До трех часов мы сидели в отеле, а профессор разгуливал неизвестно где. Если он вообще ночевал в номере.
— Может, сходим в музей? — предложил Харис. — Скучно торчать здесь весь день.
— Во-первых, с тобой я никуда не пойду, — отрезала я, бросая салфетку на поднос и поднимаясь из-за стола. — Во-вторых, в музее скучнее, чем тут.
— Ты когда-нибудь поверишь, что это не я сдал тебя? — недовольно поинтересовался Харис.
— Даже если ты не врешь, такая версия мне нравится больше.
Часы в столовой пробили десять. Я спустилась в вестибюль, чтобы взять утреннюю газету, за чтением которой я коротала время в ожидании конференции.
— Мисссс Тейер, доброе утро, — негурка у стойки регистрации поклонилась мне. — Вам пришшшло писссьмо.
— Мне? — я оторвалась от стопки газет. — Вы не ошиблись?
— Посссстояльцев с похошшшими фамилиями у насссс нет, — девушка протянула сложенный вчетверо листок бумаги. — Это тошшшно Вам.
— От кого? — я развернула записку, да так и застыла у стойки, с первых строчек поняв, кто прислал её.
"Антейер!
Нахожусь в Шарсе проездом. Случайно узнал, что ты здесь. Наверное, другой такой шанс выпадет нескоро. Жду тебя в девять в "Веселых человечках".
Тейфри".
Я скомкала записку в руке, едва не завизжав от счастья. Почерк, подчеркивание слов, на которые, по его мнению, ложится смысловая нагрузка, и вечное совмещение наших имен и фамилии.
Это, определенно, писал Джеф.
— Простите, а вы не подскажите, где находятся "Веселые человечки"? — обратилась я к регистратору.
Получив от негурки карту с отмеченным на ней баром, я поднялась в номер, не скрывая своего счастья. Теперь предстояло лишь отсидеть конференцию да удрать от Гранто, который не очень-то и следил за мной.
Но прежде, чем приступить к разработке плана побега, нужно было позвонить на Прэн. Сегодня моей собеседницей стала Инзамар.
— Здравствуй. Как дела? — спросила я, падая на кровать. Сердце бешено заколотилось, кровь прилила к лицу, но голос почти не дрожал.
— Привет. Всё нормально, — Инзамар тяжело дышала, будто мгновение назад она куда-то бежала. — В университете творится настоящий хаос. На каждой лекции присутствует наблюдатель, на каждой тренировке их целая толпа, а уж на самих боях! Они обеспечивают хорошую посещаемость. Правда, проверяющие очень… кмх… расстроены, что не смогут увидеть ни тебя, ни Азара.
Комиссия меня мало интересовала, но из вежливости я решила не перебивать подругу.
— Как он?
— Стабильно.
— Я звонила ему, но телефон отключен. Я могу его как-нибудь услышать?
— Сомневаюсь. Ты же знаешь, Керцез приехал сюда вместе с комиссией. К нему в палату никого не пускают, только врачей.
— Ты не врешь мне? — раздраженно спросила я.
Инзамар притихла.
Они всегда отвечали одинаково — всё нормально, здесь Керцез. Но что он мог, по существу, сделать? Я боялась искать поле Азара, а его мобильный молчал.
— Значит, врешь, да?
— Отчасти.
Вот чем Инзамар отличалась от Хельмы. Та бы преспокойно сказала, что вовсе и не врет, и была бы вполне довольна собой, так как ложь во благо, по её мнению, это почти правда.
— Инз, прошу тебя, не води меня за нос.
— Прости, Анти, прости меня, пожалуйста. Ничего здесь не нормально, он в коме. Врачи не дают прогнозов, — голос Инзамар дрогнул.
Я шумно выдохнула, промычав что-то невнятное.
— Антея?
— Меня закрыли здесь, Инз. Мне нужна твоя помощь, — быстро заговорила я. — Надо как-то выбраться отсюда.
— Я пришлю телефонный номер, — зашептала Инзамар, будто опасалась, что и её могут услышать. — Моей родственницы. Скажешь, от меня. Я предупрежу её. Она сможет помочь.
Какое-то время я бездумно слушала гудки в трубке, стараясь вытряхнуть из головы все мысли, которые могли бы помешать осуществить задуманное.
К демонам Гранто, к демонам орден, и конференции туда же.
Завтра я вернусь на Прэн.
Телефон зажужжал, и на экране высветились цифры. Были бы у меня деньги, я бы, ни секунды не медля, купила билеты на ближайший самолет. Оставалось надеяться, что родственница Инзамар поможет мне в этом.
Теперь предстояло лишь отсидеть конференцию, увидеться с Джефом, и… Я решила не брать с собой вещи: по большому счету, никакой нужды в них не было, а таскать с собой сумку не представлялось возможным. Я бросила взгляд на часы: даст Свет, уже вечером меня здесь не будет.
Конференция прошла, как всегда, уныло. Около половины девятого мы вернулись в отель. Гранто предложил съездить покататься на катере, Харис, недолго думая, согласился, а вот я категорически отказалась, сославшись на головную боль.
— В таком случае, все останутся в отеле, — пожал плечами профессор. — Кто не наелся в институте, может спуститься на ужин.
Подождав, пока в номере Гранто заверещит телевизор, я, одевшись в нормальную человеческую одежду, взяв ключи и телефон, тихонько выскользнула из номера и направилась прямиком к пожарному выходу. Открыв защелку, я вышла на лестничный пролет, прикрыла дверь и поспешила вниз. Путь на улицу преграждала массивная серо-стальная дверь, закрытая с внутренней стороны на задвижку, которую я с трудом отодвинула, едва не сломав палец. Далее следовала решетка, тоже на задвижке, но тут все оказалось несколько проще. Щелчок — и меня встретила прохлада ночного города.
Оглядевшись, я повернула направо, к пешеходной зоне. Отсюда до места встречи оставалось пройти пару кварталов.
Выйдя на пешеходную зону, я немного растерялась — поток негуров оказался настолько плотным, что пришлось поработать локтями, а это вызвало немало возмущения и шипения.
— Простите, извините, — я протолкалась до поворота к следующему жилому сектору. Здесь было несколько свободнее, и до бара я добралась без проблем.
На вывеске, размещавшейся над разрисованной бегущими фигурками металлической дверью, мигало пучеглазое лицо какого-то внеземного существа, мало чем напоминавшего человека. У входа курили двое парней и, завидев меня, сначала было приложили руки к сердцу, но потом, убедившись, что я всего лишь человек, ограничились кивками.
Я проскользнула мимо и распахнула дверь. Маленькую, вонючую забегаловку с заклеенными обоями окнами, назвать баром язык не поворачивался.
Внутри заведение напоминало те прокуренные кафе, что глирзенские предприниматели обставляли в арендованных у завода подсобках и выдавали за "бар для местных". В тесной комнатке помещалась стойка, похожая на гладильную доску, обтянутую клеенкой, пять столов и зажатый в темный угол, оплеванный электронный столб с объявлениями.
