висеть на одной виселице… забавно…
-О Золотое Солнце… - взвизгнула Имта, чуть ли не падая в обморок.
-Я бы не желал вашей смерти. - заявил, все так же печальный император. – Даже если свою смерть я уже принял, ваши… ваши, мне принимать не хочется… поэтому, мой последний императорский приказ для вас: убейте меня!
-Мой император, как ты можешь об этом говорить??! – спросил шокированный Грондо. – Как же так??!
-Это мой приказ! – твердо, хоть и подавлено, велел Раногор. – Если вы не выполните мой приказ, значит вы предатели. Убейте меня! Убейте меня и сдайте дворец! Я приказываю: каждый из вас, нанесите по мне по одному удару так, чтобы я умер, а вина за мою смерть, легла на вас обоих.
-О муж мой… - вся в слезах запричитала Имта. – я всегда буду любить тебя, всегда!
-Я знаю, - слегка улыбнувшись, сказал император. – я тебя тоже. В любом случае, пришло время. Я уверен: если вы убьете меня и перейдете на сторону предателей, вас помилуют. По-иному никак.
-Повелитель, - с горечью проговорил Грондо. – я предпочел бы смерть вместе с тобой.
-И я! – добавила Имта.
-Поверьте, - объяснял император. – я бы и сам пожелал, чтобы самые верные мне вроноли, отправились к золотому солнцу вместе со мной. Однако… времена нынче другие. Все предали империю! Все, до единого! От крестьянина, до высшего чиновника! Вы двое – последние, кто остался верен империи! Вы – последние достойные вроноли, вы обязаны выжить, без вас, наша империя обречена на смерть, ибо если не будет вас, не останется в империи боле честных. Поэтому: убейте меня! Спасите империю! Исполняйте приказ, немедля!
-Как прикажешь, мой повелитель. – уверенно проговорил Грондо, хоть и в голосе его, так же, читались: страх, смятение и печаль.
Грондо достал два кинжала. Один крепко сжал сам, второй, передал Имте. Раногор стал перед своими палачами, бросая на тех последний взгляд, расправил крылья, открывая грудь. Короткое промедление и два кинжала, одновременно, вонзились в грудь Раногора. Из-под кожи, хлынула монаршая кровь. Получивший два удара, испустил последний вздох и тело императора упало на пол.
Имта тихо заплакала, опершись на плечи Грондо. Тот принялся ее успокаивать, поглаживая по спине. Какое-то время, они просто молча стояли, пред погибшим правителем. Однако, обстоятельство не позволяли слишком долго горевать. Грондо, как мог, привел Имту в себя и велел ей идти за ним, после чего, распахнул дверь, выводя императорскую вдову.
-Стража, ситуация тяжелая. Надо спрятать императора и его жену. – невозмутимо, насколько мог, объявил охранникам императора Грондо. – Я вывожу почтенную Имту. Вскоре, прибудет вроноли и за самим Раногором. Будьте на стороже. Защищайте императора, даже ценой жизни!
-Есть! – хором проговорили все стражи.
Очень скоро, Грондо привел Имту в свою комнату, из которой вел руководство обороной. Там, один из офицеров, сразу при виде верховного главнокомандующего тайной полицией объявил:
-Господин, положение дел все хуже и хуже! Мы не справляемся! Большая часть дворца уже занята предателями Пастира! Я не представляю, что нам делать, как нам спасти императора??
-Вели всем сложить оружие. – тихо приказал Грондо. – Пастир победил.
-Как же так??! А что же скажет император??!
-Император мертв.
В одной из столовых для бедных, организованных конелюдским правительством, в свободное от государственных дел время, раздавал еду нищим Език. Он выдавал каждому страждущему миску похлебки и кусок хлеба. Приходившие конелюды, были искренне благодарны Езику. Они восхищались Езиком, правителем, который не чурается, лично протянуть еду, нуждающемуся. Да и конелюды, находящиеся в не столь плачевном положении, так же поражались, в хорошем смысле, деяниями своего лидера. Никто из них, никогда ранее не видел, чтобы лидер какого-либо государства, занимался бы подобным.
Так, однажды, один бездомный, выглядящий явно хуже других, кашляющий и бледный, когда Език протянул тому пищу, упал ниц и принялся чуть ли не молиться на Езика. Он целовал ему ноги, что-то бормоча себе под нос. Сам же Език, естественно, оказался недоволен этим. Он не хотел, чтобы ему поклонялись, как веками поклонялись царям и императорам. Он наклонился к конелюду и поднял того и отряхнул, после чего строго посмотрев, проговорил:
-Я боролся за то, чтобы мой народ никогда не стоял на коленях, так не стойте же на коленях и предо мной!
-Прости меня, повелитель, - проговорил кашляющий нищий. – я всю жизнь стоял на коленях, мне сложно принять, что кто-то, кто протянул мне руку, не желает, чтобы я кланялся перед ним.
-Очень скоро, в Адлару, да и во всех землях конелюдов, никто и ни перед кем не будет кланяться!
А в это же время, за пределами городских стен, отряды конелюдов Езика, которыми руководил Иким, все активнее и активнее побеждали отряды конелюдов Фира. Бандитов-фанатиков в землях этих, становилось все меньше и меньше, что не могло ни радовать крестьян, ибо когда помещиков вроноли не осталось, эти негодяи, чтобы прокормиться, начали грабить других конелюдов. А очень скоро, вовсе, трем крупным отрядам, объединившимся в группу, удалось поймать самую важную шайку неприятелей – отряд самого Фира.
Под штандартами, на которых были изображены два перекрещенных хопеша и голова лошади, герб, который, специально для своих отрядов охотников изобразил Иким, конница государства конелюдов преследовала подлых разбойников Фира. Конные лучники обменивались стрелами, убивая всадников то с одной, то с другой стороны. Кровь лилась на песок.
И, ко всеобщей печали, всадников Икима, всадники Фира оказались несколько быстрее. Не слишком многочисленные и более опытные, в деле погонь, они активно уходили от преследователей, разрывая дистанцию все сильнее и сильнее, не оставляя догоняющим и шанса поймать врага.
Однако, на сей раз, удача выступила на стороне всадников Икима. Перед убегающими нарисовалась огромная дюна и, не самый гениальный лидер Фир, не решив изменить направление бега, повел своих конелюдов прямиком на возвышенность. Посчитав, что если успеть перемахнуть через дюну, то, при спуске, удастся разогнаться, к тому же, преследователи, если не успеют нагнать вовремя, будут и сами вынуждены замедлиться при подъеме. Однако, это решение, обрекло Фира на бой. Здесь-то отряды государства конелюдов и нагнали неприятеля, не успевшего перемахнуть через дюну вовремя.
Произошло крупное сражение. Конные воины влетали друг в друга на скорости, нанося тяжелые удары, разрывая тела хопешем, выбивая конников из седел копьями. Причем, у конелюдов Фира, в этом бою, было существенное преимущество, так как
