— Какой же?
— Либо ты приносишь мне клятву верности, либо я выдаю тебя другим богам.
Он принялся расхаживать вокруг замершего словно истукан бога. Поняв, что Арайдон не собирается отвечать, отрывисто бросил:
— На твоем месте, я бы не спешил проявлять гордость. Ты уже убедился, что мой ум превосходит все другие. Мои планы идут далеко, и если ты станешь служить мне, я очень скоро стану Первым. Я займу твой старый трон, но после этого воскрешу твое тело… Служение мне обеспечит тебе выгоду большую, чем то жалкое существование, что ты сейчас ведешь. Твоя комариная партизанская война не принесет тебе победы даже спустя тысячу лет. Подумай…
Ответом вновь послужило гробовое молчание. Лейла вновь превратилась в девушку и теперь жалась ко мне дрожа от страха перед Зуулусом.
— Пропасть или служение, — вновь нарушил тишину Зуулус. — Выбирай сейчас.
Арайдон распрямился, выразительно возгласил:
— Я Арайдон, творец сия мира. Я присягаю тебе, Зуулус, и буду служить до тех пор, пока, как обещал, не воскресишь мое истинное тело.
— Замечательно, — захлопал в ладоши эльфийский бог. — Не беспокойся ни о чем, мне не нужен слабый слуга. С помощью чаши я наделю тебя телом… Конечно, не твоим, а другого существа.
Он посмотрел на замерших подле разговаривающих богов двух жалких существ, будто только заметил. С недовольством глянул на лужу крови рядом с телом эльфийки, бросил словно невзначай:
— Тут свидетели нашего разговора, мы не можем рисковать, Арайдон. Раса мираклов отличается крайней преданностью. Она не раскроет наш секрет даже после тысячелетия пыток… Ей можно сохранить жизнь, но хексена придется убить.
У Лейлы побледнела даже шея, она зачастила, едва не плача:
— Прошу вас, хексен…
Я оборвал ее, громко захлопав в ладони:
— Браво, Зуулус! Ты разыграл поистине блестящую комбинацию, но допустил одну ошибку…
— Какую? — настороженно спросил эльфийский бог.
— Ты принял меня за одну из фигур, тогда, как я вне этой доски и практически вне игры.
Я замолчал, давая время обдумать сказанные слова. Что скрывалось за шлемом Арайдона, видеть невозможно, но на лице Зуулуса пока только настороженность.
Лейла смотрит на меня с разгорающейся надеждой, но без всякого удивления в мокрых от слез глазах. Быть может, ее повелитель что-нибудь придумает…
— Я вижу всю доску как игрок, а не фигура, — бесстыдно смешивал я блеф с правдой, — и поэтому я тоже участвовал в партии. К сожалению, я не смог обыграть тебя, но смог добиться… ничьи.
На лице Зуулуса отразилось непонимание, и я пояснил:
— Ты не можешь меня убить.
— Что? Это еще почему?
— А ты попробуй.
— Арайдон, — заинтересованно начал Зуулус, — прикажи мираклу убить хексена.
— Не могу…
— Это приказ, Арайдон!
— Я не могу, миракл больше не принадлежит мне.
Сквозь металл в голосе мне почудилась насмешка: Арайдон радовался, что его хексен умудрился осадить предателя.
Темнокожий бог побледнел от бешенства, но он вряд ли прослыл бы хитроумнейшим из богов, не умей он контролировать свои чувства. Его взгляд вперился в распростертый на полу труп Эйры, лужа крови уже засыхает. Кажется, до него начинало доходить…
— Но с чего ты решил, что я не могу испепелить тебя сам?
Я вновь усмехнулся:
— Ты и вправду решил воспользоваться своей силой на этом острове? А что скажешь другим богам, когда они явятся сюда? Я не я, а Арайдон — не мой союзник?
Бог переглянулся с Арайдоном, на лице отразилось изумление:
— Но как? Откуда? Ты не мог это предвидеть, я заранее закрыл все…
— Я же сказал, я не пешка, и тебе придется со мной считаться.
— И чего же ты хочешь добиться, хексен?
— Смотри, какая ситуация, — пояснил я, — в пределах этого острова ты не можешь меня убить, но стоит мне переступить границу… Ну, понятно, что ты сотрешь меня в порошок. Оставаться здесь я тоже не хочу, и если ты не исполнишь небольшую мою просьбу, я сам призову Дакрона.
— И предашь Арайдона?
— У меня не останется другого выбора, а потом мы с ним будем в расчете.
Арайдон внимательно на меня глянул, но вряд ли понял, что я говорю о несовершившемся. Ведь он вроде как не отдавал приказ Лейле меня убить.
— Так что же ты хочешь?
— Тебе придется дать слово бога, что не станешь вредить мне.
Зуулус задумался, взвешивая все за и против, через минуту тягостного молчания громогласно возгласил:
— Я Зуулус, бог темных эльфов. Я даю слово, что я не стану вредить хексену с именем Вардес до тех пор, пока он сам не причинит злонамеренный вред мне.
Арайдон повернул шлем к темнокожему богу:
— Если тут все улажено, позволь мне поговорить с хексеном наедине.
— Хорошо, — ответил он, подозрительно осматривая доспехи Арайдона. — Но помни, нам нельзя тратить время впустую, детали нашего плана обсудим сегодня же.
Бог, сжимающий в руках Чашу, исчез будто бы его и не было. Арайдон, переведя взгляд с меня на Лейлу, отрывисто бросил:
— Еще раз спасибо тебе, Вардес, но теперь нам нужно расстаться.
— В каком смысле?
— Сегодня ты мог предать и вызвать Дакрона. Да и мне, как я понял, ты не доверяешь…
— Но… Ведь я блефовал!
— И тем не менее. Ты так же и остаешься моим хексеном, но жить ты с Лейлой будешь далеко от игр Богов, — он запнулся, а потом громко и театрально произнес:
— Я отправляю вас на Землю.
У меня перехватило дыхание:
— Спасибо! Но… стой, а разве божественная магия тебя не выдаст?
— Зуулус не учел, что когда боги создавали охрану для Чаши, я уже находился в заключении. Охрану настроили на четырех божеств…
— Кстати, как ты вырвался из заточения? Сбежал или помогли?
Бог посмотрел на меня с холодом в карих глазах, поднял руки и медленно снял шлем. Длинные каштановые волосы упали на плечи… Женщина… Девушка, которую я мгновенно узнал. Как же часто я вижу ее во сне! Та самая, что в начале моего пути встретилась в «астральной темнице». Тогда она была обнаженной и неотрывно смотрела на пламя факела. Но даже того короткого мгновения, кажется, хватило, чтобы влюбиться…
Она бог. Она и есть Арайдон.
— Но ты же умерла… — начал я отчаянно, слова давались с огромным трудом. – Там в темнице на тебя напал легион духов…
— Мне повезло, — голос уже не был металлическим, словно сняв шлем, богиня убрала вместе с ним меняющее голос устройство. — Твоя воля погнала духов ко мне навстречу, но почти все они потеряли силы пробивая стены темницы… Благодаря им или тебе, я выбралась из заточения.
