— Эй, ты говорить можешь? — забеспокоился спасатель. — Головой, что ли, стукнулась? Ты вообще что-то видишь перед собой?
— Лешего, — автоматически ответила Маша. Парень неожиданно развеселился:
— Точно, леший и есть, под него ряжусь! Дикушка я, Мишка. А ты, видать, из чистопородных? А в бочке для развлечения катаешься?
Маша попыталась встать с сугроба, ко ноги ее не слушались. Правое плечо отозвалось острой болью, многочисленные ушибы и царапина от Мишкиного jmm ножа ныли, у девочки даже слезы из глаз жЯ брызнули. АвИ
— Ага, прикольное такое развлече-, Щ ние, — хриплым голосом пожаловалась девочка, — Замок, где я жила, Зазубрина * 97
4 — 4122 Леванова?
захватил, меня рысари в бочке через водопад отправили, сказали, что ни Зазубрина, ни хозяйка замка, Рыкоса, меня не пощадят. Потому что выдали меня за чистопородную венцессу Калину, а теперь сами не знают, зачем. Спрятаться мне от них надо, так, чтобы не узнали.
— Зовут-то тебя как, бедолага? К ди-кушкам пойдешь, не боишься?
— Маша я. А кто такие дикушки и почему их надо бояться?
— Ладно, боишься или нет, неважно, не оставлять же тебя, раненую, ночью в лесу, повезу тебя в наше убежище, где тебя накормят, подлечат, там же все и узнаешь. Вот только братца моего названого, Мохнатко, не испугайся.
— Братца? — с недоумением переспросила Маша, оглядываясь. Из темноты между елками вперед выступил ог-
0 ромный белый волк. Его серебристая шерсть мягко обрисовывала могучую грудь, золотистые глаза с вызовом смотра рели на замершую от ужаса девочку.
— Не бойся, не бойся, — зашептал т в
•Ж Мишка, обхватив девочку за плечи, ви-% димо, чтобы та от испуга обратно в реку не кинулась. — Он же не простой волк, а снежный! Они умнющие, испокон веков? < дмкушками живут. К тому же Мохнатко
1 олько что хорошо поел. Не бойся, он те-Пи отвезет в убежище, а я рядом буду.
— Я порезалась, — напомнила ему пришедшая в себя Маша. — А он все-таки зверь, вдруг учует?
— Да, запаха крови они не любят, то сеть беспокоит он их, но у меня с собой мята сушеная есть, натолкаю в рукавицу, надену тебе на руку. А ранку сейчас
I юревяжем, — Маша подумала, что Мишка слишком много говорит, что бы он ни делал, все комментировал. Маше все-таки было очень страшно. Тем не менее, хоть и сжав до боли зубы, девочка забралась верхом на спокойного, полного достоинства Мохнатко.
— А я не упаду? — с опаской спросила она.
— Нет, пока за зубки держишься.
— За какие зубки?
Мишка показал на заплетенные у волка за ушами из неправдоподобно длинной шерсти две тощенькие косички, на конце каждой висело по человеческому лубу.
— Зубки, охранники, волшебные бирюльки, — пояснил Мишка. — Волка за т
ЛедБшоа ръщаръ волосы не дергай, просто старайся за зубки держаться, не упадешь, будешь сидеть, как приклеенная, если только веткой еловой не сбросит. Не бойся, Мохнатко медленно повезет. «А рЗ S
Маша прижалась к гладкой спине волка, ощущая, как под его шкурой ходят литые мышцы. Ощущение тепла окутало ее, замерзшую и испуганную, легкая качка начала убаюкивать. Навстречу плавно двигался заснеженный лес, в свете Мишкиного факела он казался золотым, словно на сугробах из пенистого, внезапно замороженного лимонада выросли рождественские елки, усыпанные мишурой из фольги. Мишка бежал рядом, положив руку на шею волку, его странные круглые плетеные лапти, надетые на валенки, не оставляли следов на снегу. Впереди по дороге, среди расступившихся деревьев, показалась по-О истине исполинская ель. Девочка запрокинула голову, стремясь рассмотреть верхушку, вдруг прямо перед ней, среди покрытой снежной пудрой темной зелени хвои зажглись два огромных совиных т
X глаза» Ель взмахнула мохнатыми ветка™ § ми, завыла так страшно, что Маша невольно выпустила из рук «зубки» и скатилась с гладкой волчьей спины.?
— Прочь! Прочь! Прочь-прочь-прочь! — »лпыхтела гигантская ель, с ее лап на де-почку посыпался снег.
— Стой, стой! Снеговик! — завопил
Мишка, — Или ты меня не видишь? Мохнатко сел на снег и протяжно зевнул.
— Мы это, Мишка с Мохнатко! Не
11 ризнал? А вот это Машка, в гости к нам! 11усти!
— Мишку знаю, Мишку пущу, Мох-натко знаю, Мохнатко пущу, Машку не.11 iaio, Машку не пущу.
— Ну почему? — удивился Мишка. — Что в ней страшного? Неужто девчонка дикушек обидит?
— Не обидит, не страшная, — согласился снеговик. — Чужая. Не из лесу, не из деревни, не с горы, совсем чужая. «Может, он чует, что я Сквозняк?» — подумала Маша и вышла вперед, слегка поеживаясь от сыпавшего за шиворот снега.
— Снеговик, пусти меня, пожалуйста, — попросила она. — Я замерзла, я ранена, мне в лесу ночью нельзя оставаться.
о
Девяти рьщарь
— Нельзя, — согласился снеговик. — А давай породнимся, не будешь чужой?
— Это как? — опешила девочка.
— Скучно мне, — признался снеговик. — Поболтать не с кем. Воспитывать некого. Внучку бы мне.
— В каком смысле?
— Я понял! — обрадовался Мишка. — Не вопрос! Маша, дело в том, что мы снеговика слепили поверх нашего убежища, охранять. Это нетрудно, слегка поколдовать — и такими можно хоть целый лес заселить! Нет, ну целый лес — перебор, но одну-то снеговичку можно. А вон и елочка подходящая! Только тебе самой придется поработать, ты как бы мамой ее будешь, тогда тебя снеговик за родную признает!
— Мамой, — проворчала Маша, оглядывая елочку, на которую указал Мишка, она и впрямь была прехорошенькая, пушистая, расставила колючие лапы,
Q словно девочка в пышном платье присе-а л а в реверансе. — Делать-то что надо? фс? — Облепи слегка снегом, ну, чтобы на снеговика была похожа. Потом сделай два глазика. А затем надо будет сделать X сердце. Лепишь его из снега, внутрь по-§ мещаешь каплю своей крови, а я потом А помогу поколдовать, только свистни! <S)rA — Сама справлюсь, — Маша взяла у? Мишки вторую варежку, начала облеплять снегом еловый ствол и ветви. Получилось красиво, пышный зеленый подол унизали серебристые кружева, глаза девочка сделала из двух шишек с воткнутыми в них ягодками мороженой рябины. Когда она слепила из снега сердце, ей пришлось размотать повязку на порезанной руке и нацедить немного крови. Та сразу ушла вглубь снежного комка. Затем Маша щелкнула пальцами — и сердце принялось стучать прямо в ее руке. Недолго думая., девочка прилепила его ic стволу, укутав снегом для надежности. Снеговичка потянулась пушистыми ветками-рукавами, моргнула оранжево-карими глазами и сказала удивленно:
— Ох, и выспалась же я. Голос у нее был точь-в-точь как у Маши.
— Кабы не Машка, долго бы ты спала, внученька! — воскликнул снеговик и раздвинул ветви: — Заходи, родная, грейся! 103
