-нибудь написать? Написать что? Если бы он мог произнести слово «любить» он бы не заморачивался, а просто поговорил бы с зомбяшкой. Нарисовать? Ага, сердце пронзенное стрелой. И как, интересно, это воспримет Флоранс? «Я тебя люблю» или «я тебя убью»?
Задачка…
* * *
Господин Шарль сказал, что все разговоры о делах будут завтра, а сегодня — отдыхать. То, что будет трудный день, он не добавил, но это явственно чувствовалось в его интонациях.
Димка послонялся по замку, попытался угадать, для чего господин Шарль притащил их сюда, не смог, и пошел знакомиться со здешними мастерами. Вернее, с мастером Сильвеном в единственном лице. Потому что вторым мастером была Кэтти. Ссориться с Флоранс Димка не хотел, а прятаться вместе с мышанкой от зомбяшки… Если Флоранс их все же поймает, то уже ничего не докажешь.
Мастер Сильвен нашелся в мастерской-конюшне.
— Привет, мастер Хыгр. Ты не знаешь, что ваш командир хочет от нас? Сказал «завтра, завтра…»
— Моя не знать.
— Жаль… Хочешь помочь? Мастер Арман, говорил, ты много интересных вещей знаешь. Светильники ты придумал?
— Нет, — отказался Димка от незаслуженной славы, — моя говорить, делать не моя.
— Не ты… — мастер Сильвен шевельнул острыми ушами, — а кто понял, что магия воздуха действует не на взгляд, а на свет? Не ты?
— Не моя. Наша умная человек знать это, моя говорить, моя помнить.
— Умная человек? Шаманы, что ли? Или ученые?
— Да.
— Яггайские ученые… Куда катится этот мир… Того и гляди, скоро появятся летающие тролли и зомбики-грабители.
— Ваша это не знать? — Димка помнил, что покойный сеньор проводил какие-то исследования в области магии.
— Мы в основном работали с магией земли… — мастер Сильвен кивнул на верстак, где были разложены блестящие стальные детали. Димка наклонился поближе…
Прорычал, мысленно проклиная яггайскую дальнозоркость и собственную забывчивость. Отстранился и посмотрел на деталюшки издалека.
Каждая была покрыта тонкой вязью крошечных рун. Рун земли, похожих на маленькие взрывы.
Интересно…
— Что это делать?
— Сейчас покажу, — Острая морда мастера расплылась в улыбке.
* * *
Вот это да…
Димка уже привык, что технологии мира Свет — на уровне века так восемнадцатого. С поправкой на использование магии. Трудно было ожидать здесь танков и самолетов. Даже паровозы появились только в единственном числе. Вон оно, это число, во дворе замка стоит, с полностью выгоревшими рунами двигателя.
Казалось, удивить его этот мир не сможет. Тем сильнее было изумление от знакомства с изобретениями мастера Сильвена.
Собакоголовый мастер делал роботов.
Ну, если быть совсем точным, не роботов, а андроидов — механических существ, наподобие тех, что на Земле, примерно в таком же историческом периоде создавали французские мастера. На Земле это были забавные игрушки, выполняющие только одну последовательность действий: заводной мальчик писал одну и ту же фразу, заводная балерина выполняла одни и те же па…
