Именно в этот раз галантерейщик Бонасье подслушал наш разговор и со всех ног помчался во дворец кардинала, чтобы сказать Ришелье, что мы бросили ему вызов, и получить за донос еще один мешочек пистолей.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой Базиль Тихонович дает дальнейшие пояснения
Дочитав последнюю страницу, я мгновенно уснул, даже не успев засунуть тетрадь под подушку и погасить свет, а когда проснулся утром, фонарик был выключен, а тетрадь лежала на столе среди моих учебников.
Бабушка сидела на табуретке возле газовой плиты, на которой грелся мой завтрак, и читала какую-то книгу. Увидев меня на кухне, бабушка почему-то смутилась, захлопнула книгу и положила на подоконник названием вниз, будто читала что-то недозволительное. Во время завтрака она то и дело поглядывала на меня: ей хотелось спросить меня о чем-то, но не хватало решимости. В другой бы раз я заинтересовался ее поведением и непременно вызвал на разговор. Но в это утро все мои мысли были заняты содержанием тетрадки Базиля Тихоновича. И только когда бабушка вышла за чем-то в комнату, я вспомнил о книге, что лежала названием вниз, слез с табуретки, подбежал к подоконнику и перевернул ее. Это были «Три мушкетера» Дюма.
В этот момент в кухню вернулась бабушка. Застав меня с книгой в руках, она почему-то покраснела и пустилась в путаные объяснения.
– Да вот случайно с полки сняла. Дай, думаю, что-нибудь почитаю, пока спит ребенок, – сказала бабушка, волнуясь. – А тут и попалась она. Ну и пусть, думаю, она так она. В последний раз в твоем возрасте читала ее. Книжка, конечно, несерьезная, я понимаю, для развлечения только. Да вот попалась сама в руки.
Бабушка оправдывалась, будто я мог о ней подумать плохо, и старалась бросить тень на книгу, говорила, что она скучная. Нет, в другой раз я бы в самом деле вывел бабушку на чистую воду, потому что видел сам, войдя на кухню, как она читала, жадно впившись глазами в буквы.
Но, к счастью бабушки, сегодня утром мне было не до нее. Все уголки в моей голове целиком заполнили новые сведения из жизни мушкетеров, и в ней просто не оставалось места для других мыслей.
– Ешь, не вертись, – сказала бабушка. – Ты что, до сих пор не видишь, что сегодня на завтрак твой любимый омлет? Можно подумать, что тебе явился пришелец с другой планеты, если ты жуешь омлет, точно безвкусную траву. Было бы любопытно узнать, что это такое, – добавила она с усмешкой.
Но в ее голосе я уловил плохо скрытый интерес – ей и в самом деле хотелось узнать, что так меня взбудоражило.
– Ты уже давно взрослая, и если я скажу, конечно, будешь смеяться, – так ответил я бабушке.
– Напрасно так думаешь, – сказала она, почему-то обидевшись.
Я выскочил из-за стола, прихватил в комнате портфель и побежал на улицу. Здесь у ворот меня ждали братья и даже Зоя, каким-то чудом сумевшая сегодня вовремя собраться в школу. Они поняли сразу, что у меня есть тайна.
– Давай говори, – нетерпеливо потребовал Феликс.
– О чем говорить? – притворился я удивленным.
Моим друзьям стало ясно, что я хочу поважничать, и они, уважая права владельца тайны, набрались терпения и начали ждать своего часа.
По дороге в школу они оберегали меня, будто я содержал внутри себя, точно в футляре, что-то крайне бесценное.
– Вася, иди вот здесь, – сказал Феликс, когда мы обходили лужу, и бережно взял меня под руку.
– Вася, стой! Погоди! – завопил Яша на углу улицы, хотя горел зеленый свет и до ближайшей машины было еще два квартала.
И все же держались братья очень стойко до самой школы, болтали со мной о разных пустяках, хотя на лицах их были написаны ужасные муки. Только Зоя, пользуясь тем, что мужество для девочек не обязательно, спрашивала через каждую минуту:
– Вася, тебя еще рано спрашивать, да?
– Зоя, ты о чем? – опять прикидывался я непонимающим.
Я наслаждался владением тайны целых восемь минут. На девятой, когда из-за угла показалась школа, мне стало совестно перед ребятами за свой эгоизм, за то, что я мучаю их, а сам упиваюсь тайной И к тому же вовсе не моей, а принадлежащей совсем другому человеку.
Я решил сейчас же все рассказать ребятам и открыл было рот, но тут же вспомнил, что воспитанный ребенок должен прежде спросить позволения у истинного хозяина тайны.
– Вася, что с тобой? – встревожился Феликс.
– Ты заболел, да? – испугался Яша.
– Вася, ты уж потерпи, не болей пока, – попросила Зоя.
– Ребята, это тайна не моя, чужая тайна, – сообщил я, чувствуя себя самым несчастным мальчиком на земле.
– Ну, – протянул презрительно Яша. – У меня чужих тайн знаешь сколько? Мильен! У меня есть тайна моего папы!
– Слушай, Вась, а по какому праву ты тогда важничал? – возмутилась Зоя.
А Феликс даже не произнес ни слова, только усмехнулся и вошел в вестибюль школы, следом за ним вошли Яша и Зоя, а уж за ними и я, страшно ругая себя за то, что не спросил у Базиля Тихоновича, можно ли рассказать моим друзьям о содержании его тетрадки.
Если бы кто знал, как тяжело хранить в одиночестве тайну! Она жгла меня, давила изнутри, мешала примерно сидеть на уроке.
– Иванов, я не узнаю тебя, – сказала наша старая учительница. – Ты всегда был образцом дисциплины, а сейчас вертишься как юла. Ну-ка, ступай к доске, мы посмотрим, как ты выучил домашнее задание.
Я выучил задание назубок, но получил твердую двойку, потому что чужая тайна уже выросла, стала огромной и заняла исключительно все мои мысли.
– Садись, Иванов, – сказала учительница. – Теперь я тебя узнаю. Ты копия своего отца. Он тоже удивлял меня, когда учился в моем классе. Видать, и вправду яблоко недалеко падает от яблони!
Я вернулся на место и оцепенел от горя. И ничто не могло вывести меня из этого состояния. Даже одноклассник-всезнайка, сидевший за моей спиной, и тот подергал меня сзади за воротник, пошептал насчет моего глаза и отстал, ничего не понимая.
На перемене ко мне подсел Феликс и мрачно сказал:
– Так и быть, будем нести ее вместе.
Это была великая честь – принять помощь от такого благородного ребенка, как Феликс.
– Спасибо, если бы ты знал… Я не могу тебе сказать, – сказал я, чуть не плача.
Феликс вскинул на меня удивленный взгляд и произнес:
– Неужели ты думаешь, что я из любопытства? Теперь я просто хочу тебе помочь. А в этом случае, наверное, можно.
– И все равно нельзя. Тогда я буду слабый, малодушный ребенок!
Феликс подумал и согласился со мной. На следующей перемене ко мне подошел Яша, он предложил мне отойти в угол класса, где никого не было, и, вздохнув, предложил:
– Ладно, давай меняться. Ты мне свою тайну, а я тебе мою.
– Эх, Яша, – с горечью сказал я. – Если бы это была моя тайна!
